Тучи клубились на горизонте. Точно такие же, как во взгляде капитана, оценивающе взиравшего на свой новенький корабль. Глаза – это было единственное, что ещё жило на его лице, давно превратившемся в безупречную маску. Ветер развевал длинные волосы, играл с вплетёнными в них по обычаю перьями птицы таа-рви. Тёмный костюм капитана напоминал драконью чешую – плотно облегал и полностью скрывал тело. Только кисть правой руки была открыта – широкая обветренная рука человека, не чуравшегося тяжёлого труда.

– Эвер, мы должны успеть раньше, – глухо произнёс его спутник. – Мы сможем?

Капитан положил руку ему на плечо.

– Мы сможем все, что угодно, Рикхар-та-Каэзр. Эта птица обгонит самую безумную из дракониц Ас-ширрат.

– Птица? Скажешь тоже! Твоё чудовище больше похоже на прародителя самых огромных китов.

– Мы успеем вовремя. Будем быстрее и принца и даже её.

Корабль покачивался на волнах. Обшитые медью бока блестели в свете огней пристани. Он производил впечатление, не скорости, но мощи. Древней, неумолимой, безграничной. Как море – или сами небеса.

Этот большой дом трудно было содержать в порядке и чистоте, Тиане следовало давно уже признать свое поражение и вернуть Маргиту. Но вечные попрёки вместе с кипучей энергией не давали ей сидеть сложа руки, так что она попыталась занять их хотя бы метлой и мокрой тряпкой.

– Пару лет потренируешься и сможешь зарабатывать себе на черствую корочку хлеба, – язвительно заметила Вэй, когда Тиана проходила мимо с очередным ведром мыльной воды. – Вот только что будем есть мы?

Тиана замерла. Этих вопросов она ожидала с первого дня своего возвращения. Пока она жила в столице и зарабатывала уроками полетов, Вэй и Таире хватало с лихвой. На еду, одежду, лекарства и оплату помощи по хозяйству. Тиана отсылала половину своих денег и сама не бедствовала. Теперь же необходимо было придумать что-то еще, но пока Тиана не могла себя даже заставить пересчитать привезенное с собой золото.

– Что ты собираешься делать? – в который раз задала Вэй вопрос, которому пока не могло быть ответа. – Ты умеешь только танцевать и летать, а это никому не нужно здесь. Здесь ловят рыбу, работают на мельнице, разводят овец… Никаких принцев и драконов. Разве что дикие морские змеи далеко к северу от островов, но их не приручают, как в южных морях. Их убивают. А ты не сможешь. Зачем ты вернулась и что ты собираешься делать здесь?

Тиана закончила мыть лестницу и только тогда села на лавку рядом с креслом сестры.

– Ты права. Я ничего не умею.Но это не значит, что не смогу, понимаешь? Я найду подходящую мне работу.

– Тогда сделай это поскорее. Твои запасы скоро иссякнут. Будем жить на продажу моих поделок или побираться у пристани?

– Хватит, Вэй.

Тиана поморщилась. Сестра была во многом права. Во многом, но не во всём. Да, здесь, в Миргейле даже те копейки, что могла выручить своим рукоделием Вэй, было больше, чем способна была раздобыть сама Тиана. Потому что Тиана не могла ничего.

Нет, она никогда не боялась работы – своей, опасной, сложной, древней, связанной с небом, огнём и ветром. Но как быть в мире, где ценятся куда более простые вещи?

– Я могу замолчать, но проблема от этого не иссякнет. Тьеверра рано или поздно уедет, и кумушки с побережья перестанут заваливать наш дом корзинами гостинцев.

Тиана улыбнулась. Фалько дни напролёт проводил, рисуя местные пейзажи, суровые, дикие, переполненные каким-то древним колдовским очарованием. Иногда же он снисходил к простым смертным и писал портреты – бесплатно, за угощение и пересказ бесконечных побасенок. Миргейлские хозяюшки, не привыкшие быть не благодарными, пекли пироги и приносили в дом Вэй. Смешно подумать, но Тьеверру за короткое время пребывания здесь успели узнать и полюбить многие. В то же время саму Тиану мало кто знал.

Она и сама себя сейчас не всегда понимала.

Ей нравилось жить в этом большом, добротном старом доме. Он напоминал ей корабль. Один из тех, что когда-то – в далекой и, несомненно, прошлой жизни – были у её отца. Скрипящая палуба-пол. Тёмное дерево перил. Занавеси-паруса на окнах. Шум моря за ними. Мольберты, холсты, ткацкий станок, гончарный круг, прялка – неизменные спутники и свидетели разносторонних талантов Вэй. Украшения из ракушек и морских камешков, которые делала Таира. В те редкие моменты, когда могла усидеть дома, конечно.

