Питер не знал, сколько он проспал, но когда очнулся — за окном алел закат. Красивый. Как же хорошо быть живым!

Чуть-чуть болела голова, хотя стало значительно лучше: все-таки регенерация и дорогие лекарства не подвели. Опустив глаза, юноша увидел бинты и марли, перематывающие область его груди, и нахмурился: это же пуля, верно? Почему он жив?

Спустив ноги с постели, Питер огляделся вокруг в поисках нормальной одежды, но не увидел ничего нужного. Хотелось пить, немного есть, но больше всего — поговорить и узнать обо всем, что он пропустил. Палата была пустой и тихой: Питер слышал, как характерно жужжат лампы и пикает какой-то прибор.

Несмотря на то, что внешне мальчик чувствовал себя просто прекрасно, — выспавшимся и любопытным, — внутри главенствовала пустота. Как будто его лишили какого-то очень важного органа. Скорее всего, это были лишь накрученные мысли, — Паркер совсем не хотел зацикливаться на подобном. Сейчас для него важно совсем другое!

— Извините? — скорым перебором Питер постучал костяшками по двери с надписью «кабинет», — Доктор Калеван? — он приоткрыл дверь, но не увидел внутри никого. Кабинет был темным и необжитым, сразу было понятно, что доктор здесь совсем недавно.

— Молодой человек, сейчас же вернитесь в постель! — Питер даже вздрогнул от того, как строго прозвучал этот голос. Раньше с ним так разговаривала Мэй, когда он в чем-либо провинился, да и то — гораздо мягче. Доктор Калеван стояла прямо за спиной и глядела так, будто Паркер совершил какое-то страшное преступление. Ее бесцветные губы были сжаты в полосу, а брови сдвинуты к переносице:

— Здравствуйте! — чуть заикнувшись, Паркер постарался ей улыбнуться, в надежде думая, что сможет растопить сердце этой неколебимой дамы, — Я чувствую себя очень хорошо… Может я лучше уже пойду?..

— Это не обсуждается! — отрезала она единой фразой, не переставая сверлить непроницаемым взглядом Питера, — Марш!

Паркер вздохнул и, понурив головой, зашагал обратно к койке. Забравшись на нее с ногами, он по-детски обиженно уставился в окно, за которым уже не было ни заката, ни красоты — сплошная тьма. Доктор Калеван удовлетворенно кивнула подбородком и нырнула в свой кабинет, задержавшись там ненадолго. Через пару минут она вышла с ножницами, бутылкой воды и пилюлями.

— Это — под язык, а это — запить, — вложив Питеру в ладонь пару таблеток, она оставила бутылку воды на тумбочке, а сама принялась развязывать бинты на его груди. Разрезав поперек ножницами, она нахмурилась и снова кивнула, но чуть более лениво.

Выпив все таблетки, о которых говорила доктор, Паркер наконец смог вдохнуть полной грудью. Хотя, что вероятнее, стало легче дышать от отсутствия стискивающих перевязок. Устраиваясь на кровати поудобнее, Питер опустил взгляд, чтобы подтянуть на себя одеяло, но резко остановился. На груди ярко виднелся зашитый шрам.

— Постойте…

— При таких ранениях, мистер Паркер, погибают, если что, — холодно отозвалась женщина, заметив замешательство юноши. Внутри Питера все похолодело от ужаса.

— Но как…

— Вы пережили очень сложную операцию. Стоило только разрезать скальпелем вашу кожу — так она затягивалась через пару секунд. Пулю вынули за одно мгновение, но, чтобы добраться до вашего сердца, пришлось потратить очень много времени. Шансы, что вы останетесь в живых, были безумно малы.

— О, бог ты мой! — Питер схватился за голову, находясь в таком шоке, что перед глазами все поплыло. Черт возьми, Мэй его убьет!

— Вам надо беречь себя, молодой человек! Благодаря вашим, ммм… — женщина замялась и как-то скептично вздернула губу, — Индивидуальным особенностям… Рана затянулась очень быстро, и, возможно, даже и следа не останется от шрама, но вы должны понимать, что вы не бессмертны!

— Я понимаю…

— Если бы не Тони Старк, то вы были бы мертвы, — сказала она таким тоном, как будто Питер был самым обыкновенным непослушным мальчишкой, не понимающим, что вокруг него пекутся, как наседки, — Он вас принес на руках через несколько минут после того, как вы получили ранение, и вы не представляете сколько отдал денег, чтобы врачи, в том числе и я, взялись за такую опасную операцию!

