Джон подался назад. Он ничего не боялся. Трусит только малышня… но его тело инстинктивно старалось как можно дальше отстраниться от этого инструмента.

В помещении находилось еще несколько десятков взрослых, будивших сейчас остальных детей. Семьдесят четыре мальчика и девочки с криками вываливались из своих постелей.

– Я старший инструктор Мендез! – прокричал мужчина, стоявший рядом с Джоном. – Остальные – ваши наставники. Вы обязаны в точности исполнять любой наш приказ. – Мендез ткнул пальцем в сторону дальней стены шлакоблочного барака. – Умывальники там. Вы умоетесь и вернетесь сюда, чтобы одеться.

С этими словами офицер открыл ящик, стоящий у изножья койки Джона, и вытащил оттуда пару одинаковых серых спортивных костюмов. Приблизившись, Джон увидел, что каждый из них на груди украшает надпись: «ДЖОН-117».

– Не стой здесь! Вперед, на полусогнутых! – Мендез ткнул мальчика между лопаток своей дубинкой.

Внутри Джона словно заметалась молния. Он растянулся на койке, пытаясь глотнуть воздуха.

– Я не шучу! Пошел, пошел, ПОШЕЛ!

И Джон пошел. Он не мог дышать, но все равно бежал вперед, хватаясь за грудь. Ему все же удалось сделать судорожный вдох к тому моменту, когда он добрался до душевой. Остальные дети выглядели напуганными и сбитыми с толку. С них срывали пижамы и заставляли шагнуть на ленточный транспортер, уносивший их вначале под струи чуть теплой мыльной воды, а затем ополаскивавший ледяным душем.

Джон бегом вернулся к своей койке, надел нижнее белье, теплые носки, а затем натянул спортивный костюм и идеально подходившие ему по размеру армейские ботинки.

– Кадеты, на выход! – провозгласил Мендез. – По трое в ряд стройся! Шагом марш!

Джон вместе остальными выбежал из казармы на поросший травой плац.

Солнце еще не взошло, и на горизонте небо было цвета индиго. Трава была мокрой от росы. Рядом располагалось еще несколько бараков, но из них никто наружу не выходил. Над головами детей проревели два реактивных самолета, прочертив дугу в небе. Откуда-то издалека донесся металлический скрежет.

– А теперь вы выстроитесь в пять одинаковых рядов! – рявкнул старший инструктор Мендез. – По пятнадцать кадетов в каждом. – Он подождал пару секунд, глядя, как они суетятся. – Я сказал, одинаковые ряды. Эй, кадет, ты умеешь считать до пятнадцати? Три шага назад.

Джон встал в третьем ряду.

Глотнув холодного воздуха, он наконец начал просыпаться. И стал вспоминать. Его похитили прямо среди ночи. Вкололи что-то, от чего Джон очень долго спал. Затем женщина, подарившая ему монетку, сказала, что он никогда не сможет вернуться назад. Что он больше не увидит ни мамы, ни папы…

– Прыжки на месте! – прокричал Мендез. – Считаем до ста. Готовьсь… начали!

Офицер приступил к выполнению упражнения, и Джон последовал его примеру.

Один мальчик заупрямился… на долю секунду. К нему тут же подлетел инструктор, ударивший ученика дубинкой в живот. Мальчик согнулся пополам.

– Выполняй программу, салага, – прорычал инструктор.

Мальчишка поднялся и начал прыгать.

Никогда в жизни Джону еще не приходилось столько времени выполнять это упражнение. Его ноги, руки, живот – все горело огнем. По спине катился пот.

– Девяносто восемь… девяносто девять… сто. – Мендез остановился и сделал глубокий вдох. – Приседания! – Инструктор быстро опустился вниз. – Считаем до ста. Не лениться!

Джон присел.

– Первый кадет, который покинет строй, – произнес Мендез, – дважды обежит вокруг плаца, а затем вернется сюда и сделает еще двести приседаний. Готовьсь! Выполнять! Раз… два… три…

Затем последовали глубокие наклоны. А за ними – сгибание коленей.

Джона вырвало, но жалости он не дождался. Спустя пару секунд на него набросился инструктор. Мальчику пришлось подняться и вернуться к тренировке.

– Подъем ног. – Мендез продолжал выполнять упражнения, словно был машиной. Словно он всех остальных считал машинами.

