Те же люди, что вчера говорили ей о неудачном выборе платья, сегодня делали ей комплименты, и лишь Эллен отмолчалась, а в глазах ее, самых добрых на свете глазах, Мира увидела страх и печаль.
Зал был полон народу, и многих из гостей Мирабелла не знала. Барон фон Браун разъяснил ей, что это ее сны — персонажи, которых Мира придумала мимолетно и тут же забыла, и что Оззи создал их за несколько недель до бала. Все незнакомцы были с ней очень учтивы и милы, поэтому Мира не была против их присутствия, и даже простила Оззи за то, что он смел что-то там вякать против ее решений. В качестве примирения, она повязала коту на шею красивый кошачий галстук, который нашла в зоомагазине, и они договорились снова быть друзьями, и даже обнялись. Заиграла музыка, Мира схватила незнакомого юношу и пустилась в пляс, двигаясь неловко из-за пышного платья, спотыкаясь и оступаясь, но не замечая этого из-за того, насколько счастлива она была.
После танца были вкуснейшие закуски и пьянящий горький лимонад, затем снова танцы, выступление заграничной певицы, и все было так замечательно, так прекрасно, что Мира едва могла поверить в свое счастье, но все равно не упускала из головы тот факт, что завтра будет гораздо лучше. Она станцевала с бароном фон Брауном, с виконтом де Рококо, с месье де Соссисом, и упала на тахту, задыхаясь от усталости. Гости шумели, смеялись, звенели бокалами. От опьянения и счастья болела голова.
Вдруг, в середине танца, распахнулась дверь в зал. Мира подумала, что кто-то из гостей запоздал, и поднялась, чтобы поприветствовать их, но сразу же поняла, что это были не простые гости.
В дверях стояла девочка ее лет, со светлыми, почти белыми волосами, и одета она была совсем не для бала: в невнятного цвета длинную юбку и свитер, скрывавший фигурку. А за ее спиной, занимая весь дверной проем, находилось что-то неясное, светящееся, вроде огромного огонька, но если присмотреться, можно было различить в этом свете тело, одежды и птичьи крылья, раскинувшиеся в стороны. У Миры перехватило дыхание. Это был настоящий ангел!
— Святая инквизиция! — воскликнула девочка, входя в зал. — Мы явились сюда, чтобы убить ведьму, прочитавшую заклинание приворота!
Мирабелла в ужасе вжалась в тахту. Они пришли за ней.
— О нет, нет, — зашептала она почти совсем беззвучно. — Господь пришел покарать меня… Господь пришел меня покарать… Мама была права…
— Кто из вас? — требовательно спросила девочка, оглядывая испуганную толпу гостей. — Выдайте ведьму!
— Алиса, — нечеловеческим голосом произнес ангел, оставшийся за пределами комнаты, — ищи ребенка, Алиса. Она здесь единственная не взрослая.
Маленький инквизитор по имени Алиса прошла в комнату, внимательно оглядывая собравшихся. Мира хотела воспользоваться свободной минуткой и убежать, но не успела, совсем запутавшись в своем платье, а подняв глаза вскрикнула — Алиса уже стояла перед ней.
— Вот ты где, злодейка-ведьма! Ты обвиняешься в том, что заставляешь страдать невинную душу ради своих честолюбивых помыслов!
У Миры слезы потекли из глаз, хотя она почти этого не замечала.
— Не надо! Я просто хотела пойти на бал! Не надо, не обвиняйте меня!
Девочка-инквизитор достала из-под своего огромного свитера книгу, совершенно такую же, как гримуар Миры, и открыла ее, собираясь, видимо, прочитать заклинание. Мира представила, что с ней теперь сделают, и бросилась к друзьям.
— Умоляю!..
Друзья в ужасе попятились от нее.
— Любовная магия! — всплеснула руками нежная Катрин. — Как ужасно! Вы натворили столько зла!
— Как же вы могли… — потянула Беатрис. — Вы должны быть наказаны. Из-за вас страдает не только юноша, но и та девушка, которую он мог любить до ваших чар…
— Это ужасный поступок, — покачал головой фон Браун. — Мне казалось, что вы не опуститесь до… до такого!.. Любовная магия!..
И даже шут Тиль отвернулся от Миры, показывая ей, что не станет защищать Герцогиню. Все друзья знали, что такое приворот, понимали, что Мирабелла обрекла юношу на ужасные душевные муки, и не желали защищать ее от наказания. Даже Оззи лишь угрюмо смотрел на нее, качая своей головой, ведь он пытался предупредить ее. Мире не от кого было ждать защиты. Мира была совсем одна, лицом к лицу с вердиктом, который настиг ее в самый счастливые момент ее жизни.
