Он мигнул Владимиру снова на фужер.

– Полный?

– Только полный.

– А не ударит в голову.

– Михайлович, ты видел меня когда либо пьяным?

Георгий и Владимир переглянулись, повспоминали и не смогли припомнить случая, чтобы Акимович был пьян.

– Нет, не видел, – сказал Владимир.

– На Канарах, в Санта Крусе, когда я попал туда на «Новозлатополе», в аптеках продавали двухлитровые банки с прекрасным медицинским спиртом. Нам объяснили где их покупать ребята с Калининграда и Клайпеды. Накупили мы этого спирта. Сели выпить у капитана. Вы знаете его, Гладких его фамилия.

– Знаем, – сказал Георгий, – тот может, по моему и ведро выпить.

– Куда ему до меня!– пренебрежительно кинул Акимович,– Сидим гуляем у него в кабинете. Долго гуляли! Все уже носами в салаты залегли или по каютам разошлись. А мы с ним еще гуляем.

Акимович замолчал, взял налитый полный фужер и весь выпил.

– И чем это кончилось? – спросила Циала, с открытым ртом слушавшая Акимовича.

Акимович закусил и поднял на нее глаза.

– Слабаком оказался. Пошел в душ и не дошел, упал на палубу и заснул. Пришлось и мне уходить.

За столом все расхохотались. Раздался телефонный звонок. Циала подняла трубку.

– Да, слушаю! Да, да….Здесь, у нас. Да сидит за столом с нашими мужьями, они тут немного выпили, не ругай его, пожалуйста, Лина. Был хороший повод.

Помолчала, слушая, что говорит Лина. Потом снова заговорила.

– Они все втроем будут работать в одном подменном экипаже. Уже все устроились. Вот тебе и долгожданная помощь, твой муж годик-второй побудет дома. Забирай детей и приходи к нам тоже.

Снова помолчала и положила трубку. Подошла к столу и села на свой стул.

– Сейчас Лина с ребятишками придет.

– Черт ее принесет, сидела бы лучше дома. И не выпьешь при ней. Налей еще стакан, Михайлович.

Владимир снова налил ему полный фужер. Акимович поднял его, посмотрел зачем-то на свет и опрокинул в рот. Через некоторое время раздался звонок. Циала пошла открывать дверь. Пришли Лина с детьми и Зарема. Дети сразу кинулись к отцу. Акимович усадил их на колени, что то говорил им, глаза его сияли от удовольствия. Никто не мог сказать бы, что он выпил больше половины бутылки коньяка.

– Все забываю с ними, – говорил Акимович, теребя на голове им волосы,– а эта вот, младшенькая, Светуленька наша, так она самая сладкая. Она ласковая, людей любит, вся в меня.

– В тебя? – ахнула Лина, – Она копия бабушки, моей мамы. Та бы весь мир обняла и расцеловала. А в тебя быть не приведи господь, будет бутылками коньяк пить.

– Линочка, брось ты! Ну выпью иногда. На работе я же не пью никогда. А дома только в выходные.

– Лина, угощайся, вот прекрасные пирожки с мясом, наши, осетинские.

Зарема уже сидела и ужинала.

– Спасибо, я ем. Ты что и вправду в подменный экипаж идешь? – обратилась она к мужу.

– Вправду. Завтра пойду за назначением. Мы все в один пойдем.

– Господи, услышал ты мои молитвы! Хоть не одни будем. Хоть поможешь мне немного, да я не буду мужскую работу делать. А то надо же, гвозди в стену забивать и то самой приходится. Да увидишь хоть, как детишки растут, а то все по своим морям да морям, а мы одни.

– Лина, налить коньяку? – спросил Владимир.

– Нет, не хочу. Наливайте себе, я даже глаза закрою, сколько ты моему аспиду нальешь.

Владимир налил Акимовичу снова полный фужер, а Георгию и себе по рюмке. Выпили снова, потом долго сидели обсуждали событие. После девяти Лина и Акимович с детьми ушли.

Как Владимир, так и Георгий были довольны тем, что они попали работать в подменный экипаж, да еще в один. Наконец они насладятся домашним уютом, семейным счастьем, просто тем, что будут жить как все люди. Чего всегда не хватает морякам и о чем моряки всегда думают и мечтают. Зарема тоже была довольна, что у нее есть работа, ее коллектив принял хорошо. Спокойная, покладистая, немногословная, она сразу завоевала хорошее место в коллективе. Видя ее спокойствие и рассудительность, к ней стали подходить советоваться, советовались не только по работе, несли к ней и жизненные проблемы. Всегда и всем она отвечала, старалась обстоятельно ответить на вопрос, разобраться. Удивительно, но у нее получалось, несмотря на то, что она часто была моложе спрашивающего. Дошло до того, что к ней как то подошла женщина под сорок и попросила уделить ей время. Зарема согласилась.

