– Капитан, попробуйте расспросить захваченных вами людей. Они что-то должны знать и о бароне, и о Забытом лесе.

Прыгун откланялся, забрал своего пса и вернулся к Буруну. Тому нечем было порадовать друга.

– Они молчат, как будто языки проглотили, – вздохнул он. – Особенно тот здоровенный, с седой чёлкой. Видно, он у них был за главного в этой атаке, и они его побаиваются посильнее нас.

– Тёртый калач в отряде барона, – определил Прыгун. – Видимо, он для этих всадников такой же важный чин, как ты для наших гвардейцев. Такими воинами не разбрасываются, а значит, надо нам ожидать скоро и командира. Но хорошо бы хоть что-то узнать у них про безумного барона и Забытый лес.

– Может быть, кто-то и сказал бы, но пока они все вместе, да ещё под присмотром этого рубаки, все будут помалкивать, – сказал Бурун, но тут же усмехнулся, заявив, что Говорун уже что-то задумал.

В это время гоблины уже поставили свой большой котёл на огонь, ожидая, когда он закипит, чтобы наконец без суеты приготовить еду. Говорун тут же стал ощупывать сидящих всадников, заявляя, что гоблинам для ужина нужна пара тощих пленных.

– Почему именно тощих? – криво усмехнулся воин с седой чёлкой волос.

Говорун сделал вид, что даже оторопел от такого невежества:

– Так сегодня мы съедим двух самых тощих. Остальных завтра погоним с собой и будем есть по два пленника. Самые толстые к концу этой очереди как раз тоже отощают.

Он давно приметил двух воинов помоложе и потрусливее остальных и, выбрав их, потащил с Ведуном к котлу. Там Ведун уже разложил свои хирургические инструменты, отчего храбрость совсем покинула вояк.

– Готовьтесь, разбойнички, раздевайтесь, – командовал Говорун. – Не одетыми же вас в котёл засовывать.

– Мы не разбойники! – закричал один. – Мы воины здешнего барона. Посмотрите: у нас и герб его на груди.

– Да ну? – притворно удивился Говорун. – Если вы, разбойники, посмели напасть на самих гоблинов королевской стражи, то и на воинов какого-то пограничного барона тем более могли напасть. Перебили, наверное, всех, да и самого барона вместе с ним, и нападаете на проходящих на дороге. Куда вы дели барона, разбойники?

– Барон в замке! – перепуганно объяснял пленный. – Он не знал, что вы королевские слуги. Нам посланный в разведку сказал, что проезжие на людей не похожи, он нас и послал. Он после того, что случилось с его сыном в Забытом лесу, приказывает нападать на всех, кто на людей не похож…

И тут же замолчал, потому что понял, что наговорил много лишнего, того, что ему велели скрывать ото всех. Но добрый гоблин Говорун весело расхохотался, хлопнул парня по узкой спине, приказав не бояться, а готовиться к скорому ужину, и побежал обо всём рассказать Прыгуну и Принцессе.

***

В сумерках уже прискакал к лагерю одинокий всадник. По его доспеху, висящему на боку рогу и сбруе его коня, сразу было видно, что всадник был не простым воином. Он был без копья, с высоко поднятой правой рукой, говорящей о том, что едет с миром и не несёт оружия.

– Я пограничный барон этих земель и замка, – спокойно объявил он дозорным. – Я хочу видеть того, кто командует вашим отрядом.

Капитан Прыгун вышел ему навстречу, и было видно, что барон даже в наступающей темноте сразу узнал серебряный плащ на его плечах. Легко соскочив с коня, он шагнул к Прыгуну и, вынув из ножен, протянул ему свой меч.

– Если вы командуете этим отрядом, то значит, я вижу гоблина Прыгуна, капитана королевской стражи, героя ночной битвы на Снежной равнине, – сказал он. – Рад, что могу отдать свой меч в такие славные руки. Я совершил преступление, напав на королевскую стражу, и только я должен понести наказание. Те люди, которые попали к вам, выполняли мой приказ, и они ни о чём не подозревали. Можете вязать и судить меня, но отпустите их.