Джон уже просто не мог пошевелиться, но он понимал, что его опять ударят шокером, если он остановится. Он пытался продолжать – надо было двигаться. Его ноги дрожали и казались ватными.

– Отдыхайте! – наконец прокричал Мендез. – Инструкторы, принесите воды!

Военные выкатили тележки, груженные бутылками с водой. Джон схватил одну и сделал глоток. Жидкость оказалась теплой и чуть солоноватой на вкус. Но мальчика это не смущало. Это была самая вкусная вода в его жизни.

Пытаясь отдышаться, он повалился на траву.

Солнце уже поднялось. Было тепло. Встав на колени, Джон позволил поту стечь с себя тяжелым дождем. Затем он медленно поднялся и оглядел остальных детей. Они сидели на площадке, держась за бока. Никто не разговаривал. Их одежда промокла насквозь. Среди них не оказалось никого, кто был бы знаком Джону по школе.

Итак, он оказался один среди чужаков. Он задумался над тем, где сейчас его мама и что…

– Отличное начало, кадеты, – сказал им Мендез. – А теперь бег. Подъем!

При помощи дубинок инструкторы направляли детей, словно стадо. Они побежали по мощеной дорожке, ведущей через плац мимо бараков. Казалось, этот марафон никогда не закончится – они бежали вдоль реки, потом через мост, затем мимо трассы аэродрома, с которой взлетали реактивные самолеты.

Миновав посадочную полосу, Мендез заставил их бежать по петляющей каменистой дорожке.

Джон хотел понять, что с ним произошло, как он попал сюда и что будет дальше, но его мысли путались. Его сознание полностью затмевало чувство грохочущей внутри него крови, боль в мышцах и голод.

Они выбежали на площадку, вымощенную гладкими каменными плитами. Посреди нее возвышался флагшток, на котором развевалось знамя ККОН: синее поле, украшенное звездами и с Землей в уголке. На противоположном краю площадки Джон увидел здание с фестончатой крышей, белыми колоннами и длинным рядом ступеней, ведущих к входу. На арке над дверями были выведены слова: «Военно-космическая академия».

На верхней ступеньке стояла женщина, поманившая их к себе. Она была в одной только белой простыне, которой обмотала тело. Джону женщина показалась старой и в то же время юной. Затем он заметил сгустки света, кружащие над ее головой, и понял, что перед ним ИИ. Он видел их в фильмах. Она не имела плоти, но все же была реальна.

– Отличная работа, старший инструктор Мендез, – произнесла женщина звонким, мягким, словно шелк, голосом, а затем повернулась к детям. – Добро пожаловать. Меня зовут Дежа, и я стану вашим учителем. Прошу, заходите. Урок начинается.

Джон громко застонал. Его поддержало ворчание еще нескольких ребят.

ИИ отвернулась и пошла к дверям.

– Конечно, – сказала она, – если вам не хочется идти на занятия, вы можете остаться и продолжить свою утреннюю гимнастику.

Джон со всех ног помчался к лестнице.

Внутри царила прохлада. Перед каждым из детей лежал поднос с крекерами и пакетом молока. Джон тут же захрустел твердым точно камень печеньем.

Он чувствовал себя настолько усталым, что ему хотелось уронить голову на парту и уснуть, но тут Дежа начала рассказывать о сражении, в котором три сотни солдат бились против нескольких тысяч персов.

Посреди класса возник голографический пейзаж. Дети стояли среди миниатюрных скал, холмов и позволяли иллюзорному морю плескаться под своими ногами. Отряды людей, размерами не больше игрушечных солдатиков, маршировали, направляясь к узкой полоске земли между крутыми скалами и морем. Как пояснила Дежа, это место называлось Фермопилы. Тысячи воинов шли навстречу трем сотням, охранявшим проход. Люди сражались: ломались щиты и копья, сверкали мечи, лилась кровь.

Джон не мог отвести взгляд от разворачивающегося представления.

Дежа рассказала им, что эти три сотни были Спартанцами и что лучших воинов еще не рождалось. Их учили сражаться с самого раннего детства. Они были непобедимы.

Восторженно Джон наблюдал за тем, как голографические Спартанцы убивают персидских копейщиков. Он доел свои крекеры, но был по-прежнему голоден и поэтому стащил несколько штук у девочки, сидевшей рядом с ним, когда та отвернулась, и сжевал их, продолжая следить за бушующим сражением. В животе у него все равно урчало и бурлило.