Девочка подняла к небу серые, как дождевая туча, глаза в полукружьях болезненных теней. Таких же, какие пыталась навести её подруга, только натуральных. Из бессонных ночей, тяжёлой деревенской работы и семейных страстей.

   - В шалаш. Подождит немного и перестанет. Кристя на воздухе хорошо спит. Да, зайчик мой? Поспим в шалашике? Чего дома пылью дышать?

   Узкоглазый, большеголовый "зайчик" равнодушно лежал в коляске.

   - Маш, ты прямо синоптик. Говорят, что у стариков кости к ненастью ноют. А ты чем погоду предсказываешь?

   Девочка ничего не ответила и рванула коляску, развернула её к лесу. Тоска на неё нападает перед дождём. И чем сильнее будет дождь, тем тошнее становится, тем больше давит и щемит в груди. Только разве придуркам объяснишь?

   Шалаш строился много летних сезонов, обихаживался и охранялся от чужаков. На одной из сосен красовались большие буквы КМ - Коршунова Мария, - вырезанные Николаем по просьбе сестры четыре года назад. Негромко стучал по лапнику летний ливень, влажный хвойный аромат туманил и клонил головы, заставлял растянуться на старых мешках, набросанных на прошлогоднюю солому.

   Проснулись, когда в птичий гомон, провожавший дождь, вплёлся резкий вопль далёкой пожарной машины.

   - Слышали? У нас или за рекой? - спросила Машка.

   - Кажись, у нас, - потянулся Стас. - Опять на лесопилку, наверное.

   - Стасик, а от неправильной проводки может пожар случиться? - хрипло, со сна спросила Ольга.

   - Запросто. Если замкнёт где-нибудь.

   Машка почернела. Минуту смотрела непонятно куда. Потом поволокла коляску из шалаша, а через секунду неслась к деревне, только косички на костлявой спине прыгали.

   Ребятишки припустили за ней.

   - Куда бежим-то? - Стас обогнал коляску и глянул девочке в глаза.

   - Светка в сарайке... - процедила Машка, отдуваясь посинелыми губами.

   Стас силой забрал коляску, которая вязла в размокшей глине, и вся компания в молчаливой тревоге полетела к деревне.

   Улица лениво охорашивалась после дождя: стряхивали последние капли с листьев георгины в палисадниках, подсыхали промытые заборы, уходили в песок лужи. Тишина, ни огня, ни дыма. Втолкнули коляску в разбухшую калитку. В окне Машкиной квартиры темнота. Девочка ногами загребала от усталости, но заставила друзей смыть потёки грязи, почистить обувь. Тихонечко вошли в полумрак сарая. Света крепко спала на топчане, прижав к животу старого уродливого медвежонка, до невозможности замусоленного Кристей. Непонятно, увидела ли малышка свою игрушку в чужих руках, или просто растрясли её дорогой, но уютный покой смёло заливистым рёвом. Женщина открыла глаза и несколько секунд недоумённо рассматривала стену. Машка знала, что сейчас ей кланяются подсолнухи и дарят добросердечные взгляды нарядные феечки. А игривые буруны на волнах пытаются зазвать в морскую даль.

   - Ой, ребята... А я заснула нечаянно. Так мне ещё никогда не спалось. Будто в колыбели.

   - Не смеши. Откуда тебе знать, как спится в колыбели? - Машка трясла сестру, но рёв становился уже просто невыносимым.

   - То-то и оно, что неоткуда. Но всё равно знаю. Не тряси ребёнка, давай сюда. Пойдём, Кристя, кашки поедим. А они пусть оладьи жуют, - Света раздавала команды не хуже Машки. Девочка неохотно подчинилась, видно, устала за день.

   За вечерним чаем с оладьями и вареньем Машка поинтересовалась:

   - Света, а кто у тебя там? - и легонько, словно знакомясь, коснулась живота.

   - Девочка, - улыбнулась невестка. - Николай так обрадовался... У вас же почти одни мальчишки.

   - А как назовёшь?

   - Не знаю. Потом вместе решим.

   - Есть красивое имя - Регина, - начала издалека Машка.

   Стас поперхнулся чаем. Прокашлялся, зажевал оладьей смех и спросил:

   - Маня, а почему ты русские имена не жалуешь? Можно и в честь деда с бабушкой назвать.

   Машка снова удивила: не разоралась, а вполне мирно помечтала:

   - Сидят бабки у магазина и спрашивают: кто это там идёт? Да Машуня с Кристиной и Региной.

   - Хорошее имя. Пусть пока здесь, - женщина приложила руку к животу, - будет Региной. А там как Николай скажет.

   Машка хитро прищурилась. Она и Колька всегда были заодно.

   Прощаясь за калиткой поздним вечером, Машка сказала, запрокинув лицо к небу:

   - Я сегодня такая счастливая... Сарай не сгорел, племянница Регина скоро родится.

   - Доча! - крикнула из окна Анна Ивановна. - Иди скорей, золотце наше обделалось, сейчас всё кругом измажет. Вертлявая такая, в руки не даётся.

   Разногласия

   Потеплело, даже жарко стало - на лоб словно блинчик с пылу да жару положили. Ой, солнечный луч... Утро?! Сорваться с кровати помешали голоса на кухне. Анна, Машунина мама, принесла нам молоко с утренней дойки. Наш-то коровник теперь пуст. Его тоже снесут и поставят на сиротском месте гостевой домик. Бабуля долго не могла пить молоко от соседской коровы, говорила, что неродное. Потом привыкла.