Понемногу наступала осень, ночи удлинились, и пожелтевший лес сбрасывал свой наряд, засыпая листьями звериные тропы. Запасы еды были заготовлены, насушены грибы, ягоды, орехи, засолена рыба, вдоволь завялено и закопчено мясо, топлива было достаточно, можно было зимовать. Старик был рад решению Койлина, коротать зиму в лесу одному было делом невесёлым.

Зима выдалась вьюжная, снегу намело так, что закрывало половину оконца, дверь избушки приходилось открывать с трудом. Старик смастерил лыжи из ивняка, переплетя их кожаными ремнями, так, что они походили на днища корзин, но даже на них пройти по лесу было невозможно, к счастью, заготовленные продукты и топливо помогли выжить.

Для Койлина долгая зима не прошла даром. Проводя со стариком долгие зимние дни, он слушал его рассказ о жизни, состоящей из сражений, путешествий и приключений. Дрова в печи весело трещали, огонь согревал маленькое, убогое жилище, и двое – старик и мальчик понимали, что, возможно, это самые счастливое время их жизни.

Койлин, вкратце рассказал о своих приключениях. Старик внимательно слушал Койлина, лишь изредка покачивая головой, и когда Койлин закончил свой рассказ, старик произнёс:

– Всё правильно, я не ошибся. Ты мог погибнуть уже множество раз, но всегда оставался жив. Видимо, у тебя, как у кошки, девять жизней. Когда придет весна, ты отправишься в ту далёкую землю, о которой я тебе рассказывал. Дорога будет трудной, но ты выдержишь.

Старик прямо посмотрел в глаза Койлину из – под кустистых бровей.

– Ты знаешь, что значит убить человека?

Койлин молча выдержал взгляд старика.

– Знаешь – тяжело вздохнул старик. – Скольких ты убил?

Койлин продолжал молчать. Старик ответил за него:

– Главное – начать, а там пойдёт само собой! Эх! Хорошо, если ты убил, защищаясь! Мне пришлось убивать людей, даже не дав им помолиться перед смертью! Я не защищался, я нападал. Знаешь, из-за чего?

Койлин продолжал молчать.

– Из-за богатства. Я убивал людей, которые не сделали мне ничего дурного. Скажи, где сейчас это богатство, нужно ли оно мне? Воспоминания терзают меня…. жаль, что такие мысли приходят к старости. Да, на мне много грехов….

Ты хочешь стать старым? – Лайлокен опять взглянул на юношу.– Ты будешь старым, как я, а может, еще старше. Твой жизненный путь ни к чему не приведет, кроме вражды и ненависти. Ты скопишь богатства, будешь повелевать людьми, решая, жить им, или нет.

Замолчав, старик повесил голову, став похожим на старого беркута, и его горбатый нос ещё более подчёркивал это сходство.

Наступила весна. Снег стал рыхлым, тяжёлым, солнце светило ярко, словно приглашая в путь. Лайлокен собирал в дорогу Койлина так, словно отправлялся сам. Старик всё время присматривался к амулету Койлина. В один из вечеров он взял амулет, чуть нажал на выдающуюся сердцевину шестиугольника. Шестигранный центр подался вниз, лепестки раскрылись, как цветок. Лайлокен осторожно взял в руки амулет, ещё раз внимательно осмотрел его.

– Возьми! – вернул он странный предмет Койлину.– Раз эта штука внутри круглая, значит, есть ось, а если есть ось, значит, надо вращать. Что бы ни произошло, сделай всё в обратном порядке: крути назад эти лепестки и поставь сердцевину на место.

Койлин так же, как и Лайлокен, осторожно взял в руки амулет, и повернул лепестки. Он успел заметить, что черты лица Лайлокен смазались, стены избушки заколыхались, словно под водой, и Койлин обнаружил себя сидящим под крепостной стеной замка, откуда он убежал. «Вот он!» – воскликнул стражник, – показывая на Койлина. – «Держите негодяя!»

Стража мгновенно окружила Койлина, как будто она ждала его. Кайлин спрыгнул с высокой стены замка, рискуя сломать себе ноги, и бросился к спасительным лесным зарослям. Забежав в ближайшие кусты, Койлин схватил амулет, нажал на сердцевину, и наугад повернул шестигранную звезду….

Когда Койлин открыл глаза, он увидел сидящего напротив его Лайлокена. Лицо старика было изумлённым.

