Плохо, когда тебе не с кем поговорить.

Еще хуже, когда есть то, что не расскажешь даже самому близкому из друзей. Не потому, что это секретно, а скорее оттого, что… Не говорится оно вслух и все тут. Эта информация не для этого места. Но говорить-то хочется. И в те моменты, когда хотелось особенно сильно, я разговаривала с Кодом. Когда я не знала, что делать, я всегда спрашивала совета у этой пустоты, у декораций, за которыми, как тогда казалось, никто не стоял. Это она научила меня всему, что я умею сейчас. Когда я впервые попала в Код, когда плутала по Дому, когда в первый раз вышла на охоту – это было рядом. Оно почти ничего не говорило, но когда оно смотрело на меня, я знала, что нужно делать.

Я молча смотрела перед собой, поглощаемая апатией. Провода все еще держали меня, но сопротивляться не хотелось. Все правильно, все как надо.

// Работа системы временно приостановлена.

// Активирован режим настроек.

– Нет нужды пересказывать всю историю. Ты ведь и так все прекрасно знаешь. Будь ты повзрослее, со временем списала бы все на игру воображения, на занимательную историю, которую придумала, чтобы не скучать. Но пока что ты не боишься собственного воображения и проживаешь эту историю на уровне инстинктов. Ты просто была так придумана. И все время, проведенное в Мире 0, ты искала подтверждения, чтобы наверняка знать, что это не плод воображения. Не так ли?

– Да.

– Ожидаемая реакция исполняемого файла.

Это ожидаемая реакция любого, кто оказался в статусе чужака. Сначала ты осознаешь наличие стены, которая отгораживает тебя от остальных, потом пытаешься ее разбить, затем миришься и пытаешься вести себя так, что стены нет. Это несложно, окружающие чаще всего подыгрывают, хоть и считают тебя странным. Большинство из них не станет вникать в подробности чужой жизни, ведь наверняка и у каждого второго найдется годами создававшаяся и отполированная история. В личной вселенной индивидуума лишь он один имеет право претендовать на роль «иного». Остальные – массовка. Жизнь – это персональная игра каждого.

Стена не исчезает со временем – разные виды не слишком хорошо уживаются, а мимикрировать вечно нет ни сил, ни желания. И тогда вместе со смирением приходит обыкновенная тоска – по чувству принадлежности. Неприкаянность дает свободу, но вместе с тем ты чего-то лишен, при этом сам не зная чего, и нужно ли оно тебе вообще. Наслаждаешься процессом жизни, а сам при этом совершенно пуст внутри. Без стремлений, без цели, без планов на будущее. На самом деле я умею прописывать лишь краткосрочные алгоритмы, что же касается далеко идущих планов, здесь моя фантазия терпит поражение. Все, что мне доступно – это считывать сюжеты, которые толкутся в моей голове и выстраиваются во вполне логичное и целостное мировоззрение, которое я готова принять, поскольку, как это ни поразительно, оно работает. Все эти «инструкции», которые я почерпнула якобы в собственном воображении, работали. И в тот день, когда я доверилась им, все двери открылись. Я была словно ребенок, запертый в бесконечном магазине игрушек, но пока еще недостаточно освоившийся для того, чтобы безбоязненно брать все эти игрушки – постоянно воровато оглядываюсь, ожидая разрешения. А разрешение уже дано, просто никто об этом в четких формулировках не сказал.

К тому же, сколько бы игрушек у тебя не было, рано или поздно настает время, когда их непременно захочется с кем-нибудь разделить. С кем-нибудь, таким же, как ты.

Так ли должно быть?

Я не знаю. В инструкции об этом ни слова.

– Как тебе настоящая человеческая жизнь? – он заложил руки за спину и прошел вправо, не отрывая от меня изучающего взгляда.

Странная постановка вопроса. Он действительно хочет услышать это из моих уст? После того, как перелопатил весь мой мозг до самых темных уголков, в которые я сама предпочитаю не заглядывать? Серьезно?

– Это… лучшее, что со мной могло случиться, – выпалила я, в целом ни разу не погрешив против истины.

– С тобой еще не происходило ничего такого, с чем можно было бы сравнивать, – я почувствовала, как он усмехнулся, и напряглась. – Но того, что скопилось за четыре года, для отчета вполне достаточно.

Отчета?

