- Привет. Что случилось?
- Привет. Честно, не знаю, зачем звоню тебе, но думаю, что нам тут любая помощь нужна будет.
- Что с ней? - нетерпеливо перебил девушку Егор.
- Кот потерялся. Ты же знаешь, как она Басю любит.
- Где он был?
- Дома у меня. Рита в Феодосии с Ромой. Короче, мать его выкинула. Мы все обыскали, - сокрушалась Лиза. - Если сможешь помочь - будет здорово.
Но на другом конце ей уже никто не ответил.
Молчаливо и величественно солнце опускалось в море. Закатное марево объяло широкую песчаную полоску в один миг, преобразив все вокруг. Разбитые стекла пляжных домиков зацвели, как самые пышные розовые бутоны. Покрытые плесенью и белыми солнечными полосами канаты, забытые когда-то командой корабля, словно отгородились и вспоминали былую службу. Лишь трескавшаяся о причал рыбацкая лодка не находила себе покоя. Когда солнце, наконец, село, Рита и девочки-сестры Ромы отправились домой. Проголодавшись за время прогулки, дети сразу набросились на горячие колбаски, посыпанные травами, специями и толченым зеленным перцем. Взглянув на эту красоту, Рита почувствовала, как слюна закипает во рту, но, сдержавшись, обратилась к хозяйке.
- А Рома где?
- В зале был. С кем-то по телефону разговаривал.
Дойдя до нужной комнаты, Рита уже хотела войти, как услышала:
- Лиза, я ничего ей не скажу! Господи, это просто кот! А я родных почти год не видел! - после короткого молчания он продолжил. - Она утром же потащит меня назад!
Приоткрыв дверь, девушка подошла к нему и молча вынула из рук трубку.
- Да, Лиза, - отозвалась Рита. - Что-то случилось?
Ночные прогулки с фонариком да еще по заблеванным подвалам были не самым любимым занятием Егора. В детстве он часто играл в прятки и сейчас, блуждая в темных закоулках, чувствовал себя, как ребенок: напуганным и одиноким. Некоторые решения, принятые однажды, способны перерезать тонкую жилу, соединяющую людей, но боль от этой потери будет терзать человека так долго, как он будет жить. За последнее время не было и дня, чтобы он не сожалел.
За спиной парня раздался тихий, еще различимый писк. Осветив себе дорогу фонарем, Егор пробрался к ложбинке в стене близ того места, где проходили трубы. Выдранная клоками шерсть, неподвижная задняя лапа. Бася даже не мог звать на помощь: слабость и боль замутили его сознание. Он чувствовал уже, как последние капельки жизни падают в его песочных часах.
Через два с половиной часа, выходя из приемной ветеринарной клиники, Егор прижал к себе спящего, перевязанного Басю, набрал номер Лизы. Дождавшись ответа, он коротко спросил:
- Она ведь вечером приезжает.
Уже сидя в поезде, Рита не могла сомкнуть глаз. Она винила себя за то, что кот, который долгое время был ее единственной семьей, теперь где-то голодал и умирал от страха и холода. Поговорив с Лизой, девушка коротко объяснилась с семьей, столь хорошо принявшей ее, и села в такси. Она знала, что Рому больше уже не увидит, но то, что утром еще казалось ей судьбоносным, теперь совсем не трогало.
Рите повезло: сидячие места в купе проводников еще оставались. За сутки в пути она даже не знала, сколько раз проваливалась в сон. А когда кто-то говорил, что нужно поесть - лишь отмахивалась. Голова ужасно болела. От солнца и духоты ей стало плохо. Пара часов в туалете поезда превратили девушку в тощее зеленолицее создание. Рита окунулась в ночную прохладу родного города. Она шла, почти бежала по платформе, стремясь скорее оказаться у входа, но услышала, как кто-то окликнул ее. Лица Егора она так и не увидит, пока пушистые лапы и шершавый язык не заснут у нее на груди.
Приближались утренние сумерки. Последние звезды еще моргали заспанными глазами, и месяц то и дело прятался за густым фабричным дымом. Бася крепко спал, прижав когтистые лапы к широкой мужской груди. Он уже даже любил его. Нет, не в благодарность за спасение, а просто. Девушке же не спалось. Ее часто теперь мучило неверие в то, что происходящее реально. Иногда казалось, будто сон вот-вот закончится и все снова станет прежним. Но это ведь быть не могло, не правда ли? Зима закончилась, на смену ей приходили весна и лето. Все они - лишь листья в огромном календаре Вселенной, той самой, что отпечаталась в глазах звездочета.
