– Надысь выгнала, кум попросил.

Смущаясь, выговорила она,

– Так и быть тебя выручу. Но это, сам понимаешь, токмо между нами!

– Ну конечно Варвара! Как по-другому.

Успокоил я её,

– Кстати, зерно перепрячь! В копне мыши погрызут.

Добавил я, забирая зелье с ослабевших рук соседки. После чего, не спеша направился домой, чувствуя спиной, обалдевший её взгляд. Вернувшись, я не мешкая, отлил себе с бутылки сто пятьдесят грамм. В один присест выпил, занюхав тыльной стороной ладони и повернувшись к горбуну, переместившемуся к тому времени вместе с табуретом от стола к окну, выдохнув, заметил;

– Ну и фокусы у тебя. И про самогон верно, и про зерно не соврал. А как у меня получилось видеть сквозь стены?

– Толи ещё будет Ваня! Ложись-ка спать! Утро вечера мудрёнее! Так, кажется, в ваших сказках сказывается?

Усмехнувшись, проскрипел гость и отвернулся, уставившись в окно, ведущее на улицу. Я помедлил с минуту, после чего, разделся и завалился в кровать, тут же провалившись в глубокий сон.

Проснулся я только утром следующего дня. Боясь оторвать голову от подушки, открыл глаза и несколько раз тряхнул ей. Но странное дело, она не болела. Осмелев я поднялся, и снова чудо. От былой слабости в руках и ногах остались одни воспоминания. Тогда я зашёл на кухню, включил газ, поставил чайник и вышел в прихожую, где налил воды в таз и, раздевшись, наконец-то, с удовольствием обмылся. После чего вычистил тщательно зубы, вернулся на кухню, налил себе ароматного чаю, достал с полки оставшиеся сухари и сев за стол с наслажденьем отхлебнул его с кружки;

– Приятного аппетита!

Послышался за спиной знакомый голос. Вздрогнув от неожиданности я, всё же, не испугался как прошлый раз, а повернув голову, как можно спокойнее, ответил;

– Спасибо! Я уж думал, что ты мне приснился.

– Ага! И Варварина бутылка самогону тоже?

С насмешкой вымолвил горбун, присаживаясь напротив.

– Чему сегодня учить будешь?

Поинтересовался опять я, обжигаясь, горячим чаем.

– Да ты не спеши. Пей осторожнее. До поезда ещё есть время. Надо возвращаться Ваня в жизнь. На работе тебя ценят, так что поверь мне, простят тебе твои маленькие шалости. Тем более, что в профкоме на твоё имя лежит направление на работу в райком.

Я неподдельно удивился, вытаращив на гостя глаза и тот, поняв мой немой вопрос, успокоил меня;

– Нет, Иван, я здесь не при чём. Оно пришло тебе вровень с началом твоего запоя. Я лишь убрал с дороги конкурента, отправив его с желтухой в больницу. Откуда он выпишется, ещё не раньше, чем через неделю. Так что не спеши Ваня. Пей свой чай спокойно.

Посмотрев внимательнее на вид горбуна, и, уже не скрывая улыбки, я не сдержавшись, задал новый вопрос, который, как мне казалось, поставит его в тупик;

– Как же ты успеешь за мной? Я быстро хожу.

– А ты не переживай особо за это. Я не опоздаю. Где нужно там ты меня и увидишь.

Вполне серьёзно проворчал на мои насмешки он. И я, удовлетворённый его ответом, качнув головой, хмыкнул;

– Ну, ну!

Вскоре, напевая себе что-то под нос, одновременно вспоминая недавние события, произошедшие со мной, я шагал, по знакомой с детства мне дороге к железнодорожной станции, где собиралась в ожидании электрички вся сельская молодёжь к коей по прибытию я и примкнул.

– Ну что? Скоротаем дорогу картишками?

Усевшись в электричке на обшарпанные сиденья, поинтересовался один из пассажиров.

– Раскидывай Димон! В сечку, давай, по десять копеек ставка.

Согласились попутчики сидевшие рядом с ним, среди которых, надо сказать, оказался и я.

