Долго фанаты ирландцев отмечали победу. Хулиганили, громили магазины. На радостях даже вломили паре забредших в лесок магглов, трем дюжинам сотрудников Министерства, включая Фаджа и старшего Крауча, и подожгли лагерь с четырех концов. Увидев среди буянов людей в белых масках, Снейп кинулся проверять бывших соратников, но соратники как раз были в своих палатках. Вот в огромной палатке, в которой квартировала делегация из Годриковой Лощины, было подозрительно пусто.

Том и Белла тем временем сидели в соседнем лесочке вместе с младшим Краучем и пили за встречу, иногда мирно запуская фейерверки. Среди Пожирателей отважный и благородный Барти в свое время считался штатным Дон Кихотом и ходячей Женевской конвенцией – он не бил безоружных, не нападал сзади, защищал даже пленных и врагов и всегда готов был броситься на помощь другу, какие бы беды это ему ни сулило. После долгих превратностей судьбы Барти все-таки нашел тех боевых друзей, которых его воображение рисовало ему в юности. «Я был сумасшедшим, а теперь я здоров, я был Дон Кихотом Ламанчским, а ныне, повторяю, я – Алонсо Кихано Добрый», - торжественно процитировал Том Риддл и благословил своего верного друга в добрый путь Обливейтом в башку и Омолаживающим зельем в карман.

Гарри Поттер был магом богатым и, что самое главное, неглупым, и заманить его в Тремудрый турнир какой-то тысячей галлеонов было невозможно. А вот сиротинушка Том Риддл после квиддичного финала поспорил с Людо Бэгманом на десять тысяч, что Гарри Поттер выиграет Тремудрый турнир, а с Беллой Блэк на поцелуй, что Кубок Огня не выплюнет его бумажку. Он даже поспорил с заядлым игроком на тотализаторе Альбусом Дамблдором на интерес, что Людо Бэгман отдаст ему один проигрыш. Поэтому любому, кто знал Тома Риддла раньше, было бы очевидно, что с Дамблдора теперь интерес, с Бэгмана куча золота, а с Поттера Кубок Огня.

Поймав вылетевшую из Кубка бумажку с именем Гарри Поттера, Дамблдор с укоризной посмотрел на своего почетного второгодника, как за глаза именовали бывшего Темного Лорда преподаватели Хогвартса. Том Риддл с самым невинным выражением лица цинично рисовал на салфетке картину в стиле Пикассо с вызывающим рабочим названием «Василиск кушает грязнокровку». Дамблдор перевел взгляд на Беллу Блэк, но Белла на его молчаливые подозрения ответила возмущенным движением головы, как и любая женщина, которой намекнули на ее настоящий возраст. Пришлось изливать административное негодование на ни в чем не повинного Гарри и спрашивать его, зазвав в отдельный кабинет, уж не он ли организовал подброшенную бумажку со своим именем. «Уж не я ли!» - возмущенно ответил Гарри, и по его тону учителя Хогвартса поняли, что об авторе проделки не догадываются только идиоты из Министерства.

Шалость явно удалась: самые известные специалисты по теории и практике темной магии были нужны самому юному участнику турнира позарез и даже были под рукой. Но никто не знал, сколько они вспомнили из своего прошлого искусства и прошлой жизни, а спросить было как-то неловко. Всеми знающими тайну личности Тома Риддла и его возлюбленной молчаливо предполагалось, что Том и Белла о своем прошлом ни сном, ни духом, потому что иначе… на этом даже у Драко фантазия останавливалась. Том и Белла хитро подмигивали друг другу и нагло просили у Гермионы списать домашку по Защите от Сил Зла.

Однако хогвартсовские мушкетеры были шиты далеко не лыком. «Не искушай, Темный Лорд, без нужды, - с сердцем сказал Драко, привычным движением взламывая охранные чары и призывая на свой стол фолианты из Запретной секции. – Мы с мальчиком Гарри, которому маловато лет, хотим выиграть артефакт для взрослых». Научные изыскания четверых друзей прерывались добродушными пранками, в результате которых в ранец Тома Риддла попал взрывастый дракл в виде зубочистки, а потом трансфигурировался обратно в полный рост. Том Риддл, воровато оглянувшись, заавадил дракла, азартно помянув своего пращура, а наблюдавший за этим Драко полез к Гермионе с неприличными желаниями, напирая на то, что она все это проспорила. Гарри пристально посмотрел вслед уходящему Тому и задумался.