— Ох… — к горлу подкатил ком, к глазам — слезы, а к голове — мысли о Тони. Он… Мистер Старк спас его, буквально вытащил из гроба после всего, что Питер натворил! Стыд, благодарность, любовь, смущение — коктейль смешанных эмоций, плескающийся глубоко внутри, просто сводил с ума. Несчастное, и так израненное всем чем можно сердце как будто совсем потеряло рассудок, — Когда я смогу увидеть его?

Доктор Калеван нахмурилась, но явно выражала свою солидарность.

— Завтра утром. Теперь вам надо спать. Будьте благоразумны, — она прихлопнула в ладоши, и свет в одно мгновенье потух, погружая палату в сплошной мрак. Паркер с разочарованным стоном повалился обратно на подушки и зажмурился до огоньков. Невозможно так любить, как любит он! Это неправильно и так больно, но без этого Питер — уже не он.

Шаги женщины постепенно стихли, и, кажется, весь этаж погрузился в сон. Прошло пару часов, но юноша все равно не мог разделить этого, ворочаясь и тщетно стараясь избавиться от мыслей, и в итоге, не сдержавшись, откинул одеяло, спускаясь на пол.

Плевать, что он в одних пижамных штанах и тапочках — сейчас это показалось ему совсем маловажным. Дверь поддалась без скрипа и выйти из палаты удалось без лишних свидетелей.

Коридор, как показалось, тянулся невероятное количество километров, очень раздражал, но это чувство моментально пропало, стоило Питеру увидеть лифт. Электронные часы показывали час ночи, но и это мальчика не остановило: он упрямо нажал на кнопку с цифрой этажа, и, задумчиво прикусив губы, дождался, когда окажется там, где хотел.

Питер знал, в какой комнате ночует Тони. Если ночует. Это было спонтанное решение — отправиться именно сюда, а не в мастерскую, в подземные этажи, но интуиция Питера не подвела: как только он постучал в дверь, ее тут же распахнули.

На пороге стоял Старк: его волосы были растрепаны, глаза покрасневшие от недосыпа, а лицо чуть-чуть удивленное. Наверное, он тоже не мог уснуть, раз оказался на ногах.

— Я просто… — Питер, прочистив горло, поднял на мистера Старка уверенный взгляд и хотел сказать «спасибо», но его ухватили за запястье и втащили в комнату так быстро, что все слова пропали с языка. Дверь за спиной захлопнулась и щелкнула защелка. Сильные руки обхватили его, прижали к себе, а сводящий с ума, такой родной запах полностью заполнил изнывающие легкие. Питер даже не понимал, как скучал.

— Я не должен был тебя отпускать, — хрипло пробормотал Тони куда-то в волосы и вздохнул, отчего растрепанные кудри юноши слабо колыхнулись, — Если бы ты умер, я…

— Спасибо, что спасли меня, — заплетающимся языком едва-едва произнес Питер, податливо прижимаясь к Тони, боясь, что объятья могут рано или поздно разомкнуться.

— Ты полный идиот, малыш, — короткий напряженный смешок, — Это ведь моя обязанность — спасать мир. За это не благодарят.

Что-то щекотное заныло у Питера в груди от этих слов. Ни то сердце, ни то живот — он сам никак не мог понять, потому что его мысли были сосредоточены совершенно на другом.

— Тони… — вырвалось отчаянным порывом прежде, чем юноша смог подумать, — Я люблю тебя.

— Если бы любил, то не пугал бы так, — глухо последовало в ответ, а объятия стали только лишь крепче, хотя Питер горько рассчитывал на то, что его оттолкнут окончательно.

— Я не хотел, чтобы так вышло, — попытался оправдаться мальчишка, зарывшись носом в теплую одежду и с удовольствием еще раз вдохнул. Боги… Пожалуйста!

— Но ты знал это. И ты рисковал своей жизнью, все как написано в контракте, ничего лишнего, — Тони чуть отстранил от себя мальчишку, чтобы взглянуть в его глаза серьезным взглядом. Паркер рассматривал близкое лицо с воодушевлением и влюбленностью, так отчаянно цепляясь за каждую черту лица, что было больно, — Но ты идиот. Как ты мог полезть в самое пекло без… без ничего! Ты вообще думал своей головой?