В день смерти мне была послана телеграмма. Но она почему-то не дошла…
Мама после смерти папаньки и в войну
После смерти папаньки все заботы о доме, о хозяйстве, о детях легли полностью на маму. Хотя и при папаньке хозяйство вела мама, но, как говорят, хозяином был всё же папанька.
Папанька, хотя и больной, всё делал сам и не любил обращаться за помощью.
Теперь мама иногда была вынуждена обратиться к соседям или родным за помощью для выполнения какой-либо тяжелой или несподручной работы. И ей всегда оказывали эту помощь с удовольствием брат дядя Петя, дядя Леня Мусатов и другие, так как она за эту помощь всегда старалась отплатить сторицей. Она и накормит, и выпить даст, и деньгами заплатит.
Помню, уже после войны купила мама уголь. Машину выгрузили на улице. Только машина ушла, тут же прибежали ребята соседей – Алексеевы Виктор, Николай и Толька – и говорят:
– Тетя Саш, скажи, куда убирать уголь-то.
Они знали, что она отблагодарит. Мама всегда была очень благодарна.
Она никогда не оставалась в долгу.
– Я лучше передам, но чтобы совесть у меня была чиста.
Правда, папанька называл её жадной. Но быть скупой в семейных расходах ей приходилось из-за малых доходов. Она соизмеряла расходы с доходами.
Трудно было маме во время войны. Она осталась одна. Младший сын Иван, с которым она жила перед войной, ушел на фронт. Рая с семьей эвакуировалась на восток вместе с предприятиями, на которых работали она и Иван Иванович. Перед войной и Рая, и Иван Иванович, и их дети часто заходили к маме и, в чем нужно, всегда ей помогали. Коля перед войной был на действительной военной службе в Забайкалье и во время войны был переведен в действующую армию.
Старший сын Александр с первых дней войны также был призван в действующую армию.
Обо мне и о судьбе моей семьи маме ничего не было известно с самого первого дня войны.
Изредка только Поля с Иваном Феофановичем навещали маму. Они жили и работали в Москве.
Уже в первые месяцы войны немцы приближались к Москве. А жить надо было. Тыл очень напряженно работал на войну. Оставшиеся в колхозе женщины работали очень напряженно не только за себя, но и за ушедших на войну мужчин. Мама в колхозе работала с большой отдачей, а тут еще больше прибавилось работы и по дому. Самой пришлось заготавливать дрова, одной обрабатывать усадьбу. Жила-то только за счет усадьбы, за счет картошки, собираемой с нее.
Ночевать одной в доме было страшно.
Хорошо ей в это время помогала семья ее сестры Матрены Семеновны Мусатовой. Ее дочка Тоня часто ночевала у мамы, а ее муж, дядя Леня, помогал в заготовке дров. Они вместе с мамой ездили на санках в осинничек за Москву-реку за дровами. Одной, конечно, ей не спилить дерево.
К началу войны маме было 56 лет. Она была в полном здравии и для своих лет красивая. Стройная, всегда подтянутая, аккуратная, и на нее часто заглядывались мужички. И пытались ухаживать. Один даже, работающий почтальоном, делал предложение о замужестве.
Очень часто, якобы по дружбе детства, к ней заходил Михаил Емельянович Куликов.
Но мама никакой глупости не допускала и поползновения ухажеров отвергла.
Несмотря на тяжелую жизнь, мама не унывала и всегда была жизнерадостна.
Тоня Мусатова говорила, что с мамой было очень интересно жить. Она всегда остроумна. Вечерами много рассказывала всяких историй из своей жизни, обладала юмором.
Однажды после обеда, идя по улице на работу, не видя перед собой и сзади никого, она освободила желудок от скопившихся газов с громким звуком. А в это время сзади из калитки вышел мужчина и с усмешкой несколько повышенно-приглушенным интимным голосом говорит:
– Бабусь, потеряла!
Мама смутилась, но не растерялась и отвечает:
– Ничего, милай, подбирай, уменя еще есть.
И смеясь, еще пустила очередь.
– Ну, бабка! Ты даешь!
Мужику ничего не осталось, как тоже громко расхохотаться.
