Мы уже удалялись друг от друга, так что нам приходилось кричать.
– Эй, мне очень жаль твою собаку, – сказал я.
– Ничего, мы заведем новую, как только я достигну ста одиннадцати процентов.
– Кстати, как тебя зовут?
– Галлея, как комету.
– Ничего себе!
– Ага.
– А меня, типа, Бен. Ну, чтобы ты знала.
– Я, типа, знаю. Мне мама рассказывала, тем более что твое имя записано в читательском билете.
– А о чем твой рассказ?
Она крутанулась на месте и с улыбкой подпрыгнула:
– Я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы все рассказывать!
– Значит, завтра после школы я увижу тебя в библиотеке?
– Мне надо будет к врачу! Слушай, мы, наверное, выглядим как дураки: пятимся назад и при этом кричим! Ты сейчас врежешься в старика в кресле-каталке! Бен?
– Да?
– Сто одиннадцать! Столько книг я планирую написать! И столько лет собираюсь прожить! Пока, Флип!
Чуть позже я написал своему другу Чаки.
БК: Кто тебе сказал, что подмигивание означает безмерное восхищение и уважение?
ЧМ: Рэйберн, а что?
10. Призван удивлять
– Он отлично поладит с детьми, – сказала женщина из офиса «Почитай Руфусу».
Мама подтолкнула меня локтем и продолжила заполнять бумаги. Она выступит поручителем моего обучения на куратора программы «Почитай Руфусу», поскольку я еще несовершеннолетний.
– Мы с одной девочкой, моей подругой, хотим начать с моей библиотеки, – сказал я.
– Звучит здорово, – одобрительно проговорила женщина. – Вам с Флипом нужно будет посетить несколько занятий, чтобы получить сертификат. А также выполнить некоторую домашнюю работу. Ты готов?
– На сто одиннадцать процентов, – ответил я.
– Он абсолютно предан тебе, Бен, – заметила женщина. – Давай еще раз повторим. Я хочу сделать фото и разместить его на сайте, если ты не против.
Я начал читать Флипу «Книгу воспоминаний» Н. Т. Кастильо-Кормье. Пес тут же навострил свои маленькие ушки и, склонив голову устремил на меня большие золотистые глаза. А как только я подмигнул ему он подпрыгнул ко мне и лизнул в губы; от языка пахло арахисовым маслом.
– Посмотри потом в учебнике, как отучить его лезть в лицо читающему – сказала женщина и щелкнула камерой телефона. – Продолжай.
Книга рассказывала о мальчике, который, обнаружив проход в будущее, переместился на сто сорок миллионов лет вперед.
– Он открыл дверь и обнаружил, что Земля заледенела. Небо, несмотря на солнце, стало черным. А само солнце было в десять раз больше обычного, хотя совершенно не грело. Он обернулся, собираясь вернуться домой, но дверь исчезла. И теперь все, кого он знал и любил, остались лишь в его воспоминаниях.
На обратном пути мы ехали в переполненном вагоне метро. Я приоткрыл рюкзак, и Флип, высунув свою маленькую голову, смотрел по сторонам. Тут ко мне обратилась девушка с соседнего сиденья:
– Так бы и раздавила его в объятиях.
Я крепче прижал к себе рюкзак. Поезд остановился, девушка встала и попрощалась со мной.
– Распоряжайся своей новообретенной властью с умом, Путешественник, – посоветовала мама. – А о какой подруге ты говорил? Та, которая собирается помогать тебе с программой «Почитай Руфусу» в библиотеке.
– Да просто одна девочка.
– Ладно. И как долго вы знакомы?
– Где-то с прошлой зимы. Мам, она же из библиотеки. Расслабься, ради бога.
Она обхватила меня за шею, поцеловала в лоб и вернулась к чтению. Изучала по работе книгу о том, как заставить травмированных детей снова говорить. Кстати, именно так мы и познакомились.
Но думать о тех временах, до жизни с мамой, мне вовсе не хотелось. Поэтому я вставил наушники и стал слушать саундтрек к «Трансформерам». Попутно мечтая о будущем и о том, как все мы соберемся в библиотеке: я, Флип, детишки из программы «Почитай Руфусу» и Галлея, как комета.
