– Ты так думаешь? – Тиана грустно улыбнулась. – Что у меня уже всё было? И со мной все уже кончено? Мне уже поздно что-нибудь хотеть, да?

– Да нет же! – Вэй махнула худющей рукой. – Ты совсем меня не поняла! Ты можешь хотеть, можешь не хотеть, можешь жить, можешь завтра умереть. Ты уже есть. Ты прозвучала в этом мире – так или иначе.

Тиана вздохнула.

– Всё-таки ты – поэт, Вэй. Может, в следущий раз попросим Ниру взять в столицу тебя? Со своим неземным ликом и талантами ты будешь иметь успех.

Вэй улыбнулась. По поводу "неземного лика" она уже даже не пыталась спорить. Фалько исполнил Тианино условие и написал портрет Вэй вскоре после приезда. Увидев результат, девушка побледнела и на какое-то время лишилась дара речи. Зато автор и Тиана посмеивались: они-то Вэй видели со стороны именно такой.

Тонкое одухотворённое лицо – русалка, сирена, призрак, сотканный из лунного света. Длинные косы расплетены и плащом скрывают тоненькую фигурку в перламутровых переливах паутинного шелка. Огромные глаза кажутся бездонными, приковывая к себе внимание любого. Зимнее море было в них, суровое и холодное. Зимнее море плескалось и вскипало бурунами у её босых ног. Искалеченные в раннем детстве ступни под кистью художника стали напоминать плавник, а раскинутые в стороны руки в пенном кружеве – крылья. Диковинное существо – чудом снизошедшее на землю.

– Нет, Тьянка. Столичный блеск – это ваше с Нирой. Вот если когда ты решишь вернуться в Релла Гьяччио…

Тиана выкупалась, присела у очага сушить и расчесывать волосы. Прибежавшая Таира вытащила на середину комнаты сундук, принялась перебирать привезённые матерью немногочисленные наряды.

– А что ты наденешь на праздник? У тебя есть такая юбка как у Мирши Люпинки? В глубокую складку, чтобы развевалась, когда ты будешь прыгать через костёр?

– Я? – рассмеялась Тиана. – Через костёр? Думаю, Тая, что я уже старовата для подобного.

Таира, уже успевшая вытянуть из сундука единственное нарядное платье, завороженно разглаживала чернильно-синюю ткань.

– Да, мама, тебе можно и не прыгать. Все равно все будут смотреть только на тебя, ты самая красивая.

Тиана покачала головой.

– Самая красивая – ты. Ну еще немножко Нира сол Гразза, но она не приехала.

– Да, – серьезно кивнула Таира. – Нира очень красивая. Как фея. А ты – просто как человек.

Вэй фыркнула. Детская непосредственность этой девочки могла бы стать немалой проблемой, если бы они жили не в Миргейле. Здесь это никому не мешало, здесь и взрослые говорили, что вздумается.

Тиана встала перед зеркалом, задумчиво приложила к себе платье. Оно и в самом деле шло к её еще посуровевшим за минувшие полгода чертам. Что-то тревожное и благородное появлялось в ее лице – не то от цвета платья, не то от шквала связанных с ним воспоминаний, мгновенно закруживших душу, отравивших кровь.

– Нет, – решительно отбросила всё это Тиана. – Никакого синего-синего. Никаких морских ведьм и чудищ из глубин памяти. Зря я его сюда притащила, лучше бы подарила Маруш.

– Мама, но оно такое… такое… – Таира не нашла слов от восторга, застыла, прижав к груди сложенные ладошки.

Тиана натянула куда более подходящую к случаю и месту пышную кружевную блузу, клетчатую юбку из переплетений черной и карминно-красной шерсти. В основание туго заплетенной косы воткнула резной можжевеловый гребень, украшенный стеклянными ягодами рябины. На плечи набросила шаль – одну из тех, что вязала Вэй, нанизывая на тонкие шерстяные нити бисер.  А если станет холодно – подумалось с весёлой злостью – придется или плясать до упаду или напиться.

Таира, тоже уже нарядная, деловито зашнуровывала кафтанчик.

– Тьеверру ждать не будем? – спросила.

Вэй усмехнулась.

– Ваш безумный творец уплыл к развалинам маяка. Собрался писать закат.

– Да, тогда ждать не стоит, – улыбнулась Тиана. – Старый маяк красив, Фалько там наверняка заночует. Хорошо, если только один раз.

