***
— Великолепно! — шумно восхитился Шинтаро-сама, когда шиноби передали пропажу ему. — Вот что значит работа профессионалов! Выше всяких похвал!..
Они четверо стояли с серьёзными лицами, выслушивая хвалебный оды заказчика, уже потянувшегося к кошельку с деньгами, а в головах их был общий вопрос: «Какого чёрта?».
***
— Тебе эта миссия не показалась странной? — спросил Изумо вполголоса, когда столица осталась далеко позади; закатное солнце освещало лес, по которому бежали шиноби, торопясь вернуться в родную деревню.
— Миссия есть миссия, — ответила Хана, вспомнив слова Итачи. На ум мгновенно пришёл он сам, его запах, голос, лицо — и тёплый бок, к которому так замечательно прижиматься. Вспомнилась и пустая постель, и улыбка, предназначенная не ей.
Изумо посмотрел на неё грустно, почти с болью, но отстал.
Лишь в Конохе, когда ворота остались позади, и Токума, простившись со всеми, отправился докладывать Хокаге, Изумо махнул Котецу рукой, чтобы тот шёл без него, и осторожно предложил прогуляться.
— Изумо, не надо, — покачала головой Хана уверенно. — То, что было между нами — в прошлом.
— Значит, для тебя это так?.. — он горько усмехнулся, понурив голову, однако уже через секунду вновь поднял её. — Или это из-за него? Учихи Итачи? — в его охрипшем от волнения голосе имя прозвучало карканьем ворона.
От этих слов помрачнев, Хана сложила руки на груди.
— Мы с тобой встречались и разошлись задолго до того, как Итачи появился в моей жизни, — проговорила она, стараясь сохранить спокойствие, хотя бы видимость его. — Он не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую.
— Или тебе так кажется, — Изумо цеплялся за последнюю соломинку. — Подумай сама, Хана! Он — мастер гендзюцу, которому не стоит труда внушить…
Он вздрогнул и прикоснулся пальцами к горящей щеке. Хана опустила руку, глядя на него с разочарованием.
— Я была о тебе лучшего мнения, Изумо, — сказала она и ушла. Хаймару за её спиной рыкнули прежде, чем последовать за хозяйкой.
Она брела через Коноху без цели, без смысла, разве что таковым можно считать желание оказаться как можно дальше от Изумо. Когда-то (сейчас кажется, в прошлой жизни) она искренне любила его: доброго, весёлого, обаятельного — но это было давно, чувства подростка остыли, сменившись пониманием, что они друг другу — не пара. Однако лишь Хана это поняла в полной мере; пробовала объяснить ему, но наткнулась на стену неприятия, болезненного нежелания принять и уверений, что всё у них будет хорошо… Но Хана-то знала, что не будет. Знала, что хочет чего-то другого.
И вот тогда появился он, Итачи — вернулся в её жизнь, из которой пропал много лет назад. Больше не враг деревни — союзник, друг героев войны, один из умнейших людей Альянса. Знакомый когда-то замкнутый мальчишка, повзрослевший за годы, ставший задумчивее и мудрее, глубже… и всё так же, как тогда, в детстве, любящий данго и взваливать на себя всю ношу. Идеальный шиноби; человек с израненной душой. И раны эти требуют лекарств, а это — забота ирьёнина, её.
«Я ведь искренне, всем сердцем хочу помочь, — думала Хана, ступая по аллеям центрального парка. — Но ведь хотеть какой-то отдачи — тоже нормально, так?..»
Нет, не сказать, чтобы Итачи принимал её заботу как должное и ничем не отплачивал — скорее уж наоборот. Он словно считал, что не заслужил подобного к себе отношения, а потому в его ответных действиях зачастую скользила скованность, почти извинение — и неуверенность, непонимание, почему она вообще тратит время на него. Сомнение, что всё это не иллюзия.
«А ведь я в них не сильна. Мог бы понять, что с моей стороны их можно не бояться…»
— Ю-ху! — громкий крик заставил Хану вздрогнуть, резко обернуться. — Кто у нас тут маленький покоритель воздуха?!..
— Дейдара, опусти его! — взмолилась Хината, прижав руки к груди, вцепившись пальцами в майку и почти с ужасом наблюдая за тем, как её муж крутит сына на высоко поднятых руках. Впрочем, волнуется она, кажется, напрасно: Дейдара держит крепко, а Хиро заливается восторженным визгом, не проявляя ни малейшего признака страха.