– Вот в чём дело! – произнёс Лайлокен. – Теперь мне понятно, почему капитан всегда исчезал, когда дело принимало скверный оборот. Ну, что же, расскажи, что ты видел.

Койлин, как мог, передал ему свои смутные ощущения, и описал место, где обнаружил себя после поворота лепестков.

– Значит, – произнес Лайлокен, исчезаешь из одного места, и появляешься в другом. Впрочем, и этого достаточно. Хотя, если изучить эти деления, что нанесены на внешние стороны сердцевины, и внутренние стороны лепестков, тогда, возможно, ты сможешь регулировать свои перемещения. Я слышал о таких вещах, но никогда не видел. Никому об этом не говори. Впрочем, – старик взглянул в твердо очерченное, суровое лицо юноши, – об этом тебе можно было и не предупреждать. Как ты будешь разбираться со своим колдовским инструментом, и что от него можно ещё ожидать – я не знаю. Только запомни – действуй с амулетом осторожно, в нём заключена большая сила, справится с которой может только познавший её.

Теперь о твоём путешествии. Сначала ты пойдёшь на северо-запад к заливу Ферт оф Форт. Это не очень далеко, и если ты не собьёшься с пути, дойдёшь до деревушки Данбар. Это уединённое место, там живут контрабандисты и разбойники. На вид это очень благочестивые люди, до тех пор, пока не сядут в свои лодки, тогда пощады от них не дождешься. Можешь говорить с ними смело, они возьмут тебя с собой. Но подожди, может, ты не хочешь такой судьбы? Может, хочешь стать кожевенником, или того лучше, писцом? Тогда тебе лучше направится в Эдинбург, и пристроится к какому-нибудь графу, и жизнь твоя станет сытной и обеспеченной. Не хочешь?

Тогда, как только сойдет снег, и земля станет тёплой, отправишься в путь. Береги свой амулет!

Вскоре солнце стало подниматься высоко, трава и деревья зазеленели, птицы запели свои извечные весенние мотивы. Вторя им, робко зазвенели маленькие лесные ручейки, струящиеся из-под пней и валунов, обросших седым мхом, лес наполнялся жизнью…

Койлин попрощался со стариком, и тот обнял его, словно сына, и вручил свиток из чёрной прочной кожи.

Койлин сразу понял, что это карта. Взвалив на плечи котомку с копченым мясом, рыбой, взяв нож, огниво, трут и кремень, перекинув через плечо лук, он зашагал, держа путь на север, туда, куда гнала его судьба.

Путь, пройденный Койлином, был неблизкий для человека, несущего на себе всю свою поклажу. Она состояла из оружия, металлического котелка, запаса воды, и еды. Он старался разнообразить свою пищу зайцами, глухарями, и всем, что находилось на расстоянии полёта стрелы.

Однажды он угодил ногой в чью-то нору, и вывихнул ступню; пришлось несколько дней ожидать, когда нога заживет. Он соорудил шалаш, который превратился в охотничью засидку, где Койлин подкарауливал неосторожную дичь. Вспомнив наставления старца, он ползком собирал травы, росшие поблизости; тут рос и горец птичий, земляника, хвощ, которые он варил в подаренном стариком котелке, прикладывал к больной ноге горячий подорожник. Молодость и сила трав делали чудеса, и лечение шло быстро.

Однажды к его жилищу наведался лось, огромный и свирепый. Он стоял у шалаша, трубя и роя копытом землю, вызывая противника на бой. Очевидно, стоящий шалаш он принял за соперника. Койлин со своей больной ногой сидел не шелохнувшись, разглядывая зверя из своего убогого убежища, и когда лось победно вскинув голову, исчез в чаше леса, вздохнул с облегчением.

Нога почти зажила, и Койлин отправился в путь, слегка прихрамывая. Он постоянно наблюдал за солнцем, держа направление, указанное стариком. Лес был старый, часто встречались буреломы. Возле одного из таких буреломов Койлин услышал грозный рык. Оглядевшись, он увидел громадного медведя, стоящего на задних лапах. Зверь ощерил крупные жёлтые клыки, и разглядывал неожиданного гостя маленькими злыми глазами. До Койлина доносилось сиплое дыхание зверя, который стал медленно и грозно приближаться. Движения хищника были неторопливы, уверенны, он уже протягивал свои мощные лапы, со страшными когтями…. Не раздумывая, Койлин сорвал с плеча лук и выстрелил в медведя, который был совсем близко. Раздался рёв, медведь схватился лапой за глаз, в который попала стрела, а Койлин бросился бежать со всех ног.