Екатерина I за два года своего правления наградила этим орденом 18 человек, в том числе 6 иностранцев. Анна Ивановна – 24 человека (в том числе и себя), Елизавета Петровна – 83 человека. Петр III за полгода царствования успел наградить Андреевским орденом 15 человек, а Екатерина II (за 34 года царствования) – 100 человек (включая себя).

Всего Андреевский орден в качестве награды получили свыше тысячи человек. Среди них были и достойные лица – фельдмаршалы А. В. Суворов, П. А. Румянцев, генерал П. И. Багратион, адмирал С. К. Грейг, но было много таких, чьи имена ничего не говорят нашим современникам.

Нередко ордена давали в связи с каким-либо политическим событием. Так, в 1807 г. Александр I, войска которого проиграли несколько сражений Наполеону Бонапарту, вынужден был заключить с ним тяжелый для России мир. Оба императора решили обставить подписание мира торжественно. Они встретились на плоту посредине пограничной реки Неман. После подписания текста мирного договора Александр I вручил Наполеону 5 орденов св. Андрея Первозванного: он наградил лично Наполеона, его брата Жерома, двух маршалов – Л. Бертье и И. Мюрата, а также министра иностранных дел Ш. Талейрана. Наполеон передал русскому императору 5 орденов Почетного легиона.

При Екатерине II был введен орден св. Великомученика и Победоносца Георгия – для наград за военные заслуги. Этот орден имел 4 степени, и предусматривалось награждение последовательно с низшей (четвертой) степени до высшей (первой). В действительности Георгиевский крест первой степени имели 25 человек (сама Екатерина II, князь Г. А. Потемкин, граф А. Г. Орлов и др.), а полных кавалеров Георгиевского ордена всех четырех степеней было всего четверо: фельдмаршалы М. И. Кутузов, М. Б. Барклай-де-Толли, И. Ф. Паскевич и И. И. Дибич.

В годы Первой мировой войны, столь несчастливо протекавшей для России, Николай II никого не наградил орденом св. Георгия первой степени, и ордена второй степени было удостоено шестеро: великий князь Николай Николаевич (верховный главнокомандующий), генералы Н. И. Иванов, Н. В. Рузский, Н. Н. Юденич, а также два верховных главнокомандующих войсками Антанты – Ф. Фош и Ж. Жоффр. Сам себя Николай II наградил Георгиевским крестом только четвертой степени.

Интересно, что все три российских генерала, удостоившихся за военные заслуги Георгиевского креста второй степени, получили широкую известность уже после войны. Иванова царь направил на усмирение революционного Петрограда (но из этого ничего не вышло). Рузский был одним из тех, кто настоял на отречении царя, когда тот прибыл в Псков, в его штаб. Юденич во время Гражданской войны пытался взять Петроград (из этого тоже ничего не вышло).

А вот французский маршал Фош подписал от имени стран Антанты акт о капитуляции Германии. Фош вполне мог бы рассчитывать на новый российский орден, но в России в то время шла Гражданская война, там было не до него.

В годы войны право награждать орденами и медалями младших офицеров и низших чинов предоставлялось военачальникам – начиная с командира дивизии. Конечно, возникали курьезные случаи. Один такой пример дал писатель и врач В. В. Вересаев в книге «На Японской войне». Но предварительно мы должны сделать небольшое отступление.

В то время медицинскими сестрами работали лица исключительно дворянского происхождения. Тяжелую и трудную работу нынешних медсестер выполняли мужчины-фельдшеры. А тогдашние медицинские сестры, одетые в безукоризненно белые халаты и накрахмаленные белые косынки с красным крестом, исполняли скорее декоративные функции. Они чинно ходили по палатам, ставя больным и раненым градусники, разносили лекарства, следили за раздачей пищи. Военное начальство считало также, что сестры должны развлекать господ офицеров и генералов.

