***

Работающая без обеда комиссия, стремительно перемещалась из казармы в казарму, не фокусируясь на мелочах, но делая упор на проверку личного состава. Таким образом, не более чем за сорок минут, было проверено две роты курсантов, и теперь они находятся в расположении третьей роты перед очередным строем.

Плолковники, всё более убеждающиеся, что на этой ниве им будет нечем поживиться, начинают скучать. Один из них бескончно зевает, не открывая рта, а другой время от времени кряхтит, привычно скрывая громкое бурление в голодном желудке.

Одна лишь капитанша не утратила озорного блеска в глазах. Она по-прежнему с интересом разглядывает курсантов, и отмечает, что основная масса их взглядов ответно устремлена в её сторону, отчего её лицо периодически наливается томным румянцем возбуждения. Странно, но сегодня ей кажется, что все они, и солдаты и курсанты на одно лицо. Точнее не все, но присутствуют такие типовые лица, которые ей мерещатся в каждой обследуемой роте. Например, увидев высокого блондинистого румянощёкого сержанта первой роты, она подумала, что точно такое же лицо видела десятью минутами ранее в роте обеспечения. Только там он был простым солдатом и стоял в задней шеренге. Вот и сейчас странное наваждение продолжает её преследовать. Тот красавчик хохол, от которого она не могла оторвать глаз в роте, как будто материализовался в виде курсанта. Здесь он в сержантских лычках и стоит во главе строя. Нет, ну одно лицо. Те же широко посаженные огромные чёрные глаза, тот же большой с горбинкой нос, тот же волевой с глубокой ямочкой подбородок. Такой же, только немного повыше и не такой накачанный пожалуй. Может это родной брат того солдата?

Странно, но этот откликается на фамилию Бабуришвилли. Какие-то странные братья, один хохол, другой грузин. Она ловит себя на том, что в упор уставилась на этого курсанта.

“Нет, ерунда какая-то, наваждение” - она усилием воли отводит взгляд. Просто нечего так пялиться, всё равно с ними ничего не светит. А всё, наверное, от того, что она большое внимание уделяет их носам, забывая отметить другие черты лица. Сколько, чёрт побери, она уже повидала этих носов, и, чаще всего, эти внешние признаки оказывались обманчивыми, но всё же она продолжает верить в услышанную когда то примету и пользоваться своей формулой. Сегодня, как и вчера, ей всё равно придётся коротать вечер с одним из этих полковников . Сейчас он спит на ходу, потому что вчера в гостинице много взял на грудь, от чего его КПД как любовника упал практически до нуля. Да и не всё ли равно, ведь его постоянно шмыгающий носик очень мал и здесь её формула сработала точно.

Проходит ещё час и проверка полностью закончена. Замечаний у комиссии нет. Радостный Ширдяев предлагает наконец-то отобедать, да и не здесь. Он знает очень хорошее место поблизости…

Глава 4. НАЕЗД

13 сентября 1993 г.

Три месяца безвылазного пребывания в коттеджном посёлке сделали из Жулика сельского жителя в хорошем смысле этого слова. Теперь он вёл размеренное существование с очень замедленным темпом, как это и бывает в деревнях. Сельский быт повлиял на душевное состояние Саши наилучшим образом. Он стал спокойнее, добрее, наверное в чём то мудрее и нашёл новый смысл в жизни. Освоив несколько рабочих специальностей, он понял, что является неплохим мастером. Теперь он может штукатурить стены, прокладывать штрабу, заливать пол, перекрывать крыши и многое другое. Кекс научил его хитростям монтажа электропроводки, Чиж научил его сварным работам, а местный колдырь Гриня помог освоить мастерство укладки кровли. В физическом труде Жулик нашёл своё новое призвание. Он, как и все его коллеги по строительству, забыл о настоящей службе с её подъёмами, нарядами, строевой и прочей суетой. Единственным связующим мостиком со службой остался Монтана, который их периодически навещает. Они забыли о военной форме, так как давно уже носят гражданку. Им всем по душе этот размеренный образ жизни трудового человека наряду с неплохим заработком. Благодаря найму деревенских жителей, Жулик, Чиж и Кекс получают теперь дополнительный доход и уже всерьёз подумывают о том, чтобы остаться на сверхсрочную. Сейчас полковник подрядился строить ещё два дома по соседству. Объёмы работы растут, а лучших организаторов чем Жулик и его друзья ему просто не найти.