Несмотря на неграмотность, мама всегда была в курсе политических событий, происходящих как за рубежом, так и внутри страны. Она всегда внимательно прислушивалась к читающим газеты.
При всяком удобном случае папанька, когда была возможность маме слушать, читал вслух.
И как говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. А в нашем кругу большинство были проводниками коммунистического мировоззрения. Оба зятя были коммунисты. Папанька в прошлом тоже был большевиком, да и всю свою жизнь был активным проводником справедливости и коммунистической морали.
Мама коммунизмом считала что-то чистое, возвышенное, что интересы общества ставит выше личных интересов.
Это ее понимание проявлялось во всем, даже в мелочах.
Однажды сосед, Липилин Петя, вылил грязные помои на улицу. Мама ему сделала замечание:
– Петюньк! Что ж ты улицу-то грязнишь. Ведь тут народ ходит, а небось коммунист.
В войну она боялась, что немцы могут прийти и в Павшино. И чтобы не оставить немцам ничего из бумаг, которые могли как-то помочь узнать, что за семья живет в этом доме, чтобы не дать повода немцам для преследования ее детей, она сожгла все наши книги и письма. Это было в конце 1941 г., когда немцы приближались к Москве.
Мама всегда горой была за советскую власть и была на все сто процентов уверена в своих детях, в том, что они тоже такие.
И когда в колхозе стало известно, что Кабанов Виктор расстрелян за предательство, а затем была арестована его мать – тетя Оля, которая работала напарницей с мамой в колхозе, то некоторые женщины говорили маме, что вот и твои дети могут быть такими. Тогда мама твердо заявляла:
– Вот голову пусть мне отрубят, но с моими детьми этого случиться не может. Они идейные коммунисты. Они за родину жизнь отдадут, но предателями быть не могут.
Она верила в своих детей до конца своей жизни. И дети ее не подвели. Воспитание она дала правильное.
В войну маме было очень тяжело. Можно сказать, что Павшино было в прифронтовой зоне.
В первые дни войны часто были налеты фашистских самолетов на Москву, а летели-то все ведь мимо Павшина. Бросали бомбы и на Павшино. Одна бомба упала и взорвалась в районе колхозных парников.
Все жители Павшина должны были рыть вблизи своих жилищ щели для укрытия. Мама тоже вырыла большую щель у себя на усадьбе.
Единственная отрада у мамы была – получать письма от своих детей, ждала их с радостью и тревогой. Многие получали похоронки. И вот пришла беда и к маме. Сноха Настя получила в 43 г. похоронку на Александра. Его призвали в первые дни войны. Он был уже опытный боец. Участвовал в финской войне. На фронте он был шофером на грузовой автомашине, подвозил к передовой снаряды. Погиб при исполнении боевого задания. Машина наехала на мину.
Мама очень плакала.
Жила мама в основном за счет усадьбы, и, конечно, много помогали, чем могли, Поля с Иваном Феофановичем. Они получали продукты на карточки.
От колхоза мама получала мало, хотя трудодней и было много. Вся продукция шла на нужды армии.
Как-то колхозницы спросили у мамы:
– Саш, а тебе капусту привезли?
– Нет, не привозили. А разве всем развозят?
– Да нет, не всем, а только семьям погибших, по указанию райвоенкомата.
Пошла мама в райвоенкомат. Никогда она раньше по учреждениям не ходила. А тут осталась одна, и пришлось и это дело ей осваивать. Ей там секретарь ответил:
– Что Вы спрашиваете? Вы ж получили!
Добилась она своего, дошла до начальника.
– Как же я получила, если мне не привозили?
– Да вот Ваша подпись.
– Какая подпись: я неграмотная!
И узнала, что, оказывается, действительно для мамы капусту привозили, но эту капусту перехватила Савина Нинка (Нина Александровна). У нас фамилия раньше была тоже Савины. Вот этим она и воспользовалась. И кажется, с этих пор они так же присвоили себе фамилию Зубковых.
Сказала потом мама Нинке, что нехорошо так делать. Но капусту так и не получила. С Нинкой спорить было бесполезно. Она в то время работала в аппарате райсовета.
