Пистолет ощутимо потяжелел, наливаясь энергией. Отдача.

Перекошенное лицо, отдаленно напоминающее человеческое, как в замедленной съемке растворилось в бледно-голубой вспышке света, заставившей пестрое безумие здешних мест поблекнуть. По ушам резанул душераздирающий крик и оборвался так же внезапно, оставив после себя едва различимый звон. Цвета вернулись, и я увидела, что осталась здесь одна. Откуда-то сверху черными хлопьями падал пепел. Я выдохнула.

Вот так это и работает.

Цветная карусель гаснет и осыпается крошевом в пустоту, а я растворяюсь, выпускаю из рук пушку, точно зная, что она обернется потоком битов и смешается с потоком битов побольше – с тем, которым стану я. А потом мы вместе растворимся в Коде.

Пространство резко тряхнуло и скрутило.

Нет-нет-нет-нет. Только не сейчас.

Кокон, в котором я мирно дрейфовала, разорвала внезапная вспышка электрического света, бьющая в равной степени по глазам и по мозгу. Меня перебросило на другую локацию. Только не это. Снова.

Все расплывается. По ушам непрерывно бьет искаженный белый шум, то учащаясь, то переходя на писк, то прерываясь вовсе. Мелькают силуэты, вокруг суета, резкие рваные движения. Провода, много проводов. Состояние взвешенности. Я вроде как плаваю в чем-то вязком. Синее, черное, белое. Размытые лица. Я бьюсь из всех сил, мне нужно выбраться отсюда, но все вышло из-под контроля, ни переместиться, ни проснуться. Снова. Черт возьми, снова!

Впервые это случилось прошлой зимой. Тогда я не обратила на это никакого внимания – кошмар и кошмар, приятного мало, но с такой-то работенкой было бы как раз подозрительно, если бы они не снились вовсе. Сейчас это происходит уже не так часто, но интенсивность ощущений с лихвой окупает снизившуюся периодичность. Она, кстати, не поддавалась никакой логике: иногда я не видела эти сны неделями, и это были лучшие недели в моей жизни. Мало приятного в том, чтобы быть подвешенным среди проводов, быть пронзенным ими, словно иглами, под незнакомыми взглядами и раскаленным светом прожекторов, пусть и во сне, ощущать, как твое естество начинает исходить помехами и искривляться. Мне это совсем не нравится, по большей части от того, что я совершенно не понимаю, что происходит, а мои доктора крайне неразговорчивы. Да и я тоже – тела, а, следовательно, и голосовых связок, у меня нет. Только энергия в чистом виде, обездвиженная и препарированная. Энергия, которой больно на вполне себе физическом уровне. Как бы ты не твердил себе, что это не более, чем иллюзия, боль каким-то образом нарастает, будто подпитываемая мыслями о ней. И я снова сдаюсь. Нужно просто потерпеть. Скоро боль достигнет порога, и я проснусь.

Какая ирония: очищаю чужие сны, а в собственных бардак. Хочется верить, что это все же сны, а не обрывки воспоминаний. И это как раз-таки был ключевой вопрос.

***

В который раз обещаю себе завязывать. Каждый раз, когда я пробуждаюсь не в состоянии отлепить голову от подушки, в то время, как мой мозг искренне полагает, что у тела больше нет конечностей, а открыть глаза стоит поистине титанических усилий, я говорю себе: «Завязывай». Но пока это остается на уровне слов, да так и останется, поскольку к местным видам деятельности я катастрофически не приспособлена, а за возможность заниматься любимым делом не прочь потерпеть мигрень.

Итак, что я говорила про выход за рамки повседневности?

Моя работа, как уже можно было догадаться, представляет собой не совсем обычный вид занятий, в частности потому, что она осуществляется во сне. Я что-то вроде представителя санэпидемстанции. Не представляете, сколько людей страдает от того, что в их сны вторгается всякое непотребство и начинает творить там беспредел. Как правило, это мелкая нечисть, но попадаются экземпляры и покрупнее. Но всех их объединяет одно: они выдуманные. И места их обитания – сны.

Возможно, здесь все-таки стоит сделать небольшое лирическое отступление и рассказать наконец о Коде и сопутствующих явлениях.

