- Капитан, Алла Денисова, - она подносит руку к пилотке как то особенно, грациозно по-женски.

Ширдяев замечает, что с удовольствием поцеловал бы эту ручку при других обстоятельствах. Манюрову сейчас не до эротических фантазий.

“Что это ещё за курица? Наверное чья то подстилка”, - злые мысли в голове и обаятельная улыбка на лице, это профессиональное качество, которым он овладел в совершенстве.

Первым делом, как и предполагал Манюров комиссия изъявляет желание направиться в близлежащую казарму.

- Здесь срочники. Рота обеспечения, - как-то небрежно и презрительно бросает он, надеясь что комиссия изменит своё решение.

- Вот и отлично, - говорит один из полковников и все направляются в сторону подъезда.

По пути Манюров задаёт вопросы о том как добрались и не голодны ли уважаемые гости, чтобы хоть как-то установить контакт и разрядить обстановку.

Он забегает вперёд, чтобы открыть двери перед проверяющими.

- Слышали последний анекдот? - спрашивает он, когда делегация начинает подъём по лестнице, и не дождавшись ответа, начинает рассказывать.

- Разговаривают двое. - Вы слышали, что верховный совет создал специальную комиссию по вопросам будущего? - Ну да, прошлое обосрали, настоящее просрали, теперь взялись за будущее. - Этот анекдот не новый, и полковник его рассказывает уже не первый раз, но сейчас он как-никогда подходит к ситуации. Тем более по реакции гостей на пошлую шутку, можно определить, насколько эти люди готовы идти на контакт.

Ширдяев задаёт тон, громко хохоча, полковники тоже осторожно хихикают, дама же ограничивается загадочной улыбкой. На очередном марше они натыкаются на солдата, который зачем-то начищает ступеньки сапожной щёткой. Солдат вскакивает и отдаёт честь офицерам. От положенного на бетон слоя гуталина пролёт приобрёл перламутровый оттенок.

“Ты что делаешь, придурок?” - хочется сказать Манюрову, но он, делая вид, что так и должно быть говорит.

- Тщательней чисти, солдат, - и хлопает Хомяка по плечу. Лицо солдата принимает торжественное выражение, словно ему только что вручили орден “За мужество”. Хомяка так и подмывает прокричать “Служу России!”, но слава Богу, он этого не делает. Несколько обескураженная комиссия продолжает движение вверх, а женщина капитан ещё несколько раз оглядывается на странного солдата.

По мере приближения к казарме, Манюров всё больше внутренне напрягается. “Ну вот он настал, момент истины. Успел ли Томилов что-нибудь сделать? Если нет, нужно будет как-то договариваться с этими московскими хлыщами”.

“Рота смирно!” - дневальный вытянулся так, словно до этого он был метр с кепкой, но увидев почётных гостей разложился вверх подобно телескопической антенне.

Взгляду офицеров предстаёт казарма полная солдат, которые в основном находятся возле своих кроватей, рядом с тумбочками. Солдаты, как будто ждали прихода гостей, так как стоят ровно, будто в строю, повернувшись к выходу под одним углом.

- Капитан, стройте роту! - командует Ширдяев.

- Рота строиться!

Не проходит и минуты, как солдаты без лишних передвижений и суеты уже стоят в ровном строю.

- Проверим личный состав, - мягким голосом говорит один из заезжих полковников. - Дайте мне копию списка.

Томилов передаёт гостю копию и начинает перекличку.

- Аликин,

- Я!

- Анашенко,

- Я!

- Анисимов!

После короткой паузы, наконец то слышится: “Я!”

- Бабурин

- Я!

- Аширбаев

- Я!

- Беба

- Я!

Счастливый Манюров, у которого только сейчас отлегло от сердца видит всё в радужном свете. Ему хочется целовать милые лица солдатиков, которые каким-то чудесным образом размножились. Плавая в волнах эйфории, он даже не хочет разгадывать тайну очередного фокуса, исполненного находчивым капитаном. “Ай да Томилов, ай да сукин сын!” - Эту фразу, он повторяет про себя уже в сотый раз.

