«Ну, все» – с облегчением вздохнула Марта, – «еще неделя позади, но не слишком ли глобальное вранье, вы, Марта…» – обращаясь к себе, шептала она – «… затеяли?».

Она еще раз бегло просмотрела текст. Ее нахмуренный лоб говорил о закравшемся сомнении. «Я, конечно, сама бы себе не поверила, но … Но честно признаться получилось неплохо. По-творчески, хоть и неправдоподобно. Хотя бы интересно всю эту бурду почитать. Спасибо прочитанному учебнику естествознания и желтой прессе. Ну ладно, все равно, лучше, чем этот бред, вряд ли бы получилось». Марта закрыла сайт, затем завершила работу вындоуса, выключила ноутбук, закрыла его черную крышку и встала с кресла. Так как свет монитора погас, в комнате стало намного темнее, и лишь маленькие желтые кружки света ночника были единственными светлыми пятнышками в квартире. Марта вдруг вспомнила, что очень боится темноты.

В ту же секунду ее тело пронзило знакомое до боли ощущение. Это ощущение было сродни страху, такому о котором Марта упоминала в своем посте. Животному, всеобъемлющему, истерическому страху. Марта чувствовала, как его волна поднимается от кобчика, растекаясь по всему телу, докатывается до шеи и ударяется в затылок. «Опять начинается! Господи, за что мне все это?» – руки Марты задрожали, зрачки расширились, ноги онемели, а тело оцепенело. Она стала нервно озираться. Перед ее глазами все поплыло. «Надо просто дойти до выключателя» – крутилось в ее голове. Сознанием Марта понимала, что в темноте ничего страшного нет, что она себя просто накручивает, а подсознание ее, играло злую шутку, рисуя какие – то страшные образы очертаний теней. Марта продолжала озираться, не в силах дойти до темной стены, где находился выключатель. Вдруг она услышала шорох, и замерла, прекратив вращать головой. Шорох повторился, но теперь громче. Марта почувствовала, что страх пульсирует в ее затылке в такт сердцу. Она заставила себя посмотреть туда, откуда доносился шорох – под стол. Темнота под столом не позволяла разглядеть, что же там шуршит. Она будто сгустилась под ним, пряча от Марты зловещую тайну шороха. Под столом было очень темно, Марта прищурилась, и перед ее глазами, видимо от напряжения, забегали белые точки. Это создало ощущение, что темнота ожила и движется. Марта увидела, как темнота ползет вверх по единственной ножке круглого стола, просачивается через его крышку и поглощает черный ноутбук, опускается, словно стекая с крышки стола, на пол, и расползается по всем щелям и углам комнаты, клубясь, точно дым. Шорох раздался уже в третий раз, и Марта, повинуясь страху, медленно отстранилась от круглого стола. Он, этот шорох, разнесся по всей комнате, и под шкафом, под кроватью, за шторами, в углах, в куче одежды на полу, точно эхо что – то зашуршало так же, как и под столом. Марта закрыла уши руками, чтобы перестать слышать эти звуки, но поняв, что попытка оградить себя об ужаса четна, одернула руки. Шорохи повторялись все громче и чаще. Вскоре они слились в сплошной монотонный гул. Гул продолжался около трех секунд. Вслушавшись, Марта уловила в нем что – то похожее на речь. Она различила 2 голоса. Оба мужские. Они о чем – то спорили. Шорохи стихли так же внезапно, как и начались. Теперь Марта, не напрягая слух, понимала слова диалога. Стало понятно, что голоса доносятся из выключенного ноутбука.

Один из мужчин, видимо отвечая на вопрос собеседника, произнес:

«Нет, мы не можем просто убить ее. Это вызовет много вопросов среди наших, и, не я не ты не сможем эту смерть никак объяснить. Но мы, конечно, можем ее подставить как – то. Послать на какую ни будь стычку, где их много будет. Одну против всех. Но мне, честно признаться, жалко ее, она ведь так нам помогает. Она потерей будет для нас ощутимой. Пусть она вернулась странной какой – то, будто ей мозги промыли, но ее же обследовали, протестировали, она осталась сама собой, и с ней все в порядке. Согласен, она какая – то странная, молчит, будто что-то знает, но боится сказать, глупая девочка, опять без спроса полезла, и вот чем это все кончилось… Мне кажется, что это пройдет, и она расскажет нам, что же все-таки раскопала…»

Его собеседник парировал: «Я старше тебя в решении таких вопросов на 8 лет, именно на столько дольше тебя, как ты знаешь, я здесь борюсь с ними, но или мы ее потеряем, или нас всех потеряют, и нашему сопротивлению придет конец! У меня опыта больше, я всего навидался, и скажу тебе одно, их оборудованье и методики постоянно совершенствуются. Их военный прогресс не стоит на месте, в отличие от нашего, который только неуклюже поспевает за ихним. Они запросто могли с ней сделать что – то, что мы не обнаружили. Она побывала на их базе, а оттуда никто не на своих двух не выходит. Они ее не могли там не заметить и признать за свою, как бы хорошо она не гримировалась. Да, я не отрицаю, ее иногда принимают за свою, из – за ее особенности, о которой тебе хорошо известно, но ее очень быстро вычисляют. Ты видел ее поведение, она как зомби, ходит из стороны в сторону, смотрит странными глазами на окружающих, а когда ее спрашивают, что с ней, она отвечает, что думает. Сидит у себя в комнате почти безвылазно. А когда выходит наружу, создается такое впечатление, что следит за всеми нами. Ты что, хочешь, чтобы она, как надрессированная собачка, по их приказу, в один прекрасный момент, здесь всех попереубивала?