Надеюсь, ему хватит такта не выворачивать мою жизнь наизнанку. Не хватит, конечно. Я постаралась максимально отрешиться.

– Меня не интересуют твои грешки, Рау, – произнес он. – В гораздо большей степени механизмы, к ним приведшие.

В висках бешено застучало.

«Да кто он, нахрен, такой?!»

Сканирование продолжалось – тщательное, скрупулезное, настолько, что меня саму вытеснило из собственных воспоминаний.

// На данный момент сектор используется другим пользователем.

Сколько же это продолжалось? Минуту, час? Постепенно начало отпускать, видимо, он узнал все, что хотел, и позволил части проводов отпустить меня. Комната снова погрузилась во мрак. Я приходила в себя, лежа на полу, под мирное перестукивание клавиш в темноте – по всей видимости, он уже начал составлять свой отчет.

– Что происходит? Кто дал вам право рыться в моей голове, вы…

– Очень прошу тебя подумать, прежде чем сказать то, что ты собираешься, – стук прекратился, и белые огоньки снова вспыхнули где-то наверху.

– И все-таки…

– Обычно ко мне обращаются «Мастер», – произнес он. – Ты можешь делать то же самое. Сейчас я всего лишь провожу диагностику. Необходимо убедиться, что ты в порядке и заполнить твою карту.

– С чего такая забота? Мы знакомы?

– Заочно. В «СпецСетьИнвесте» с тобой не очень красиво обошлись, и оставаться в стороне было с моей стороны недопустимо.

– Зачем? – я оторопела. – На меня напал их человек? Где в этом смысл – сначала нанимать меня, а потом убивать? Тем более, если у них уже есть кто-то, кто умеет гулять по слоям?

– По слоям. Но не по Коду. Вероятно, им требовался материал для исследования этого умения, и ты отлично подошла бы. Пока можешь не волноваться насчет своей безопасности в Мире 0. Они уверены, что получили твой исходный код и изолировали тебя от слоев и Кода, так что интереса ты до поры до времени не представляешь.

– Рада это слышать.

– Ненароком зацепился за одну из твоих мыслей во время диагностики, ты уж извини, – он пододвинул стул, развернул его задом наперед и сел, положив руки и голову на спинку. – С Миром 0 действительно ничего не произошло. Дело в Шуме, если тебе, конечно, интересно.

Я поднялась с пола и села. Мне всегда все интересно.

– Все шло к этому с тех пор, как были изобретены первые средства связи, основанные на электричестве. Они уничтожили границы пространства и времени, позволив нематериальному просачиваться в материальное. Информации становится слишком много. Все начиналось с телеграфа и азбуки Морзе, а сейчас у каждого в кармане есть средство для доступа во всемирную сеть. Это не плохо и не хорошо, это всего лишь эволюция. Но есть сопутствующие явления. То самое «нематериальное» просачивается и в человеческий разум тоже. Границы стираются, энтропия берет свое. Нужно прилагать усилия, чтобы поддерживать любую систему в порядке, а без них она стремится к хаосу. Происходящее – лишь следующая ступень развития, ведущая к финальной точке, Безмолвию.

– Безмолвию…? – я затаила дыхание, словно мне рассказывали страшную сказку.

– Оно наступит, когда Шум перекроет все, и частоты всего сущего сравняются. Прошлой зимой произошел еще один скачок, и оно стало на шаг ближе, – хмыкнул Мастер.

– А… Что случилось прошлой зимой?

Белые огоньки глаз лукаво сузились.

– Двадцать первое декабря.

– Вы серьезно?

– Позволь спросить, в какой момент начались твои кошмары? А в какой момент все пошло не так у твоих приятелей?

– Простое совпадение. Не думала, что и вы…

– Ни дата, ни приуроченное к ней событие, – он выделил эти слова подчеркнуто ядовитым голосом. – Здесь ни при чем. Тем более это не произошло в один день. При всей своей несуразности шумиха вокруг так называемого «конца света» всколыхнула ткани, которые при нынешней степени информатизации стали особо чувствительны, и впустила чуть больше Шума в Мир 0. Проще говоря, люди просто слишком много об этом думали. Такое происходило и раньше – вспомни «Проблему 2000». Впрочем, процесс был запущен давным-давно, так что это всего-навсего очередной легкий пинок. Буря уляжется, а встревоженная система продолжит двигаться к пункту назначения, и главным ее инструментом будет канал «Сеть».