Это был не сон. Но… такого с ней просто не могло быть!

Рэйвен уставилась на молодого человека, чья голова лежала на соседней подушке.

Чужак. Неприятный, некрасивый, ненужный. Как она могла оказаться рядом с ним? Да ещё наслаждаться в его объятиях?!

Она, Рэйвен Кроу, девочка-звезда, столь желанная для всех, отдалась этому… этому… как дешёвая простокровка. Она больше не девственница и каковы будут последствия этого трудно даже представить.

Багровая вспышка осознания разорвала голову Рэйвен внезапно проснувшейся мигренью.

Она погибла. Ночь с Хэйлом могла поставить крест на всём её будущем, как капля яда, отравить всё.

Она не знала, что для неё в этот момент желательней – увидеть Хэйла мёртвым или самой скончаться на месте.

«Ладно! – попыталась взять себя в руки Рэйвен. – Нужно просто выбраться отсюда и сделать вид, что ничего не было. Придётся как-то это пережить».

Но выбраться без последствий не получилось. По всем законам подлости и коварства дверь отворилась, а на пороге с раскрытыми от удивления ртами остались стоять декан факультета, ректор и префект.

Появление новых лиц заставило сонного принца, наконец, проснуться. Окинув взглядом сначала преподавателей, потом Рэйвен, Хэйл вскочил, как ошпаренный, прикрываясь простынёй.

– Вот же чёрт! – смачно выругался он.

Деканд сделался багровым от злости, ректор – бледным от страха. Лишь перфект выглядел довольным, что оказался в эпицентре скандала.

– Мы везде вас искали, мисс Кроу, – фыркнул ректор.

– Даже и не знаем, радоваться или огорчиться тому, что, наконец, нашли, – трагически вздохнул декан.

– А с чего вы решили искать мисс Кроу в моей комнате? – поинтересовался Хэйл.

– Кое-кто видел, как вы выходили из бальной залы вместе. Но мы до последнего надеялись, что это просто слухи. Ладно, господа, одевайтесь. Всем предстоит пережить не самые приятные минуты. Будет легче, если вы к тому моменту окажитесь полностью одетыми.

Рэйвен испытывала непреодолимое желание сесть прямо на пол, вытянуть перед собой ноги и разреветься в голос. А ещё лучше умереть, не сходя с места.

На самом деле умереть, без всякого красного словца.

Какой ужас! Какой позор! Какой стыд! Самой себе в глаза смотреть невыносимо. Ладно бы она соблазнилась на красавца вроде Айзека Блада, перед которым не растаяла бы только мёртвая. Ладно бы согрешить с наречённым женихом? Хотя и тут позора не оберёшься.

Но – Колд Хэйл?!

Ясное дело, она никогда бы не оказалась с ним в одной спальне, если бы не происки врагов. Завистников у Рэйвен было предостаточно. Парней она с удовольствием динамила, а девчонки ненавидели её уже по одному факту существования. Человеческая натура несовершенна, не терпит, когда кому-то от щедрой руки Судьбы досталось слишком много благ – красота, молодость, известность, щедрый магический дар, ум и популярность.

Люди стремятся компенсировать это какой-нибудь пакостью.

– Ты собираешься одеваться? Или так и будешь нагишом щеголять? – язвительно поинтересовался Колд.

Сам-то он успел упаковать свои тощие телеса в привычные вороньи тряпки.

Рэйвен испытала такой острый приступ отвращения к несуразному однокурснику, что на мгновение показалось, сейчас задохнётся от ненависти к нему.

Она верила, что вполне способна его убить.

– Подай мне платье, – холодно бросила Рэйвен, пренебрежительно передёргивая округлыми точёными плечиками.

– Что, прости? – нахмурился Колд. – Не понял?

Когда Рэйвен злилась, она не повышала голос, наоборот, он звучал на полтона тише:

– Что тут непонятного? Я велела подать мне платье.

Лицо Колда приняло привычное, замкнутое выражение, глаза сделались колючими, как спина у ежа.

– Я как-то пропустил тот момент, когда нанялся к тебе в горничные. Твоё платье, если что, валяется прямо у твоих ног.

– Не «тебе», – ледяным тоном потребовала Рэйвен. – А «вам, миледи».