Вместе с Таирой они вышли из дома. Присоединились к шумной толпе деревенских, тоже торопившихся уплыть на Кантипурру. С Тианой здоровались, делились последними новостями, шушукались за спиной, обсуждая их отношения с Тьеверрой и немыслимо роскошный Таирин наряд. В этой суете было что-то такое – надоедливое, приземленно-простоватое, даже раздражающее иногда, но при этом уютное. Словно колючий плед, в который кутаешься, пытаясь укрыться от всех невзгод, пусть хотя бы на время. Так Тиана и жила теперь. Спрятавшись, забившись в самую глубокую из известных ей нор, подменив все возможные цели и мечты повседневными хлопотами.

Но долго так продолжаться не могло.

Огненные искры взмывали в темнеющее небо. Огромный костёр словно лизал ночь острыми языками. До знаменитых прыжков через это великолепие было пока ещё далеко – и огонь высоковат, и хмель вместе с кипучей жаждой любви и приключений еще не взбаламутил кровь отплясывающим на поляне парочкам. Пересмешник Лидоу умел устраивать праздники для своих соседей. Заказывал издалека все эти фейерверки и шутихи. Седоусый трактирщик был одним из самых зажиточных на Кантипурре, так что мог иногда порадовать народ даже себе в убыток. Всё равно потом наверстает – благо "огненная" тоже лилась рекой в немалые кружки, а она стоила не так уж и мало.

Тиана баюкала глиняную стопку с традиционным местным напитком. И пить не пила, и не отставляла – так никто не пытался втянуть в круг танцующих. Визжали-заливались скрипки, отзывались им дудочки-вислы и мелодичные ситары. До Каомо и его озорной сестрицы островным музыкантам было далеко, но Тиане незатейливость мелодий сейчас казалась прекрасной.

Таира отплясывала в самом сердце всеобщего веселья. Звенели бубенцы в косах, летели по ветру яркие ленты. Дочь сбивала подковки на новеньких сапожках, не отставая от взрослых ни в умении, ни в выносливости. А когда музыка сменилась более мелодичной, никто даже и не удивился, что именно Таира повела за собой сложный рисунок девичьего танца.

– Ох, хороша кому-то невеста будет, – заметил дядька Лидоу, присаживаясь перевести дух. – Такого переполоха наделает, какого со времен юности графской дочки не случалось. Вот увидишь.

– Накаркаете, – фыркнула Тиана. – Понимаю, что хотите польстить. Но мне это не нравится. Таира и так избалована всеобщим вниманием, нечего откармливать ее тщеславие.

– Мудрености, – презрительно пробурчал трактирщик. – Ты ей еще учителей найми, чтобы по-благородному воспитывать.

– Не думаю, что ей это нужно, – улыбнулась Тиана. – Да и не по карману мне такие излишества.

– Вот как? А разве не ты у нас богатая столичная дама, которая за рыбу расплачивается золотом?

Тиана пожала плечами, хлопнула "огнёвку" залпом, даже не закашлявшись. Пару раз втянула носом воздух.

– Золото имеет свойство заканчиваться, – сказала хрипло. – Скоро приду к вашему забору, буду у завсегдатаев милостыньку просить.

– Ну зачем же так-то? – улыбнулся дядька Лидоу. – Руки у тебя есть, ноги тоже. Молодая, сильная. "Огненную" вон хлещешь, как не всякий мужик сдюжит. Заработаешь.

– Конечно, – кивнула Тиана.

Куда она денется, в самом деле? Куда она может деться с этой прохудившейся лодки, когда вот-вот грянет шторм? Только на самое дно.

– А хочешь, приходи ко мне? – предложил трактирщик, снова до краев наполнив Тианину стопку. – Моя нынешняя помощница скоро работать не сможет, пузо уже даже под пышным фартуком с порога видать. Да на том пороге горе-муженек вечно топчется, неспособный удержать жену дома. А мне ох как нужны запасные руки. Ты годишься.

Тиана задумалась. Предложение было неожиданным, но подходило ей. Простой, не требующий большого ума труд – разве не об этом она мечтала, начищая полы в доме Вэй и Таиры?

– И не боитесь? – спросила она. – Я же столичная госпожа, наверняка неумеха и белоручка? Перебью вам всю посуду, опозорю перед посетителями, да ещё и разревусь от грубых шуток потерявших берега выпивох?