Том на пранкеров зла не держал, хотя об их именах и догадывался. Перед первым заданием он отозвал Гарри в сторону и доверительно сообщил ему, что успеха в жизни проще всего добиться, делая то, что умеешь лучше всего. Гарри задумался еще крепче: некоторые старые таланты, сохранившиеся у Тома как нельзя лучше, он недавно наблюдал в действии.

Верные друзья спасли Гарри от тягостных раздумий, сообщив ему, что нужному дракону вчера было подлито модифицированное Оборотное зелье «Гермидрака», с замедленным, но долгим и психоделическим эффектом. Спустя полчаса Гарри появился на поле под рев трибун и взмахом палочки превратил дракона в розового червячка, танцующего брейк. Авторы зелья тем временем лупили под трибунами Риту Скиттер, поймав ее за надиктовыванием своему борзому перу статьи о трудном выборе Гермионы между аристократическим блондином и героическим брюнетом.

Добытое в первом туре яйцо неприятно поразило Гарри и Драко немелодичностью звучания, от которого все студенты Слизерина попрятались под кровати, хотя умом они и понимали, что василиск не мог пожаловать по их чистокровную родственную душу. Драко со свойственным ему цинизмом предложил кинуть монетку: решка – идем за помощью к тете Белле, орел – круциатим яйцо сами. Гарри предложил не мелочиться и сразу позвать Вольдеморта в отставке, как он теперь за глаза называл Тома Риддла. «Всё скажу! Всех заложу!» - тут же пропищало яйцо нормальным, но испуганным голосом.

Новые мушкетеры относились к Минерве МакГонагалл с почтением и уважением, и то, что именно она вызвала к себе Драко и Гермиону за день до второго тура, стало для них неприятным сюрпризом. Впрочем, без неприятных сюрпризов не обошлось и у самой МакГонагалл: через десять минут Драко и Гермиона вернулись, потрепанные и злые, а через полчаса Дамблдор вызвал в школу их родителей.

На следующий день Гарри со спокойной душой плыл под водой, шевеля жабрами и многозначительно помахивая палочкой. Вместо лучших друзей в бессознательном состоянии его ожидали пиратские сундуки с пиастрами и надписью на крышке «Спонсор соревнований Люциус Малфой». Однако на подступах к сундукам Гарри понял, что задача усложнилась: дохлые студенты русалкам были без надобности, а вот за пиастры они намеревались биться всерьез. Переговоры на языке жестов, в котором Гарри лучше всего удались условные изображения «Авада», «Круциатус» и «Вольдеморт», не увенчались успехом. Пора было переходить к тому, что у хорошего слизеринца должно получаться лучше всего.

Спустя десять минут Гарри с трудом всплыл вместе со всеми четырьмя сундуками. Морской народ в это время с жаром обсуждал радужные перспективы акционерного предприятия «Поттер и русалки» и даже торговал только что приобретенными бездокументарными акциями. Северус Снейп, услышав эту историю, понял, что пасынком он может гордиться, а Люциус Малфой выразил сожаление, что в свое время не усыновил Гарри сам.

- Что еще за так его мать! Понаставили тут надгробий!

- Тише, Гарри, здесь дамы! Кого это ты с собой приволок?

- Привет, Том. Это же Седрик, не узнал?

- Слушай, трансгрессируй ты его отсюда к дементорам!

- К дементорам, Белла, это негуманно. Сама должна помнить. В смысле, мы их на Защите уже проходили. Портус! Обливейт! А последнее невербально, чтобы Гермиона не жаловалась, что я неправильно произношу.

- Между прочим, Том, это нечестно. Они коснулись Кубка одновременно.

- Да ладно, далеко бы он прошел, если бы Гарри его каждый раз не спасал. И вообще, давайте не отвлекаться от темы. Мы тут, Гарри, тебе попенять хотели: у лучшего друга день рождения, а ты за какими-то кубками охотишься.

- Так я с утра уже поздравил.

- Поттер, мне не подарки нужны, а внимание.

- Ну иди сюда, я тебя поцелую.

- Не отмазывайся, противный. Если бы не Том и Белла, мы бы вместо моего юбилея праздновали твою великолепную победу.