11. Я пишу – значит, я существую
Среда выдалась без Рэйберна. По школе ходили слухи, что он совершил что-то незаконное, да еще и прибыльное. Эту сплетню пустила Анджелина, и с ее слов выходило, что она считает его чуть ли не самым восхитительным человеком на земле.
– Однажды он станет таким богатым! – говорила она.
Тоже мне заслуга. Богатые кретины у нас не редкость.
Мы с Чаки собирались пообедать в кафетерии, но желание съесть по нормальной порции пересилило. Так что мы пошли к «Добряку Эдди».
– У этой малышки из библиотеки хотя бы зад красивый?
– Колобок!
– Коффин!
– Не вынуждай меня применять силу.
– Ну давай, валяй. Ты же у нас теперь крутой парень. Мой герой. Ты доедать будешь?
– А ты хочешь облизать тарелку? – На удивление, мой друг не отказался.
После школы я зашел за Флипом, и мы с ним отправились в библиотеку. Заглянув в окно, я увидел, как много людей собралось. Обязательно кто-нибудь прошипит: «Сюда с собаками нельзя!» Я стучал по стеклу до тех пор, пока не вышла миссис Лоренц.
– Я сделал так, как предложила Галлея. Готов получить сертификат собаки-терапевта.
– Это же здорово, – сказала библиотекарь. – Галлея как раз думала устроить здесь клинику по коррекции чтения. Между прочим, только что упоминала тебя. Сказала: «Уверена, парень-фантаст появится через десять минут». Это было…
– Десять минут назад, – выходя, сказала Галлея. Сегодня она была в красном берете и черной толстовке с белой надписью «Я пишу – значит, я существую». Она взяла Флипа на руки и закинула на плечо рюкзак. – Пошли.
– Куда?
– Видел на стене фотографию «Царство грез ночью»? – спросила она.
– Моя самая любимая.
– Она всем нравится.
Девочка взяла меня за руку и повела к берегу.
Я никогда не держался ни с кем за руки, и уж тем более на глазах у мамы, но мамы здесь не было.
– Ты не думай, я на тебя не запала, – добавила она.
– Я знаю. Мы просто друзья.
– Просто? Что может быть лучше друзей? Извини, у меня руки холодные.
– Ничего страшного, – ответил я.
Она дважды пожала мою руку и дальше мы шли молча. От быстрого шага у нас сбилось дыхание.
– Итак? – заговорила она.
– Итак.
– Чем занимается твой папа?
– Кто его знает.
– О, прости.
Я пожал плечами.
– А вот мама у меня логопед.
– Круто.
– А кто у тебя папа? – спросил я.
– Маг. Что у тебя с лицом?
– Ничего, все нормально.
– Так все говорят, кроме тебя.
– Просто они обманщики, – сказал я. – Им только и нужно, что обвести тебя вокруг пальца.
– Нет, заставить тебя поверить, – поправила она.
– Во что?
– В сто одиннадцать.
Она показала мне ладонь. Тот отпечаток моего квадрата она обвела пурпурным маркером с блестками.
– Магическая коробка, – сказала она.
Магическая коробка. Я еле сдержался.
– Вообще-то он называется магическим квадратом, – проговорил я. – И относится к математике, а не магии.
– Это одно и то же, – отмахнулась Галлея.
– Однажды у меня был печальный опыт с магом, – признался я и заморгал сильнее, чтобы не заплакать.
– Расскажи.
– Про что твоя книга?
Она закатила глаза:
– Ну ладно, я тебе покажу.
Мы направились к новому Луна-парку, но он оказался закрыт, и мы смотрели на него через забор. Золотой башни из 1905 года уже не было. Флип постоянно просился ко мне на руки, потому что одна злобная чайка углядела в нем отличную закуску. Американские горки были сконструированы по последнему слову техники – длинный рельс аттракциона буквально взмывал в серое небо.
– Старый мне нравился больше, – заметил я.
– А мне нравятся оба, – ответила Галлея.
– В тысяча девятьсот пятом году парк весь переливался серебристыми и золотистыми огнями.
– Это потому что фото черно-белое. А новый парк яркий сам по себе. Только посмотри на эту розовую краску. В любом случае, ты сможешь вернуться в старый парк, если я позволю тебе прочитать мой рассказ. Чего конечно же никогда не будет, какая досада, потому что главная во всей истории сцена происходит именно в Луна-парке тысяча девятьсот пятого года.