Несмотря на свой переезд, я так и не решилась продавать квартиру. Отшучивалась, что жилье может вполне пригодиться нашим с ним детям. Тема детей, как выяснилось его тоже волновала. А значит, не так долго мне осталось работать моделью. С другой стороны, можно задуматься о своей мечте и наконец-то пойти учиться на врача. Но вначале придется хорошенько покорпеть над книжками, нужно было все-таки освежить память.

После очередной фотосессии, я решила заглянуть на свое прошлое жилье, захватить некоторые вещи. Несмотря на состоятельность мужа, мне еще было не по себе о возможности тратить безумные суммы на одежду. Даже когда мы отправлялись за новым платьем, и я никак не могла выбрать, Андрей не подсказывал, он просто покупал все. Подобная расточительность меня поражала. Хотя, как позднее я поняла, это было проявление заботы, Андрей заботился как мог, и не хотел, чтобы я в чем-то испытывала недостаток. Часто баловал вкусняшками и запрещёнными Аней продуктами. Порою я расценивала как диверсию с его стороны, всячески пытался удивлять, мы могли внезапно сорваться в какую-нибудь поездку или ресторан. Хотя мне просто было хорошо рядом с ним, просто быть вместе, валяться на кровати или просто смотреть телевизор сидя на диване, для меня это было гораздо лучше, чем посещения, каких-то тусовок. Иногда в моменты всего прочего я задумывалась, о том что могло быть, о том, что должно было быть. О том, что сейчас должна была лежать в земле, а не наслаждаться жизнью, но кто-то свыше решил иначе. Кто-то, кто дал мне возможность спасти брата. Кто-то, кто решил наказать моего убийцу, отняв у нее жизнь взамен.

Увлекшись размышлениями, я не заметила, как наткнулась на маленькую девочку, которая растерянно стояла на дороге. В глаза тут же бросились ярко-рыжие волосы. Майка с шортами едва держались на щуплом детском тельце, и на вид были достаточно затасканными, что даже у меня, бо́льшую часть жизни прожившую в бедности, сердце сжалось от жалости. Да, и малышка была очень худенькой, даже для своего возраста.

— Эй, девочка, уйди с дороги, — сказала я.

И ребенок послушно подошел ко мне.

— Ты меня не помнишь? — тихо произнесла девчушка. Слишком тихо. Быть может, она попросту потерялась? Или была одной из тех, кому мы помогли?

— Нет, — честно призналась я. — Где твои родители?

На вид девчушке было лет шесть. Не самый подходящий возраст для одиноких прогулок в наши неспокойные времена.

— А ты ведь звала меня, — сказала она. В ее голосе не было ни грамма детскости.

Я лишь изумленно приподняла брови:

— Звала?

Но ребенок продолжал настаивать на своем.

— Ты звала меня, там когда умирала, лежа на холодном асфальте, с переломанными костями. Тебе было больно, ты помнишь? — На секунду у меня слегка подкосились ноги, а во рту возник соленый привкус. Но девочка не обращала внимания на это. Она продолжала говорить, заставляя меня вспоминать. Перед глазами возникла та самая ночь. Яркий свет фонарей, хруст собственных костей и адская всепоглощающая боль, когда даже не было сил вздохнуть. Меня всю начало колотить.

.-Вспомнила? — ласково поинтересовалась малышка. — Тебя так гложила обида. Человек, сбивший тебя даже не остановился на какое-нибудь мгновение, попросту решился скрыться из виду. Ты понимала, что ты была лишь пылинкой в его жизни. И т чертовски не хотела умирать. И тогда пришла я и забрала твою боль, более того, я дала тебе новую жизнь и наказала виновную.

— Кто ты? — сказала я, чувствуя дикое оцепенение, словно бы не могу пошевелиться, будто бы меня сдерживали неведомые путы.

— А какая тебе разница? — произнес некто в обличии ребенка. — Разве не главное то, что я справедлива? — потом на секунду задумалась. — Впрочем, называй меня Лина.

Лина. Сокращение от Ангелины, вспомнила я. Вот только интуиция подсказывала, что создание передо мной от ангела очень далеко.

— Что тебе от меня нужно? — выдавила я из себя, чувствуя панику. Наверно, я должна была испытывать благодарность, именно она дала мне второй шанс, но страх который я испытывала был гораздо сильнее.

Губы Лины тут же расплылись в улыбке, явно показывая, что я угадала.

— Принять меня в свою семью, удочерить, забрать из приюта.

Я удивленно хлопала глазами. Слишком не складывалось у меня ее поведение с подобной просьбой. Неужели передо мной ребенок?

— А что если я откажусь?

— Ты хороший человек, столько делала для других. Я даже пыталась тебе помогать. Пусть ты и не всегда слушала. Предупреждение об Эдуарде ты пропустила.

Так, эти записки побрасывала она?

— Но за жизнь нужна платить, — равнодушно пожала плечами она. — Если не хочешь… — на мгновение я испытала жуткую боль, и внезапно обнаружила, тело Леры валяющее на тротуаре. Через секунды морок оставил меня, и все вернулось на круги своя.

— Если не хочешь, то вернешься, обратно, туда, где лолдна быть. И твое тело займет другая. — равнодушно сказала Лина. — Рассказать тоже не получиться.

— Адрес детского дома. Приедешь завтра не позднее двенадцати часов дня. Опоздаешь, — умрешь, расскажешь кому-то умрешь, — сказал демон и протянул мне листик бумаги. Развернулась и ушла, оставив меня одну, с листочком в руках. Вот только в этот раз записка не собиралась сгорать в руке.

Я не помнила дорогу домой, в памяти не отложилось, как машина неслась по извилистым улочкам, все мои мысли заняты были тем, чтобы придумать, выход из ситуации. Нельзя запускать это существо в дом. Нельзя. Лина вызывала у меня панику, жуткое отторжение, хотя бы тем, что в любой момент могла сделать со мной что угодно. Вот только что делать? Что делать, чтобы при этом не умереть? С демона станется подселить в освободившее тело другую душу, а Андрей даже разницы не заметит. Андрей, с ним-то и было связано. Записки демона были подсказками. Первая значительно помогла мне, второй я ослушалась, знать бы чем это грозить? И что, в конце концов, делать? И лучше решать это не одной.

Поскольку рассказать было нельзя, я решила написать. Вот только как я оторвала ручку от листа, все написанное исчезло, бумага оказалась девственно-чистой, будто бы ничего и не было, тоже самое случилось и с сообщением на телефон. Похоже, хитроумный демон и это предусмотрел. Оставалось только радоваться, что он не убил меня за подобную попытку, и я все еще дышу.

Чем дольше шло время, тем больше я понимала, что у меня нет выхода. В любом случае Лина получит желаемое. А я хотя бы знаю, что от нее ожидать. Оставалось только поговорить с мужем. Боюсь, это будет не самый простой разговор.

Андрей, как я и предполагала, среагировал отрицательно:

— Лер, я понимаю, помогать детям это хорошо, но тащить кого-то в свой дом?! Я на своих детей рассчитывал. И не уверен, что способен полюбить чужого ребенка, — ответил он, даже не зная, что этим самым подписывает мне смертный приговор.

Прости, любимый, я этого делать тоже не хочу, но у меня нет другого выхода, мне так и хотелось сказать, но я сдержалась.

— Оформим опеку? Просто дадим шанс девочке на лучшую жизнь? Никаких особых прав, если ты об этом переживаешь. Я вполне могу вырастить из нее модель.

Такая красноречивая ложь. Сколько же раз, я лгала тебе, любимый? Но почему сейчас я чествую себя хуже всего. Я ведь знаю, что ты сдашься, Андрей, я знаю тебя, и так не хочу тебя терять. И умирать милый я тоже не хочу. Прости, но это единственный выход. Я должна понять чего она хочет, и найти способ ее остановить.

— Ты хоть представляешь, что такое воспитывать ребенка? Придется отменить планы на медовый месяц. Да и тебе придется ограничить зарубежные поездки. Ты же не собираешься брать ребенка под опеку, чтобы сдать его няне?!

— Я согласна.

Он сдался, пусть и надеялся, что это только лишь моя блажь. Прости, любимый, быть может, все было бы иначе, если б я нашла в себе силы признаться раньше, но сейчас у меня никакой возможности все тебе объяснить.