Российский читатель удивится: как же так вышло, что итальянец, родившийся в 1946 году и не знающий по-русски ни слова, у себя дома, в Ферраре, городе Ариосто и Тассо, придумал эту историю, в июле 1980 года приступил к работе над книгой и написал ее на одном дыхании. На самом деле я вынашивал ее замысел свыше двадцати лет – с тех пор, когда в конце пятидесятых, когда мне было лет одиннадцать, впервые увидел в журнале «Эпока», выпускавшемся издательством «Мондадори», фотографию царской семьи, снятую в 1913 году, когда отмечалось трехсотлетие династии Романовых.

Это было подобно удару молнии. Любви с первого взгляда. Отец, мать, дети – все невероятно красивые. Та кой красоты не встретишь среди актеров и футболистов – кумиров, которых заслуживает моя оскверненная массовой культурой эпоха. В их лицах читалось утонченное, непреходящее очарование царственности. Изысканная красота, передающаяся из поколения в поколение благодаря крови и воспитанию. Красота, которую, как и гениальность, нельзя заслужить, нельзя развить или завоевать. С ней рождаются. Это несправедливо, недемократично, однако, благодаря своей таинственной природе, тому, что подобная красота – удел избранных, она по-прежнему воспринимается как символ божественных даров, которые получают не за заслуги, а по воле случая. Случай решает, что кто-то рождается королем, кто-то наделен гением Моцарта, кто-то с чертами Греты Гарбо. Нельзя выучиться на творческого гения, как нельзя заработать лицо божественной Греты. В царственности Романовых я смутно чувствовал тайну того, чего невозможно добиться и что именно поэтому по-прежнему столь желанно. Подобный тип красоты хорошо описал Томас Манн в романах «Королевское высочество» и «Тонио Крегер», а также самый великий итальянский кинорежиссер Лукино Висконти в своих шедеврах «Людвиг» и «Леопард».

Впрочем, фотография царской семьи не поразила бы меня и роман не появился бы на свет, не прочитай я в журнале сопровождавший ее рассказ о страшном убийстве. Совершила которое расстрельная команда уральских большевиков в Екатеринбурге, где удерживали царскую семью: решение принял местный совет, испугавшись, что наступающие белые освободят Романовых. Насколько мне известно, у историков нет единого мнения по поводу того, знал ли Ленин о принятом решении. Одни говорят, что он был с ним согласен, другие – что ему пришлось с ним смириться, хотя он был категорически против. В любом случае в одиннадцать лет знать об этом и задавать себе подобные вопросы невозможно. Ребенку не понять, что такое революционное правосудие, если таковое вообще существует. Он чувствует только, где добро, а где зло. Так и я не мог понять победу варварства над красотой. В моем мозгу что-то щелкнуло и зародилось семя романа, который я написал двадцать три года спустя. Все это время, от одиннадцати до тридцати трех лет, я был буквально одержим этой трагедией, проглатывал все попадавшиеся мне книги о революции и о Романовых, чему способствовала природная тяга к России, которую я ощущал второй родиной. Во многом я открыл Россию благодаря литературе, прочтя в юности «Войну и мир» Толстого, «Идиота» Достоевского, рассказы Чехова, «Тараса Бульбу» Гоголя, «Доктора Живаго» Пастернака, но главное – «Мастера и Маргариту» Булгакова.

Спроси меня сегодня, что меня очаровывает в русском характере, я бы ответил, что это вечная тяга к абсолютному, которое в истории воплощается в крайних формах Добра и Зла, от Ивана Грозного до Сталина. В истории России всегда наблюдался яркий контраст между бесчеловечным насилием и стремлением к крайнему мистицизму, постоянная борьба между плотью и духом, как в характере величайшего русского писателя Льва То лстого сочетались францисканская христианская религиозность и бьющая через край языческая чувственность. Эта далекая от римской цивилизации земля, которую хотели поработить татары, которую в XIX веке Наполеон тщетно пытался присоединить к своей империи, а в XX веке Гитлер закабалить, – мост между Европой и Азией.