— Ты смотри, в каком человек восторге — не лишай его радости, мм! — возразил Дейдара, но, увидев испуганный взгляд жены, состроил рожицу и всё-таки опустил сына, устроил его у себя на руках. Хиро тут же свёл бровки и затряс кулачками. — Эй, ну ладно тебе, мм. Вот когда мама пойдёт домой готовить ужин…
— Сегодня твоя очередь, — на удивление настойчиво отрезала Хината и забрала Хиро у него. — Привет, Хана.
— Привет, — Хана подошла ближе; было бы глупо рассчитывать, что Хьюга её не заметит. — Гуляете?
— Покоряли нижние слои атмосферы, пока строгая мамочка нам не запретила, — хмыкнул Дейдара, но совершенно по-доброму, и притянул поближе коляску. — А ты чего? Я думал, раз Итачи в Конохе, ты будешь с ним.
— У меня была миссия сегодня, — ответила Хана, надеясь, что голос и лицо не выдали душевного смятения.
— Захотела бы — послала Джуби под хвост Шестого вместе с его миссией, мм, — пожал плечами Дейдара; в его вселенной это и в самом деле, кажется, было реально и просто.
— Коноха работает не так, как Акацуки, — напомнила Хана и, не удержавшись, улыбнулась, когда Хиро выглянул из коляски, куда Хината его усадила, и потянул ручонки к Хаймару. Привычные к детям (чего стоил хотя бы Киба, когда был мелким), нинкен подошли ближе, и младший, самый ласковый из троицы, ткнулся холодным мокрым носом в маленькую ладошку, на что Хиро отреагировал радостным смехом и зарылся неловкими пальцами в мягкую шерсть на подставленном загривке.
— Вот не поверите — всегда в детстве хотел собаку, — Дейдара присел на корточки и вытянул руку, но к нему нинкен отнеслись настороженно — чувствовали сильную чакру и запахи опасности и крови. Правда, эти два с тех пор, как родился Хиро, стали слабее, сменившись ароматом ребёнка, готовки и стирального порошка. В отличие от Итачи или даже напарника, Дейдара удивительно легко и надолго вливался в повседневную жизнь, умел видеть счастье в буднях. — Хана, скажи мне честно: эти меховые чудовища меня покусают, если коснусь, мм?
— Если я попрошу этого не делать — нет, — сказала она и, потрепав старшего из Хаймару по холке, сказала псам: — Дейдара — мой друг. Дайте ему воплотить детскую мечту.
— Вот спасибо, — саркастично протянул Дейдара, но всё равно улыбнулся, когда двое нинкен (младший всё ещё развлекал абсолютно счастливого Хиро под присмотром Хинаты) подошли ближе и позволили прикоснуться к себе. — Нет, серьёзно, собака — это просто счастье какое-то. А как с ними, наверное, на миссии хорошо, мм.
— Тут не поспоришь, — отозвалась Хана, не став вдаваться в подробности, сколько раз нинкен согревали её во время зимних походов, да и просто в холодные дни и ночи.
Мимолётно посмотрев, чем занята Хината, Дейдара поднял на Инузуку взгляд, в котором прежней лёгкости и веселья осталось мало. Несколько секунд он молчал, а затем произнёс негромко, так, чтобы услышала только она:
— Что бы ни произошло, не принимай на свой счёт, мм. Итачи гений, но в отношениях с близкими людьми — полный дурак.
Хана не стала ничего говорить, да подрывник и не требовал — он разогнулся и, в последний раз почесав Хаймару за ушами, предложил:
— Хината, может, домой пойдём, мм? Вроде уже нагулялись, нам всем пора ужинать.
— И точно, — Хината спохватилась и засобиралась. Закинув в сумку, висевшую на коляске, какие-то игрушки, она извлекла влажные салфетки и протёрла руки сына, которыми тот трогал собак. — Хана, ты так давно не заходила — сможешь выкроить время на этой неделе? И раз Итачи-сан в Конохе, будем очень рады видеть вас обоих.
— Спасибо, Хината, — ровно поблагодарила Хана. — Посмотрим.
— Итачи говорит, что не хочет нас напрягать, но в целом не возражает, мм, — сообщил Дейдара, уже успевший мысленно связаться с другом. — Так что ждём вас на обед завтра, а если не придёте… — он изобразил холодный, опасный прищур нукенина. — Что ж, я знаю, где вы свили гнёздышко, мм. Взлетит на воздух оно, уверяю, очень красиво.