– Не знаю, что делать, милая. Может ты посоветуешь?

– Если смогу, – ответила Зарема.

– Хочу разводиться со своим. Нет сил терпеть. Пьет, а в последнее время начал бить меня. Смотри.

И она показала синяки на руке и предплечье.

– Хотела в милицию заявить, но пока отложила.

– А дети у вас есть?

– Конечно есть, у нас два мальчика и девочка.

– Ужас, неужели он детей на водку меняет?

– Получается, что так.

– А в чем причина ваших ссор, вы пробовали разобраться?

– Пробовала и не раз.

– И что?

Женщина замялась. Потом заговорила.

– Мне не нравится все, что он делает. И я прямо ему об этом говорю. Он сперва просто словесно возмущался, а потом начал выпивать.

– А что вам не нравится?

– Все. Как он ходит, как он ест, как он что то делает по дому, как он говорит со мной.

Зарема посмотрела на нее долгим взглядом.

– Простите, а когда вы выходили за него замуж, вам и тогда это не нравилось в нем?

Женщина задумалась и ее лицо посветлело.

– Тогда все нравилось в нем, я даже от его голоса просто шалела.

– Я думаю, что причина всех ваших бед в вас. Вы его подавляете своим недовольством, а он ведь мужчина. А мужчины другие, чем мы, они ведь во всем считают себя главными. Это не они себе так придумали, это им от природы так дано. Да, собственно, в жизни так и есть. Вы его подавляете, он поэтому и пить стал. Дети его любят?

– Очень любят. Доченька так от него не отходит, когда он дома.

– Знаете, я намного моложе вас. Но мне кажется, что вам нужно поработать над собой. Посидите, подумайте, с чего это вас в нем все стало раздражать? Где то есть причина этому. И постарайтесь суметь убрать эту причину. Развестись недолго. Но вы нанесете очень большую травму детям. И вам не двадцать лет, можете остаться на всю жизнь одна. Нужно вернуть то, что когда то сделало вас мужем и женой. Я так думаю.

– Хорошо, попробую. Совет твой хороший. Ты прямо рассудила, как рассуждают умудренные жизнью люди. Только как все это сделать? Буду пробовать и думать, думать и пробовать.

Этот разговор и советы Заремы подействовали на женщину. А в любой беде главное выйти из безразличия и покоя, тогда все можно сделать. Зарема вела уже группу судов, которую ей дала Эльвира Фаридовна. Вникла она в тонкости дела быстро, но если было что то неясно, то она обращалась к другим бухгалтерам или к Эльвире Фаридовне. Все шло у нее нормально. Из головы и сердца ни на минуту не уходил Владимир, муж. Как только раздавался звонок, извещавший о конце рабочего дня, она спешила домой. Циала пока не работала и готовила пищу для всех. Поужинав, немного поговорив о том, о сем, Зарема уходила в свою комнату, где ее ждал Владимир. Это были самые счастливые и радостные минуты для нее. Она ложилась на кровать, где обычно лежа читал книгу Владимир и ждал ее, подкатывалась ему под бок, ложила свою голову ему на плечо или засовывала ее ему под мышку. И лежала так, наслаждаясь его присутствием. Ей не хотелось говорить, ей хотелось его чувствовать. И она чувствовала его сильное большое тело, слушала, как стучит его сердце, как говорит с его душой ее душа. Больше ей не нужно было ничего. А когда он обнимал ее и тихонько прижимал к себе, у нее от счастья даже слезы на глаза наворачивались. В такие минуты она забывала обо всем. Он откладывал книгу, обнимал ее и второй рукой, нежно целовал ее. Тогда она замирала и проваливалась в какое то светлое и прекрасное пространство, где кроме них двоих никого и ничего не было. Разве можно было сравнить это с чем либо? Беременность у нее протекала не очень легко. Часто кружилась голова, вызывая рвоту, хотелось кислого, начали слегка отекать ноги. Но она без труда справлялась с этими проявлениями, чувствуя, как в ней растет еще одна жизнь, пока маленькая и беззащитная. Кислую капусту она даже с собой на работу брала, наложив в банку. Владимир посмеивался, но во всем старался помогать ей. Массажировал ноги, разгоняя из них лишнюю жидкость, провожал ее на работу, если она чем то была взволнована, успокаивал. Из Владимира получился прекрасный муж, над своим отношением к жене и своими действиями он иногда даже посмеивался. К Зареме относился как к ребенку, заботился о ней и ей это очень нравилось. Ей приятно было чувствовать свою защищенность. И своим защитником и покровителем она видела только мужа, сильного и готового всегда прийти на помощь.