И барон протянул к Прыгуну руки. Слушая и разглядывая барона Прыгун не находил в его словах и действиях и тени безумия. Напротив, будь он на месте барона, без сомнения, поступил бы так же. Единственное, что он отметил для себя, наблюдая за бароном, это его спокойствие и безысходность.

– Я не могу ни вязать вас, ни судить, – так же спокойно ответил Прыгун, – Вы напали на карету Принцессы, ей и судить вас. Но послушайтесь меня, говорите с ней обо всём искренно, ничего не утаивая. И главное – расскажите ей подробно о вашем сыне и Забытом лесе.

Спокойствие разом покинуло барона, он сначала резко выпрямился, потом, вспомнив, что безоружен, сник и процедил сквозь зубы:

– Мои воины всё выболтали!!!

– Ваши воины своей способностью хранить чужие тайны сделали бы честь любому командиру, – строго сказал Прыгун. – Вы храбрый человек, барон. Они вас любят и готовы для вас на все, как и вы для них. Но бывают моменты, когда наша храбрость должна склониться перед чужой мудростью. Неужели вы думаете, что что-то может быть скрыто от дочери Прозорливой королевы? Неужели вы думаете, что то, что до сих пор вас не отловили соседние бароны, и то, что вам не свернул шею Градоправитель Грандиса, – это просто случайность? Если в этой степи на этом месте вы повстречались с Принцессой, это только потому, что она так решила. Мне говорили, что вы безумны, но, конечно, люди ошиблись, вы просто очень гордый и хотели справиться со своей бедой один. Но если сейчас вы не сможете быть правдивы во всем с Принцессой, я первый назову вас безумным.

Барон осунулся и, выслушав Прыгуна, тяжело вздохнул:

– Вы даже не понимаете, капитан, какие есть тайны в этом мире. Кто мне поверит?

– Принцесса уже давно поверила вам, при первом же упоминании о Забытом лесе, – успокоил его Прыгун. – Теперь поверьте и ей и расскажите всё, что покажется ей интересным.

И оба воина отправились к королевской карете, где барон рассказал свою историю.

Барон рано потерял жену, и единственным его утешением в замке был сын. Веселый, крепкий мальчик рос среди звона оружия, рёва охотничьих рогов и хвастливых рассказов о подвигах и великих сражениях. Самым мрачным днём в его жизни был отъезд отца и его воинов на север, на войну с вторгшимися волкалаками, когда его оставили в замке вместе со стариками и женщинами. А самым радостным днем – возвращение барона со славой и рассказами о великой ночной битве на Снежной равнине. Но с этого дня мальчика переполняло желание совершить подвиг, достойный славы такого героя, как отец. Когда ему исполнилось двенадцать лет, никто и представить не мог, что он решится ночью проникнуть в Забытый лес. С тех пор никто не видел маленького сына барона.

Никто… кроме самого барона. Измученный мыслями о пропавшем сыне, однажды ночью он сам тайком отправился в Забытый лес. Ночь была лунная, как когда-то во время битвы с волкалаками. Барон не смог въехать в лес, конь что есть силы упирался, да и не смог бы он пройти среди завалов из сухих поваленных от старости деревьев. Оставив коня, барон сам с трудом пробирался в глубь леса и внезапно остановился, увидев проезжающих между древними стволами молодых красивых всадников в блестящих в лунном свете причудливых доспехах, под богато расшитыми плащами с неизвестным барону гербом. Барон хотел окликнуть неизвестных всадников, но, как в детском сне, не смог произнести ни звука. Так и стоял, укрывшись за поваленными деревьями, пока не проследовали все всадники один за одним, и в последнем он узнал своего сына.

Молча слушали Принцесса и Прыгун рассказ барона, потом девочка начертила тонким серебряным карандашом на листе бумаги какой-то рисунок и протянула барону.

– Этот рисунок был вышит на гербе всадников?

Лицо барона так перекосилось от удивления и ужасного воспоминания, что капитан Прыгун на миг даже усомнился, нет ли в рассказах о его безумии доли правды.

– Моя госпожа, – сказал барон, справившись с волнением, – простите меня, и сам я готов был поверить, что увиденное было если не безумием, то тяжёлым сном наяву. Если и нет возможности вернуть мне сына, вы уже вернули мне веру в мой разум. Это тот самый герб, который был вышит на плаще каждого всадника.