— За ваш проступок, — громко провозгласила Алиса, — вы приговариваетесь к смерти! В адском огне!
Мире казалось, что она умрет от стыда и отчаяния раньше, чем Алиса прочтет заклинание; но вдруг между нею и инквизитором выросла стройная фигура леди Эллен.
— Это безумие! — воскликнула Эллен, дрожа от праведного гнева. — Даже если Мира поступила плохо, ваше наказание не сопоставимо! Смерть за приворот! И потом… кто дал вам право судить? Я не позволю вам убить маленькую девочку просто так, без шанса на искупление!
— Сам Господь Бог помазал меня на то, чтобы творить добрые дела! — самовлюбленно воскликнула Алиса, и в ее глазах было столько огня, что Мира могла бы сгореть и под их взглядом. — Я защищаю справедливость! Я наделена исключительным и неотъемлемым правом наказывать ведьм, ведь мои помыслы чисты и…
Мира ее не дослушала. Она почувствовала в Эллен единственную опору и бросилась к ней, обняла со спины за пояс и выглянула из-за ее тела на Алису. Что-то в этой девочке вдруг показалось ей странным…
— Не стой между нами! — крикнула Алиса Эллен, нахмурившись. — Разве не очевидно? Я пришла с ангелом!
«С ангелом, верно, — подумала Мирабелла. — Но почему этот ангел стоит за порогом?».
Алиса подняла книгу и начала читать заклинание, а Мира вдруг осознала, что именно в этой девочке было не так. Ее гримуар. Книга, обтянутая человеческой кожей. В руках инквизитора. И даже не это главное — Мира с удивлением обнаружила, что лицо на книге было злое. Такое же, как и у нее.
— Стой! — закричала Мирабелла. — Оззи, гримуар!
Оззи был вынужден против своей воли подчиниться владелице и принести Мире книгу; та быстро окинула ее взглядом и обнаружила, что лицо на книге Алисы было гораздо, гораздо злее, чем ее, а ведь это именно она была преступницей.
— Ты не имеешь права меня судить! — крикнула Мирабелла. — Ведь твоя магия еще более злобная, чем моя! Взгляни на свою книгу!
Алиса прервала заклинание, растерянно посмотрела на обложку, и ее лицо перекосило от гнева.
— Замолчи, мерзкая тварь, — прошептала она Мирабелле. — Я убью тебя, убью во славу Господа, мерзкая свинья…
Мира вышла из-за спины Эллен, набрала в легкие побольше воздуха и провозгласила:
— Именем Герцогини Миры, ты обвиняешься в убийствах людей и других злодеяниях! Свидетелем твоих преступлений является гримуар в твоих руках, и я, властью данной мне короной Герцогини, приговариваю тебя к сме… — она осеклась, поняв, что так будет ничем не лучше Алисы, — к лишению тебя магических сил!
— Да… да как ты посмела! — Алиса едва не лишилась дара речи и совершенно позабыла о своей роли инквизитора в этом конфликте. — Я вырву тебе твой грязный язык! Я порву тебя на куски и заставлю тебя ими питаться! «Как демона, как вора проклинаю…».
— Мушкетеры! — воскликнула Эллен и выпустила в Алису дротик из невесть откуда взявшегося арбалета. — На защиту Герцогини! Все на защиту Герцогини!
Болт пролетел мимо, но достаточно напугал девочку-инквизитора, чтобы та прервала чтение. Мирабелла успела удивиться тому, что ангел все это время лишь молча наблюдал за происходящим, так и не переступив порог, как в зал, прямо сквозь ангела, ворвались ее мушкетеры. Сама Мира отдала волшебную книгу Оззи и бросилась на Алису, рассудив, что магией гримуар не отобрать. Здесь нужна грубая сила. А Алиса казалась хилой девочкой, гораздо более хилой, чем Мирабелла.
Алиса от неожиданности выронила свой гримуар, но скоро сориентировалась и впилась в волосы Миры, яростно заорав во весь свой детский голос. Девочки повалились на пол, и Мира принялась кусаться и царапаться, изо всех сил стараясь причинить сопернице боль, отчасти выливая на нее всю ту ненависть, что накопилась в ней за годы унижения другими детьми. Алисе удалось перевернуть Миру и больно ударить ее головой о тахту, но та даже не заметила, и впилась зубами в руку Алисы так, что ощутила соленый вкус крови на языке. Мушкетеры стояли вокруг, не зная, что им делать, ведь взрослые мужики как-то не решались ударить маленькую девочку.