Таира и море были главной радостью в этой внезапно наступившей новой жизни. Неразделимые друг с другом, девочка и море. Дочь росла самым настоящим деревенским сорванцом – озорным и неугомонно деятельным. Она знала все таинственные тропки в скалах острова, заповедные утёсы и гроты, умела ходить под парусом на маленькой лодочке, ловить рыбу и нырять за жемчугом. Тиана в чём-то даже завидовала этой свободе – её собственные юные годы были гораздо более скучными когда-то. Кроме того к материнской любви примешивалась немалая доля грусти – очень уж мало времени у них двоих получалось проводить вместе. Большую часть Таириного детства Тиана упустила, находясь слишком далеко. А теперь суматошно и лихорадочно пыталась наверстывать, сама при этом чувствуя себя не родителем, а скорее старшей сестрой этой чудесной девочки с ветром в серебристых косах.

– Иногда мне кажется, что ты играешь с ней в те игры, в которые никогда не могла играть со мной, – с горечью заметила как-то Вэй.

И да, и нет – могла бы сказать Тиана. Потому что они с Таирой не играли. Они плавали наперегонки. Ныряли за подводными сокровищами. Разводили костры на самой высокой скале островка и травили страшные байки до рассвета. Таириным друзьям её столичная мама-подружка тоже явно очень нравилась. Ещё бы! Какой деревенский мальчишка откажется послушать про имперских героев в сияющих доспехах да с легендарными мечами, зловещих магов и драконов? О последних Тиана могла рассказывать бесконечно и знала так много, что у малолетних слушателей столько вопросов не находилось. Впрочем, им и без вопросов было о чем поговорить.

Иногда они выбирались на побережье Кантипурры – на ярмарку или очередной праздник. Таира любила танцевать самозабвенно. Тиана купила отрез небесно-голубого шёлка на блузку и тончайшей шерсти для юбки и кафтана. Вместе с Вэй они смастерили для Таиры костюм, каких не было даже у признанных местных модниц. Вэй действительно была одарена богами – вышивка и кружево, вышедшие из-под её искусных пальцев, могли бы цениться на вес золота даже в столице. Вот только в столице и в любом другом большом городе ни одной из любимых Тианиных девочек делать было решительно нечего.

– А ты пойдёшь на праздник? – спросила Тиана сестру, когда наконец покончила с казавшейся бесконечной уборкой.

– Что мне там делать? – пожала плечами Вэй. – Ездить на кресле вокруг костра?

– Посмотреть на красивые танцы. Выпить огненной настойки и орать во всю глотку "Сказ о русалочьей любви". Попросить у дядьки Лироу шутиху и запустить её в темнеющее небо. Например, я собираюсь заняться примерно вот этим самым.

– Ты – другое дело.

– Почему?

Тиана действительно не понимала. Вэй была не из тех, кто отчаялся и сложил руки, сломленный своим увечьем. Она не так уж сильно отличалась от большинства девушек ее возраста – любила наряжаться и музыку, имела множество друзей и ещё больше честолюбивых творческих планов на дальнейшую жизнь. До переезда в Миргейл Вэй часто ездила верхом, но здесь на крохотном острове держать лошадей было бы глупо. Разве что перебраться на большую по размерам Кантипурру, хотя и там путешественники предпочитали передвигаться на своих двоих.

– Так почему? С чего вдруг тебя увлекла жизнь затворницы? И почему мне можно пить и не танцевать, не чувствуя себя обделенной, а тебя это вдруг стало задевать за живое?

– Не то, чтобы прям задевать, Тинья, но… – Вэй поморщилась как от головной боли. – Тебе легко говорить. У тебя уже все было. Приключения, любовь всей жизни, какие-то свершения и достижения на выбранном поприще, невероятные драмы, удивительные встречи. Даже дочь вот есть. А еще были принцы, маги, война, заговоры, религиозные фанатики, политические интриги, дворцы, балы, драконы, море, чужие страны. Это очень много для одной жизни, даже если больше в ней не случится ничего интересного. Поэтому – да, ты вполне можешь остановиться, выдохнуть и пить "огненную" в трактире дядьки Лироу. Тебе за тридцать и у тебя уже все было. Я же буду выглядеть просто жалко в этой роли. Бедненькой девочкой, которую так наказала судьба. Отвратительно.