Мысли Марты полились бурным потоком ужаса. Марта пыталась построить на пути этого потока плотины из логической действительности, которая смогла бы объяснить, что сейчас происходит и почему она сейчас слышит голоса из выключенного ноутбука. Она на каком – то интуитивном уровне сразу поняла, что речь идет о ней, и это озадачило ее, потому, что Марта не коим образом, чисто логически, не могла быть объектом их разговора. Голоса показались ей очень знакомыми, но откуда она могла знать эти голоса, если в круге ее общения мужчин вообще нет. Но она знала эти голоса, знала, что они говорят именно о ней. Она знала и то, что они хотят убить ее. В голове, вдруг, откуда ни возьмись, всплыло имя – «Соня». Вмести с тем, из щели между монитором и клавиатурой закрытого ноутбука, полилось какое – то неяркое синее свечение, как будто Марта закрыла его, а монитор оставила включенным. Марта продолжала «подслушивать», не обращая внимания на ноутбук. «Хорошо, что они не знают, что я их слышу» – подумала Марта.

Мужчины продолжали беседу: «Ладно, ты опытнее, и ты прав, я не хочу, чтоб она нас всех попереубивала. Только давай я не буду этим заниматься, я просто не смогу руку на нее поднять. Она мне как дочь» – говорил менее решительно настроенный собеседник. «Хорошо. Я рад, что ты меня понял. Конечно, и я понимаю твои чувства, ведь ты ее нашел, сюда привел, всему сам научил, но поверь, мы приняли правильное решение» – отвечал тот, кто старше «в решении вопросов на 8 лет», – «У меня уже, честно признаться, есть кое-какие наметки. Ты секунду назад правильно сказал, мы не можем ее убить сами, мы ее просто на верную смерть пошлем, на стычку с ними».

У Марты в душе все оборвалось. Какое – то странное ощущение горести и боли оттого, что ее предали родные люди, расплывалось по ее телу. Это ощущение вызвало согласие одного из собеседников на ее убийство. Марта больше не задавалась вопросами типа, что это за голоса, почему ей думается, что разговор ведется он ней. Ее разум отключился, и ее с головой накрыло волной эмоций горечи предательства. Резь в глазах, дрожащий подбородок – Марта почувствовала, что сейчас заплачет. И вот опять, мысли выдают что-то странное, как будто это не ее мысли, потому как они не могут быть ее мыслями, а Марта принимает непонятные умозаключения с такой эмоциональностью, как будто речь идет о ней. «Анатоль, только не ты» – непонятно откуда взявшееся имя, и ворох беспорядочный мыслей, сопутствующих ему, крутился в ее голове, «Как ты мог Анатоль? Почему ты с ним за одно, Анатоль. Анатоль, я же единственному тебе верила, и ты меня согласен убить…», думала Марта. По щеке ее потекла слеза. Она молчала, одними губами произнося «Анатоль, нет! Анатоль, нет!». Внезапно металлический звук радиопомех, неизвестно откуда взявшийся, ударил по ее ушам с невероятной силой. Тут же распахнулся ноутбук, и глаза Марты ослепил голубоватый свет, который, становясь ярче, превратился в иссиня – белый. Марта рефлекторно закрыла глаза руками. Через буквально пол секунды звук радиопомех стих, а свет стал менее ярким. Марта смогла открыть глаза. Растерянная внезапностью только что произошедшего, она огляделась, и пришла в шок. На ее глазах комната терпела метаморфозы. Она растягивалась вдоль, приобретая прямоугольную форму. Сена с дверью и с выключателем, а также параллельная ей, будто раздвигались с немыслимо высокой скоростью, дрожа точно от землетрясения, а стены перпендикулярные им, двигались навстречу друг другу. Мебель, стол, компьютер, куча вещей на полу, люстра – все, что заполняло комнату Марты, мерцало, потом становилось бесцветным и исчезало. Обои, теперь уже узкой длинной больше похожей на какой – то тоннель, комнаты, покрылись темно – серыми и бурыми пятнами, которые, разрастаясь, точно кляксы на промокашке, расплывались, сливаясь друг с другом по всем четырем стенам и потолку. Поменялась и фактура стен, теперь вместо обоев она состояла из какого-то камня или шероховатого бетона черно-серо-коричневого цвета.