Код – это огромная, не имеющая конца и края, база данных, в которой можно найти все – от инструкции по созданию атомной бомбы до утерянного рецепта какого-нибудь экзотического блюда. Код – это зеркало, объединяющее в себе три плоскости: Жизнь, Сон и Сеть. Все, что происходит и когда-либо происходило в этих трех плоскостях, оставляет свое отражение в глубинах Кода.

В таком информационном бульоне может зародиться что угодно. Очень часто куски впечатлений, фантазий, которыми люди, мечтая, щедро делятся с Кодом, сбиваются в своеобразные островки посреди бинарного хаоса – я зову это «слои» по инструкции. Они могут возникать самопроизвольно, заимствуя случайные детали инфо-конструктора, или принадлежать конкретному создателю – например, писателю и процветать за счет веры читателей. Сны тоже можно назвать своего рода личным слоем каждого человека. В отличие от прочих слоев, пространство сновидений накрепко привязано к чьей-то персональной частоте и не имеет устойчивой карты – оно меняется, перетекает из одного образа в другой, переливается впечатлениями и воспоминаниями. Чаще всего во сне люди задерживаются исключительно там, а иногда намеренно или нет, порой даже незаметно для себя, по туннелям Кода пробираются на другие островки. Образ лифта как раз и служит мне туннелем. Так и объясняется то, что порой на просторах снов мы узнаем одни и те же места, которые мы посещали только во сне и даже не вспомнили бы, бодрствуя.

Но из таких лоскутов получаются не только места. Мы называем себя живыми идеями. Бывают идеи, которые никому не мешают – живут себе там, куда их поселили, радуют создателя своим наличием, развиваются, если о них думают, забываются, если нет. А бывают идеи, сформировавшиеся из негативных впечатлений своего создателя. Поставив себя под удар страданий разной степени надуманности однажды, человек рискует поселить подобное на своем условном «сновидческом» канале, и после того, как такое случается, жертва просто не может прекратить свои мучительные самокопания, потому что ненасытная идея питается негативом и провоцирует мозг на дальнейшее смакование собственных несчастий со всеми вытекающими.

А еще бывают идеи, которых каким-то ветром выдернуло в физический мир. В целом вы поняли, с чем приходится иметь дело.

Что касается методов, то воспитательной беседой дело не обходится. Попробуй-ка отгони отчаянно желающую жить иллюзию от кормушки. Приходится выносить мусор. Убить во сне – это как окатить водой: убитый на чужой территории возвращается на тот отрезок реальности, к которому он привязан. Человек, убитый во сне, вернется в Мир 0, идея же отправится в пропасть Кода. Главная задача здесь обеспечить забвение, и для этой цели мне верой и правдой служит пистолет. Идея остается запертой в Коде без возможности выбраться на какой-нибудь другой слой. Там ее ждет невеселый процесс распада на нули и единицы.

Дрожащими руками ставлю чайник на плиту. Без хорошей чашки чая в ближайшие полчаса я отключусь, вне всякого сомнения. Очередная порция кошмаров выбила меня из колеи – то, что я ощущаю в том сне, оставляет свой отпечаток в материальной действительности, так что еще час после пробуждения боль будет «выветриваться». Вот же совпало: задание и это… Я безуспешно попыталась сфокусировать зрение на пачке печенья. После такой убойной комбинации встаешь совершенно разбитым, причем эта усталость совершенно особого рода. Ты не разгружал вагоны и не готовился к экзамену до изнеможения. Просто ты выжат. Без остатка. Но хороший завтрак кардинально меняет состояние, так что пока в мире существуют гренки и чай, можно жить дальше.

Неспешно поглощая завтрак, я занималась тем же, чем и каждый раз после приступов этих диких снов – пыталась вспомнить какие-либо новые детали окружающей обстановки и атмосферы в целом. Но память начинала подводить, и к концу завтрака от полноценной картинки в мозгу осталась одна невнятная клякса.

Непременный ритуал после завтрака – проверить почту на предмет новых заказов. Клиенты попадаются разные. 80% из них – это молодые люди, сетующие на окружающую среду и как следствие получающие воплощение своих черных мыслей на той стороне. Миру 0 слишком дорого обходится меланхолия его жителей – одна лишь мысль способна перепрограммировать целый фрагмент реальности, и если эта мысль разрушительна, то ничего хорошего этому фрагменту не светит.