- Кушать моя зайка хочет. Ням-ням. Скажи, Кристиночка: ням-ням, - Машка ловила плавающий взгляд крохотных раскосых глаз. - Сейчас оденемся красиво, нагрудничек нацепим. Пусть Светка смотрит, как за детями следить надо. Пусть учится.
Достала из-под топчана сумку с дарёными памперсами, потянулась за приготовленным с вечера "прикидом" - белым, расшитым обтрепавшимися кружевами платьицем. Длинновато Ольгино старьё, конечно. Но нам годится, правда, Кристиночка? Вот бы плитку сюда. Не нужно тогда в родительскую избу ходить.
***
Родной дом встретил запахом манной каши. У Машки даже в животе забурчало. Нет, эта Светка, конечно, шалава, но понимает, что детей по режиму кормить нужно - подсуетилась. Ещё она чистоту любит, вон как всё вылизала - от посуды в разваливающемся шкафчике до вечно захламлённых сеней. Ладно, хоть порядок теперь в избе. Эх, если б не новый диван... Не захотела, видите ли, на полу в кухне на ночь матрас стелить. А у них так всегда было: пацаны на полатях, Машка и с Кристиной - на кухне. Мать с отцом - в задосках. А в зале только редкие гости или никого.
- Машуня, чай с печеньем будешь?
- Ребёнка сначала накормить нужно, потом самой за стол садиться.
Девочка всегда умела втянуть окружающих на свою орбиту. Родителей строила лет с пяти, братья с ней вообще никогда не связывались. Единственные друзья - Ольга и Стас - жили в городе, а когда приезжали, Машке в рот глядели. Вот и сейчас молодайка Светка покорно налила в жёлтую эмалированную миску кашу, насыпала в остывающий чай сахара.
- Теперь возьми ложку и капни кашу вот сюда, - девочка показала на запястье своей костистой и тоненькой, как птичья лапка, руки.
Светка - детдомовка, кто её учил с младенцами обращаться? Пусть сейчас ума набирается, Машке же потом легче будет. Ясно-понятно, каша нормальной температуры. Но Светка пусть всё равно тренируется.
Наступил самый ответственный момент - впихнуть в Кристину кашу и не дать ей уляпать всё вокруг.
Девочка усадила сестру на колени. Одной рукой перехватила вездесущие "загребашки", другой черпала манку и совала в рот ребёнку, потом, не выпуская ложки, придерживала ему подбородок: Криська плевалась, как верблюд.
Света завороженно следила на мельканием ложки. Машка хмыкнула: раньше жена брата всегда отворачивалась при виде больного дитя. Привыкла, что ли? Уже целую неделю у них живёт, с тех пор, как брат Николай уехал монтировать газопровод в Монголию. Привёз, дурачок, жену к родителям последние месяцы дохаживать. На свежий воздух из промышленного города. Мать не растерялась: мигом в работу впрягла.
- Ну, кажись, всё, - девочка вытерла хлынувший изо рта ребёнка лишний глоток чая, помассировала легонько раздутый животик. - Вот так всегда после кормёжки гладить нужно. А грудничков столбиком держать.
- Зачем?
- Кто их знает. Чтоб переваривалось лучше, наверное. Ты сейчас матрас расстели, подушки из сарая принеси. Поиграешь с ней. Да, Кристя? Да, солнышко? С тётей Светой поиграешь? А я картошку окучу быстренько.
- Анна Ивановна...
- Ты слушай больше Анну Ивановну. Её ж больше слушать некому. Пацанов по санаториям и лагерям распихала, на Машуню ребёнка повесила. Кому ещё в огороде вкалывать? Только Светке брюхатой... Ты чё из города-то сюда приехала? Сидела бы сейчас в парке с книжкой. В деревне работать нужно.
- Семья, Машуня... Не захотела снова одна в общежитской комнате оставаться. Друзей, конечно, полно. Но я с рождения по Домам ребёнка, по интернатам...
- А Николай, поди, против был, - захихикала Машка. Представила, как выкручивался брат, который сбежал в город как раз от их большого и дружного семейства. От вечной нищеты и вечной работы.
- Да, возражал. Но я его уговорила.
- Ха-ха-ха! Пигмей наш возражал, а ты его уговорила, - залилась смехом Машка и не увидела, как блёклые, невыразительные невесткины глаза холодно и хищно сверкнули.
- Как ты сказала? Пигмей?
- Пигмей... Так его географичка в школе назвала. За маленький рост. Ещё за то, что плохо учился. Мы все плохо учимся... Свет, ты чего? Это Колькино погоняло. Он и не обижается...
- Ладно. Пошла я за подушками. У тебя там не закрыто?
- От кого закрывать-то? Света... - Машка смущённо посмотрела на женщину. - Ты на меня обиделась?
- Обиделась, - невестка весело и со значением подмигнула хамоватой золовушке: - Ты же мне не всё рассказала. Как и кто вас тут обзывал.
- А тебе что за дело? - никогда раздражительность надолго девочку не покидала. - Иди к магазину, там бабки многое про нас расскажут. Да и чего слушать? Не насмотрелась ещё?
- Насмотрелась. На тебя с сестрой. Всю жизнь о такой семье мечтала. Чтобы друг за друга...
- Мечтала она! - оборвала Машка невестку. - Давай вместе помечтаем, как по ночам Криська орёт, а твой ребёнок ей подпевает. А папка, если не упился, в задоски кулаком стучит: спать мешаете. Я с пацанами в школу, а на тебе - младенчик с Кристиной. Красиво?
- Гыы...- подала голос задремавшая было сестрица.
Машка встала и воинственно поглядела женщине в глаза. Но и она смотрела на девочку в упор. Только старое зеркало видело, как похожи худая до звона Машуня и невысокая, жилистая Света. Как два взъерошенных воробья.
- Приветствую тебя, пустынный уголок! - завопили во дворе. Кристина чуть не вывернулась из рук сестры.
- Заткнись, Стас! - заверещала Машка, и ребёнок успокоенно прислонился головёнкой к её плечу.