Как пишет Вересаев, из сформированного в Москве госпиталя, где главным врачом был А. Л. Давыдов, в Маньчжурию выехали только две медсестры, а остальные были доукомплектованы в Иркутске из числа местных членов общества Красного Креста. По приезде в Маньчжурию медсестры-москвички часто по вечерам отправлялись в штаб корпуса, где весело проводили время до утра. Вскоре москвички были награждены золотыми медалями. «За усердие» на анненских лентах (орден св. Анны – седьмой по значению). Соблюдая приличия, медалями наградили и всех остальных сестер госпиталя, но, во-первых, только серебряными, и, во-вторых, на Станиславских лентах (орден св. Станислава – восьмой по значению).

Потом медсестры-москвички получили новые золотые медали на георгиевских лентах (орден св. Георгия – пятый по значению). Главный врач Давыдов как офицер был награжден орденом св. Анны второй степени с мечами (дополнительный знак, усиливающий значение награды).

Наиболее известен читающей публике Платон Александрович Зубов. 22-летний поручик вдруг понравился 60-летней императрице Екатерине II, и она сделала его своим фаворитом. Предмет своей последней любви царица осыпала многочисленными наградами. Платону жаловались многие поместья, общая численность его крепостных превысила 30 000 душ. Фаворита постоянно награждали различными орденами, вплоть до высшего – ордена св. Андрея Первозванного. В течение семи лет Платон с 11-го места по Табели о рангах поднялся до 2-го, став генерал-аншефом. Одновременно он был генерал-фельдцейхмейстером (главнокомандующим артиллерией), главнокомандующим Черноморским флотом, таврическим губернатором, и все это не покидая покоев Зимнего дворца в столице.

Своего отца, отставного майора, Платон провел в обер-прокуроры Сената, где тот через год (заслужив славу отъявленного мздоимца) получил для себя и для своих четверых сыновей графский титул. А потом влюбленная Екатерина II приказала своему послу в Вене А. К. Разумовскому добиться у тамошнего императора Франца II для своего молодого фаворита титула светлейшего князя Священной Римской империи (каковой титул и был получен).

После смерти Г. А. Потемкина Платон Зубов стал фактическим руководителем всей внешней и внутренней политики империи. Сколь успешно он это делал, видно из следующего примера. Платон отправил в Англию с личным посланием Екатерины II к тамошнему королю Георгу III французского эмигранта графа д’Артуа. За графом числились большие долги разным частным лицам. По тогдашним английским законам всякий должник (кроме короля и членов парламента) мог быть подвергнут тюремному заключению, если его долг превышал 10 фунтов стерлингов. Платон Зубов об этом не знал – он отправил графа д’Артуа в опасное для него путешествие. И лишь вмешательство русского посла в Лондоне С. Р. Воронцова, специально прибывшего на корабль и убедившего графа не сходить на берег, а плыть восвояси, спасло ситуацию.

Платон Зубов затеял поход в Персию. По плану недавнего поручика русские войска должны были через Кавказ вторгнуться в Персию, потом развернуться к Турции и достичь черноморских проливов с востока. Екатерина II утвердила этот фантастический план и предложила А. В. Суворову командовать войсками. Тот наотрез отказался. Вообще Суворов откровенно называл Платона Зубова «болваном». Платон вынужден был терпеть, ибо старый фельдмаршал приходился тестем его брату, Николаю.

Зато все остальные перед Платоном раболепствовали. М. И. Кутузов (будущий фельдмаршал, а тогда всего лишь генерал-лейтенант) специально приезжал к Платону за час до его пробуждения, чтобы особенным образом сварить для него кофе, который потом относил фавориту – на виду у множества посетителей.

Платон Зубов так искренне плакал по случаю кончины Екатерины II, что Павел I, который ранее его ненавидел, вдруг пожалел осиротевшего фаворита, назначив его инспектором кавалерии. Но уже через два месяца император уволил Платона и отправил в ссылку в одно из его имений.

А 2 ноября 1800 г. царь Павел I вдруг объявил амнистию всем исключенным из службы. Вернувшись в столицу, Платон стал начальником Кадетского корпуса – и тут же примкнул к тайному заговору против царя. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. он был среди тех, кто проникли в спальню к царю. Вынув из кармана мундира акт об отречении, Платон предложил Павлу I подписать документ. Тот гордо отказался: