— Нет, моим родителям повезло, со мной никаких проблем не было. Более того, моей семье бы хватило денег, отправили лечиться за границу. Все это произошло с другим человеком.

Моим воспитанием занималась няня, хотя родители и уделяли много внимания. Отец был не против того, чтобы она водила меня на детские площадки, чтобы я общался с обычными детьми. Там я и познакомился с Дашей. У нее были удивительно светлые волосы и вечно озорная улыбка. — Образы прошлого тут же проносились перед глазами. — Мы подружились, даже бывали на днях рождения друг друга. Дашины родители был сильно удивлены, когда увидели наш особняк и поняли с кем дружит их дочь. Мама, правда, была от нашей дружбы не в восторге, но смирилась. Но когда я приехал после летнего лагеря Даши не было, на площадку она больше не приходила. Вскоре от ее родителей я смог узнать, что Даша болела, и ей требовались деньги на лечение, которых у ее родителей не было.

— Почему они не обратились к твоим родителям? — Тут же спросила Лера. Как назло, задала вопрос, который мучил всех нас.

— Побоялись, что те их пошлют. Им нечем было отдавать долг. Хотя даже мама, недолюбливая Дашу, сказала, что если бы отец отказал, она бы отдала свои, впрочем, отец бы не отказал. Но они побоялись. Именно эту историю я не хотел выносить на обозрение. Ее можно было спасти. — В моем голосе звучала неприкрытая ярость, и еще хуже, неприкрытая боль, которую я не имел права показывать.

— Ладно я пошел, — сказал я, испытывая легкий стыд, это была слишком личная история, моя личная боль. Слишком далекая от образа мажора Андрея, который легко всего добивается и не знает ни в чем отказа.

— Не уходи, — сказала она с мольбой в голосе, крепко взяв меня за руку.

Алена:

Я была уверена, что это конец, знала, мне не спастись. Я была уже готова к смерти, отлично зная, что живой меня не отпустят. Но оказалось, что я не была готова к своему неожиданному спасению, не была готова, что меня вызволят. Как и не была готова увидеть в предрассветных лучах бледного перепуганного Андрея. Я тут же рванула к нему, крепко прижалась, и начала рыдать. Никак не могла остановиться. Слов не было, были только слезы. А еще было понимание, что именно он постарался вырвать меня из того ада, который уготовил мне Эдуард.

Дотошный допрос, при котором присутствовал мой жених. Молчаливая поездка в машине. И неожиданный разговор, изменивший все. Разговор, когда мы были искренны, насколько могли позволить. Разговор, расставивший все точки по местам.

— Ладно, я пошел.

— Не уходи, — сказала я, впервые не желая его отпускать. Отчаянно, понимая, он мне нужен, и нужен именно сейчас. Его присутствие необходимо мне как воздух, как то без чего я не могу обойтись.

Потому что там находясь в плену, находясь на краю гибели, я думала о нем, а не только о своей семье. Потому что сейчас, наконец, я все поняла. Он мне нужен. И нужен мне не из-за какой-то карьеры, ни за каких-то договорённостей и всей прочей ерунды.

— Не уходи, — повторила я, подходя ближе. Вдохнуть его терпкий запах, встретиться взглядом, коснуться губ. Неумелая попытка объяснить, что я не в силах его отпустить. Впрочем, ему было плевать на мою неумелость, он тут же перехватил инициативу, ведя меня за собой. Оказаться в его крепких горячих объятиях. Его губы коснулись шеи, осыпая кожу поцелуями, от которых у меня такое ощущение, словно разряд прошел по всему телу. А поцелуи спускались все ниже, Почему-то не хотелось, чтобы он останавливался, хотелось, чтобы он был еще ближе, и я всем телом прижалась к нему, и целовала в ответ. Это словно зависимость словно какая-то безумная потребность в нем. Сейчас я не хотела думать о чем-то, потому что поняла, что завтра может и не наступить. Зато сейчас есть его прикосновения, его горячее дыхание. Под его руками зашуршало платье. Я же торопливо расстегивала его рубашку, но пальцы не слушались, торопливо дёрнула ткань, пуговицы посыпались на пол, но ни меня, ни Андрея это не волновало. Хотелось быть поближе, прикоснуться друг другу, кожей к коже. Сейчас я была согласна на все, чтобы он не прекращал поцелуи. Это тело помнило его ласки, все что было в голове, это безумное желание ответить. Изогнуться дугой, отдаться полностью вперед нескончаемому и безумному блаженству, все сбираться и сбираться на пики небывалого наслаждения. Безумно, без оглядки любить. Кричать его имя и ни за что и никогда не отпускать.

Утро встретило меня удивительной темнотой. Или я так поздно проснулась? И проснулась я не одна, а в компании Андрея. А значит, произошедшее недавно не сон. Я рассматривала безмятежно спящего Андрея, пытаясь понять, как это вышло? Ласково провела рукой по волосам, вглядываясь в любимое лицо. Любимое, я действительно влюбилась. Ирония судьбы, влюбиться в чужого жениха притворяясь невестой. В памяти тут же всплыл момент, когда я увидела Андрея первый раз. Тогда я убежала, испугалась? А что было, если бы я этого не сделала? Вряд ли бы это дошло до чего-то подобного?! Впрочем, это всего лишь вопросы и предположения. А важно лишь то, что происходит в данный момент.

На следующий день мы поехали проведать Ваню, которому уже успешно провели операцию. По пути даже заехали в магазин, купили ему большой набор для рисования. Андрей никогда не делал ничего подобного, не дарил игрушки спасенным с его помощью детям, ведь он давал нечто более важное, возможность жить. Но для Вани он согласился сделать исключение. Скорее всего, понимал, насколько для меня это важно.

Я столько раз представляла этот момент, столько прокручивала его в голове. Как обязательно крепко обниму брата, взлохмачу его волосы, поцелую в щечку, и он что-то скажет про «телячьи нежности». Как будет радоваться мама, которой я буду говорить «Я же говорила, что мы справимся». Как она улыбнется, и наконец, сбросит с себя ужас всех этих лет.

Но не обняля брата, не подошла к нему. Оглядела довольно просторную палату клиники, в которую по приказу Андрея его перевели. Осталась стоять вместе с женихом, и даже подарок, я вручила маме, а не брату, который просто с удивлением взирал на незнакомцев. Наконец, понять, что мне придется смириться с ролью незнакомки для него. Что ж увы, такова была цена его спасения. Мне до сих пор не верилось, что все позади. Брат здоров, хоть и сильно похудел, даже с расстояния я тут же оценила впалые щеки и синяки под глазами. Зато мама была счастлива. Бесконечно благодарила, но то и дело вытирала слезы. Ей тоже не верилось, что все хорошо. Андрей даже предложил моей матери работу и сказал, что если возникнут проблемы обращаться за помощью к нему. Как будто он чувствовал ответственным за произошедшее с моей семьей.

Потом мы вышли из палаты. Мне так хотелось вернуться к ним, и все рассказать, но я одернула себя, напомнив, что, главное, уже сделано.

— Ты собираешься как-то начать афишировать свою деятельность? — задала я ему вопрос, который за последние сутки набил ему оскомину.

— А ты что собираешься делать? — поинтересовался он, заставив меня удивиться.

— А что я могу? Какая-то "моделька"? — Я уже давно была лишена каких-то иллюзий.

— Поговорить, например, с модельерами и кутюрье? Ты ведь тоже можешь что-то делать.

Все как-то завертелось и закружилось. Влияние на модельеров Лера имела или кто-то почувствовал свою выгоду. Лишняя реклама и пиар ведь никому не еще не мешали? Впрочем, были те, кто помогал искренне, организовывая благотворительные показы и аукционы.

Я решила внести свою лепту и заодно подать пример, и распродала часть вещей Леры, привезенные из-за границы, в большей части вечерние платья. Моему примеру, последовали еще несколько моделей и известных актрис.

Благотворительность вкупе с работой моделью выматывали до предела. Иногда я не могла вспомнить, даже когда в последни раз ела. Даже Аня ругалась и говорила, что здесь анорексиков не держат. Дошло до того, что у меня закружилась голова на одной из съемок, и сердобольный фотограф дал мне шоколадку и попросил свою помощницу сделать мне чаю. Немало сил нервов и времени отнимало и судебный процесс в отношении Эдуарда, который хотел все выставить совсем в другом свете, будто я по наущению Андрея сама попросилась поехать к нему домой, что никакого похищения не было. Пришлось потратить море усилий, чтобы найти Анджелу и заставить ее давать показания. Увы, других доказательств не было, запись произошедшего Зачинский стер, а сотрудники ресторана хранили полное молчание. Но как выяснилось позднее, я не была единственной жертвой Эдуарда, пострадали еще несколько девушек, и не всем как мне повезло оказаться спасенной. некоторые были попросту закопаны на заднем дворе. Этот" нелюдь" даже не старался избавлять от тел, настолько чувствовал себя безнаказанным. Андрей был рядом со мной каждое судебное заседание, боясь на мгновение оставить одну. Даже то, что он приставил ко мне охрану, его не успокаивало.