Роман «В поисках императора» вышел в Италии в 1985 году и был удостоен Премии Кампьелло, Премии Бергамо и Премии Хемингуэя. Книга неоднократно переиздавалась издательствами «Гардзанти», «Теа», а сегодня – «Бомпьяни», рецензии на нее появлялись во многих газетах, ее перевели на четырнадцать языков и опубликовали в крупнейших издательствах разных стран: «Knopf» (Нью-Йорк), «Grasset» (Париж), «Anagrama» (перевод на кастильский) и «Del quaderns crema» (перевод на каталанский) (Барселона), «André Deutsch» (Лондон), «Otava» (Хельсинки), «Forum» (Копенгаген), «Benziger» (Цюрих), «Bert Bakker» (Амстердам), «Don Quixote» (Лиссабон) и многие другие. Ее издательская история еще не закончилась: в 2016 вышел перевод на арабский язык, а в 2017 году – на корейский.

В 2018 году благодаря издательству «Алетейя» новая редакция перевода романа будет официально представлена на книжной ярмарке Non/Fiction в Москве, почетным гостем которой в этом году является Италия. Впервые роман был издан в 1996 году, в том самом Екатеринбурге, где убили Романовых, по инициативе и в переводе Аллы Эбель (сейчас это издание не найти). Благодарю моего давнего приятеля, историка Михаила Талалая за редакторскую работу.

В 1990-е годы итальянский продюсер Тури Вазиле приобрел права на экранизацию романа и поручил снять фильм словацкому режиссеру Юраю Якубиско, обсудив проект с Никитой Михалковым. Однако из-за противоречий между итальянским продюсером и немецкой фирмой, которая должна была участвовать в производстве, из затеи ничего, увы, не вышло.

Вручаю российскому читателю эту книгу – признание в любви к России и ее истории, которую я поэтически переосмыслил: не столько исторический, сколько метафизический роман – Альфредо Джулиани первым подчеркнул это в рецензии, опубликованной в газете «Репубблика» от 7 марта 1985 года, а затем его мысль подхватил Мичико Какутани в своей рецензии, которая в 1988 году вышла в «Нью-Йорк Таймс».

Фотография Романовых, вдохновившая меня написать это произведение, помогла появиться на свет и другому труду, вышедшему немного спустя, – роману «Принцесса и дракон», который был опубликован в 1986 году издательством «Гардзанти» и попал в финал Премии «Стрега». Это еще более визионерское произведение, главный герой которого – брат Николая II, великий князь Георгий, умерший в двадцать семь лет от туберкулеза на Кавказе в 1899 году.

В июне 1983 года жизнь подарила мне возможность посетить некоторые из описанных мною мест, где разворачивается действие романа. Со мной тогда была спутница, которой и посвящена книга. Позднее, в сентябре 2011 года, по приглашению Пен-клуба и Министерства культуры России я проехал по Транссибирской магистрали до озера Байкал с девятью итальянскими писателями и журналистами. Так я впервые оказался в Екатеринбурге и увидел место, где стоял Ипатьевский дом и где сегодня возвышается храм Спаса-на-Крови.

Феррара,

август 2018 г.

перевод Анны Ямпольской

Телеграф в Вахитино молчал уже несколько месяцев. Городской голова Иван Александрович задумал было послать в То больск нарочных, да потом опомнился – на дворе февраль, не дойдут, замерзнут. Последние, еще летние, августовские сообщения были путаными. Передавали, что в Петербурге – а в Вахитино никто не называл столицу по-новому – происходило что-то странное: войска восстали против царя, но власть его восстановлена. Прошел, правда, слух, что сам царь в Тобольске. Но этому никто в городе не поверил.

– Ох, и языки у наших людей – точно помело! – ворчал, сокрушаясь, Иван Александрович. – Сам государь – и в Тобольске!

Вахитино было местом столь дальним, что татарские купцы, отбывая туда по весне с подводами, оставляли завещание. Теперь у городского головы было достаточно времени, чтобы препираться с супругой, Татьяной Илларионовной, – в его обязанности больше не входило объезжать с проверкой окрестности вдоль реки. Ушли с этих мест люди – слишком суровыми стали зимы, с такой-то стужей не повоюешь. Когда-то, вспоминали старики, и морозы были не такими свирепыми, и земля родила лучше, запасешься на зиму – и живи себе.