Знойная капитанша тоже не прочь кое-кого расцеловать, да и не только. Загадочно сощурив ярко подведённые зелёные глаза, чуть заметно улыбаясь, она разглядывает служивых. Среди всех выделяется широкоплечий черноглазый паренёк с крупными красивыми чертами лица. Явная азиатская внешность парня диссонирует с фамилией Ляшенко, на которую он откликается. Даже “Я” он произносит густым басом грубо коротко по кавказски. Пока идёт перекличка, капитанша вспоминает услышанную когда-то формулу. По этой формуле можно благодаря длине носа, вычислить длину члена потенциального кавалера. Если она не сделала ошибку в коэффициенте, то этот парень просто гигант. Как бы она хотела овладеть им прямо здесь, хотя бы вон на той двухэтажной койке. Ей представляется, с какой мужественной силой наказывает её этот черноглазый хохол. Погрузившись в сладостные грёзы, она не замечает, что в упор не отводя глаз, пялится на этого солдата.

Ляшенко, он же Кацо, не может долго выдерживать этот жадный пропитанный вечно голодными гормонами взгляд. Объект расчётов капитанши начинает заметно припухать, и Кацо смущённо отводит глаза.

Перекличка закончена. Томилов показывает приезжему полковнику путевые листы откомандированных водителей и тот довольно кивает головой.

- Хорошо! У нас всё здесь, спасибо! Что у нас дальше? - он поворачивается к Ширдяеву.

- Как скажете, но я предлагаю сначала пообедать - говорит тот.

- Вы как старший по званию можете приказать, - смеётся проверяющий. - А вообще то, я предлагаю быстро пройтись по обучающимся, а потом уже пообедать. У Вас ведь с собой полный список курсантов?

- Конечно, вот, - Ширдяев передаёт полковнику ламинированную папку.

- Так, первая рота… вторая рота. Отлично! - вдруг решается проверяющий. Можно пойти прямо по списку начиная с первого взвода первой роты. Вы можете организовать полную явку?

- Без проблем, полковник, - Ширдяев сам идёт к телефону и набирает номер приёмной.

- Алло, майор? Это я Ширдяев. Срочно передайте по селектору полное построение личного состава по своим казармам.

- Есть! - слышится откуда-то издалека.

Спускаясь с лестницы на обратном пути, группа офицеров вновь натыкается на Хомяка, который после первой встречи долго думал, бежать строиться в роту, или нет, а потом всё-таки решил, что здесь он нужнее.

Он почти закончил наносить тонкий слой гуталина на лестницу, которая становится матово-синей. Хомяк снова вытягивается в ожидании похвалы, но на этот раз Манюров проходит мимо него, словно не замечая и пытаясь отвлечь офицеров, показывая на свежевыкрашенные бежевые стены.

- В прошлом году капитальный ремонт делали - говорит он, и параллельно думает: “Что это уёбище всё-таки делает?”

- Да, у кого-то на всё людей хватает, и на ремонт, и лестницу вон гуталином натирают, а кто-то жалуется, что солдат нет, части не укомплектованы. Причём боевые части. - Размышляет вслух один из полковников, глядя на Хомяка и пытаясь найти смысл в его странном труде.

- Не хватает мозгов и навыка грамотного распределения вверенных ресурсов, - подводит черту под этим разговором Ширдяев.

“Что-что, а говорить ты умеешь красиво!” отмечает про себя Манюров.

***

Тем временем в казарме очередной шухер. Кубе, Кацо и сотоварищам нужно каким-то образом обогнать комиссию и вернуться в свои расположения до поверки.

- Сейчас спускаетесь вниз, проходите через внутренний двор, заходите в нашу столовку, там через подсобки, выходите на пожарную лестницу, по ней подниметесь в учебный корпус. Они всё равно торопиться не будут, так что успеете, - говорит Кир, пока Куба в спешке скидывает афганку и натягивает на себя курсантскую форму. Кацо очень быстро освобождается от кителя, благодаря чему тот превращается в рваные лохмотья. Они собирают в кучу своих людей, проверяют нет ли отбившихся, и не прощаясь покидают казарму.

- Мы это сделали! - радостно шепчет Медный.

- На этот раз пронесло, - улыбается Кир.

- Будем радоваться, когда они уедут, пока не расслабляйтесь, - говорит Томилов.

- А бабёнка то шикарная была. Ох я бы ей…- томно вздыхает Емеля.