Уже легли сумерки, работы давно закончены и Жулик с Кексом возвращаются с обхода объектов. Они идут не спеша, болтая, как всегда о бабах, наслаждаясь не по-осеннему тёплым вечером.

Перед коттеджем Манюрова, где находится их квартира и генеральный штаб стоит облако пыли. Приглядевшись, друзья различают вырисовывающийся из пыльного тумана силуэт огромного внедорожника. Джип Тойота, видимо недавно прикативший по единственной разбитой дороге, стоит боком к главному крыльцу.

- Это ещё кто такие? - удивляется Жулик и прибавляет ходу.

- Может клиент от Манюрова приехал? - вслух размышляет Кекс.

Проходя мимо машины, они замечают, что она настолько заляпана рыжей грязью, что с трудом удается определить, какого она цвета, не говоря уж о номерах, погребённых под толстым слоем засохшей глины.

“Где он так машину устряпал, дождей уже три недели, как нет”, - думает Жулик, поднимаясь по высокому крыльцу.

За закрытой массивной железной дверью слышны громкие голоса.

Открыв дверь, Жулик видит стоящего спиной к нему высокого человека в кожаной куртке и спортивных штанах балалайках. Ноги верзилы в растоптанных кросовках расставлены так широко, будто он хочет продемонстрировать умение садиться на шпагат. Он поворачивается на скрип двери, и Жулик видит типичное лицо бандоса. Бритый квадратный череп, косой шрам через весь лоб, маленькие водяные глазки, поросячий нос вздёрнутый к верху и растресканные губы, которые растягиваются как гармонь в жестокой ухмылке.

- О, ещё два кренделя нарисовались, - говорит он низким утробным голосом. - Заходите, пацаны, не стесняйтесь, - он провожает садистским взглядом проходящих мимо него друзей, при этом не высовывая рук из боковых карманов куртки. По правой стенке небольшой прихожей стоят как в строю все десять своих парней, включая Чижика. Парни стоят у стенки замерев, как будто их по утру вывели на расстрел. Напротив них в таких же эсэсовских позах раскинув ноги в трениках стоят ещё два бандоса. Они уже пониже ростом, но оба пухлые и коренастые. Оба одеты в одинаковые китайские костюмы в простонародье называемые “Радость лоха” и имеют такие же бритые черепа и обветренные загорелые морды. Бандосы так же держат руки в карманах олимпиек.

“У этих скорее всего ничего серьёзного нет, а тот на входе стопудово вооружён” - оценивает обстановку Жулик.

Вдруг, из соседней комнаты раздаётся сиплый голос:

- Кучеряво живёте, братва. Слышь, Гера у них там телик японский и видик. - В прихожую заходит ещё один парень. Он невысокого роста смуглый с чёрными вьющимися кудрями. На нём модная вся в заклёпках косуха, красные шаровары и туго зашнурованные под обрез лодыжек берцы. Черныш лихо крутит плексиглазовые чётки в правой руке, и из-за быстрых движений Жулик никак не может прочитать слово, буквы которого наколоты на фаланге каждого его пальца.

Он пританцовывая подходит к Жулику и вызывающе смотрит на него большими чёрными глазами, зрачки которых неестественно увеличены.

- Ты что ли здесь рулишь?- В открытом рту черныша, как в сказочной пещере тускло мерцает золото.

- Я просто бригадир, - говорит Жулик, осознавая, что этим самым берёт на себя ответственность за ведение разговора.

- А хозяин кто? Кто Вас нанял?

- Один большой человек из Ё-бурга.

- Ба-альшой человек из Ё-бурга! - Черныш раскинул руки в стороны и широко улыбаясь повернулся к своим друзьям. Те, осклабившись, ответили на его иронию.

- А те две хаты, тоже “Большого человека?” - он показывает пальцем в стену, указывая направление в котором стоят два новых дома.