– Я вам не слуга, миледи. Так что наклоните ваш тощий зад и поднимите ваши одёжки сами. И впредь, как бы не сложилась ситуация, не советую срывать на мне дурное настроение. Тогда мне не придётся в отместку демонстрировать собственный норов.

– Думаешь, выиграл, да? – как змея, которой отдавили хвост, зашипела Рэйвен. – Твоя победа выйдет тебе таким боком, что пожалеешь, что на свет родился. Это я тебе обещаю.

– Ты о чём говоришь? – удивился Хэйл.

– Всем известно, чем ты промышляешь. Вкрался в доверие к моему брату, опоил меня чёртовым зельем, а теперь надеешься, что отец, вынужденный отбеливать мою репутацию, отдаст за такого хмыря, как ты, такую, как я? И не рассчитывай! Я… я скорее повешусь.

– О! Если ситуация повернётся таким образом, а тебе вдруг не хватит духу надеть на шейку удавку – зови. Подсоблю.

Рэйвен зло подхватила платье и, порывисто и спешно, натянула его на себя, путаясь в пышных многоярусных юбках. Не получалось застегнуть молнию на спине, руки скользили по гладкой, как мокрая змеиная кожа, материи. Раз за разом тонкий хвостик «молнии» выскальзывал из дрожащих пальцев, никак не удавалось его подцепить.

Устав наблюдать за её беспомощными попытками или, может быть, торопясь от неё избавиться, Хэйл, процедив ругательство сквозь зубы, потянул застёжку вверх.

– Готово, – буркнул он.

Видимо, надеясь на «спасибо»? Как бы не так, не дождётся! Да она себе скорее язык откусит, чем поблагодарит за что-нибудь это нечёсаное чучело.

Рэйвен не удержалась, бросив на себя взгляд в зеркало, висевшее на стене рядом с дверью. Ей тут же захотелось его разбить. То, что отражалось в глубине ртутной поверхности, не могло быть ею. Это же какая-то дешёвая потаскушка! Глаза сверкают, на скулах горит лихорадочных румянец, белокурые мягкие волосы растрепались, причёска похожа на воронье гнездо.

Отец пристукнет её проклятьем на месте сразу же, как увидит. Может оно и к лучшему. Не придётся терпеть позор, представляя того, кто украл её девственность и честь, как своего мужа, собирая насмешки и презрительно-жалостливые или, наоборот, торжествующие, взгляды.

– Ты просто на меня сильно разозлилась или по жизни мегера? – с искренним любопытством поинтересовался Колд.

То, каким спокойным он выглядел, бесило ещё сильнее. И лишь укрепляло Рэйвен в её подозрениях.

– Ты действительно не понимаешь? Или прикидываешься? – сузила глаза она.

Если бы взгляды могли убивать, поджигать или обращать в камень, Хэйлу бы сейчас, под взглядом Рэйвен, точно не поздоровилось.

– Ты не понимаешь, в каком мы положении?

– Да что такого-то? Ну, неприятно, конечно, – вздохнул он. – Но ведь не конец света?

– Не конец света?! – взорвалась Рэйвен. – Для себя, может быть, и не конец! Ты, возможно, даже надеешься на начало новой эры! Но для меня всё кончено! Отец меня не простит. Он вышвырнет меня вон! Брат станет презирать, подруги злорадствовать, передо мной захлопнутся все двери. Никто не захочет иметь дел с девицей, позарившейся на такого, как ты, безродного парию! Я опозорена! Я – пропала.

– Ужасно, наверное, – без тени сочувствия выдохнул Хэйл. – Как хорошо тем, кто не родился аристократом. В моём мире всё гораздо проще. Никому нет дело до того, с кем ты спишь, твоё нижнее бельё – это лишь твоё грязное бельё.

– Перестань, – скривилась Рэйвен. – Перестань говорить такие неприличные вещи! И что ты себе думаешь? Что случившееся никак не отразится на твоей жизни? Я бы, наверное, тоже смогла бы забыть этот кошмар, если бы не последствия.

– Какие последствия?

– Отец станет настаивать на свадьбе.

– Что ж, уверен, он подберёт для тебя выгодную кандидатуру.

– Не старайся выглядеть большим идиотом, чем ты есть! Отец заставить меня выйти замуж за тебя. За тебя! И ни за кого другого!

Нельзя сказать, чтобы до этого момента Хэйл выглядел румяным, но после заявления Рэйвен сделался белее простыни, на которой они проснулись.