Молодой человек, лет тридцати пяти, по имени Дмитрий, вытащил из кармана колоду карт, и заправски размешав их, раскинул по три карты на восемь человек. Суть игры была проста. У кого в трёх картах было больше очков, тот и выигрывал. То есть срывал банк. Картинки считались по десять очков, туз одиннадцать, семёрка семь и так далее. Нюанс заключался в том, что вместе очки считались, когда масть была одинакова. Тузы считались самой высокой мастью. Ну и шестёрка крестовая шла под все масти. Банк можно было повышать, только не вскрывая карты. Так вот. Поезд монотонно стучал по рельсам, а в вагоне закипела игра. Димон мастерски блефовал, снимая банк за банком. А я проигрывал, скидывая карты в колоду. Но вскоре услышал перед собой знакомый, скрипучий голос Квазимодо;

– Тебе сейчас придёт два туза и шестёрка, а Диме туз, десятка и девятка одной масти. Добавляй банк по мелочи до тех пор, пока не заведёшь соперника по-крупному.

И в правду, открыв карты, я увидел два туза и крестовую шеху. Игра закрутилась, завертелась с новой силой, но уже на моей стороне. Горбун, диктовал мне какие масти у кого, а мне оставалось лишь следовать его подсказкам. Таким образом, все деньги, выигранные Димоном ранее, быстро перекочевали на мою сторону. Тот, недоумевая, как это у меня получается, лишь бестолково разводил руками. Дошло до того, что он украдкой начал подкладывать себе туза. Однако, вскрывая карты, с негодованием обнаруживал вместо него семёрку. В конце концов, он, со злости обматерил весь вагон, плюнул и, не доезжая места назначения, покинул нашу компанию. Я же, в свою очередь, когда, поезд прибыл на конечную станцию, обнаружил в своём кармане приличную сумму.

– Таким образом, мы будем богатеть?

Выйдя из электрички, поинтересовался я у Квазимодо, как не странно семенившего рядом со мной.

– Да нет, Ваня! Это я так, ради потехи. Дабы скоротать время. Всё ещё впереди!

Просто ответил он. На что я, снова усмехнувшись, вымолвил;

– Ну, ну!

На заводе к моим прогулам, как и утверждал Квазимодо, отнеслись понимающе. Начальник цеха, увидев в дверях проходной мою персону, приятельски похлопал меня по плечу, наигранно уныло заявив;

– Ничего братец, всё в этой жизни проходит, и любовь, и тоска, и запои. Так что не горюй, а иди-ка лучше в профком, там тебя давно ждут.

Я сделал удивлённое выражение лица, которое тот, заметив, вымолвил;

– На повышение тебя рекомендовал. Скоро нужным человеком станешь. Так что, ты уж не забывай старых друзей.

Хотя другом, да и просто товарищем никогда для меня ранее не был. Потому как занудства и хвастовства в человеке я прежде не любил, да и сейчас отношусь к ним с отвращением. А их у начальника цеха было предостаточно. Однако из вежливости, натянув улыбку на лицо, я, всё же поблагодарил его, после чего направился уже в профком.

– Вы меня вызывали?

Спросил я пышную секретаршу лет пятидесяти, открыв дверь в приёмную профсоюзного комитета завода. С цветущей улыбкой и ямочкой на подбородке, не обращая на меня внимания, она весело с кем-то щебетала по телефону. Я присел на стул у двери и стал терпеливо ждать окончание её беседы. Прошло минут тридцать, за которые женщина даже ни разу не посмотрела на меня, продолжая мило с кем-то общаться. Я уже готов был подняться и уйти, как в это время, открылась входная дверь и на пороге двери, у коей я расположился, появилась председатель профкома. С ней я не раз уже общался за время работы на заводе. Поэтому отлично знал её в лицо. Эта была темноволосая брюнетка, не на много старше меня возрастом, всегда очень красиво и модно одетая и за что, кстати, её уважали на заводе, очень вежливая в разговоре с собеседником.

– Здравствуйте Иван Иванович!

Сразу заметив меня, проворковала, улыбаясь, девушка. Я встал, и ответно улыбнувшись тоже официально поздоровался;

– Здравствуйте, Светлана Васильевна! Вы как всегда выглядите очень нарядно!

– Да я и сама ещё ничего!

Добавила она, ещё шире расплываясь в улыбке. И уже обращаясь к своему секретарю, вымолвила;