Часть 1. Утро.

I

Петухи на жердке встали,

Во все глотки заорали,

Всех в деревне разбудили-

Никого не позабыли.

Кто-то раньше встать успел,

Где-то тапок полетел

В крикунов, но только в тех,

Что орали громче всех.

Солнце только лишь вставало

И светить всем начинало,

И село зашевелилось,

Ожило, засуетилось

Летней утренней порой:

Кто-то сбегал за водой,

Кто уж стол всем накрывал,

Кто скотину выпускал;

Кто-то ж на печи лежал,

Щелкал семечки и ждал.

Ждал пока и стол накроют,

И скотину всю напоют,

Воду в хату принесут,

В самовар её зальют,

Вот тогда и можно слезть

И за стол со всеми сесть.

«Встань, Никита, ты с печи!

Пирожков всем напеки,

Иль сходи ты за водой,

Иль скотину хоть открой,

Выпусти с утра на волю

Погулять по чисту полю!

Подмети хотя бы двор,

Вынеси из хаты сор …»

«Лень мне, мать!.. такое дело,

Мне все это надоело!

Не хочу в селе я жить,

При царе хочу служить,

Во дворце в покоях быть,

Да красиво говорить».

Прыг с печи, и сел за стол;

Бабка сплюнула на пол:

«Ух! У всех внуки как внуки!

Мой же на печи со скуки

Спит тут днями напролёт,

В службу он к царю пойдет;

Коли будешь на печи

То потом не хлопочи».

Тут в избу сосед вошел.

«С добрым утром, коль пришел,

Ты за стол садись скорей,

Угощайся, ешь и пей».

«Утро доброе соседи!

Вы уж своего медведя

С печки как-нибудь снимите,

Отпоите, откормите,

И помойте-ка всего,

Не узнать уже его.

Ярмарка сегодня будет,

И наш царь, коль не забудет,

К нам заедет, наберет

Служащих, твердит народ;

Кто в селе не хочет жить,

При царе будет служить,

Во дворце в покоях быть,

Да красиво говорить.

Ваш – красив, да и удал,

Лишь бы на печи не спал,

Вдруг понравится царю…

Я ж ведь правду говорю!»

После этих слов Никита,

Посмотревши на корыто,

Взяв последний пирожок,

Быстренько на печку скок.

«Лень мне мать…», – начал Никита,

Но наполнилось корыто

Той водою из реки,

Что недавно принесли.

Мать тут с бабкой и соседом

(А он был веселым дедом),

За уши с печи стянули,

В воду быстро окунули,

И в ближайший час земной

Стал Никита наш другой.

Светлы брови золотые,

Кудри длинны завитые,

А глаза-то – те глаза,

Смотрят будто в небеса!..

Платье им принес сосед,

Что был в юности одет.

Мать с соседом по рукам:

«Он к царю, ты сразу к нам,

Рассказать, как всё там было.

Да …. Чуть, кстати, не забыла.

Ты у нас весьма пригож,

Так что, девку коль найдешь,

Хороша она коль будет

И тебя если полюбит –

Ты там много не трепись,

А возьми да и женись».

Бабка с дедом, что кричали

До сих пор, захохотали:

«Он жениться?!.. не шути!

Он недавно слез с печи,

Дело делать не умеет,

Он жениться-то сумеет?»

Наш Никита загрустил,

Голову вдруг опустил,

А потом, привстав, сказал:

«Я еще и не искал,

Но моя будет из тех,

Что как в сказке – краше всех,

И возвращусь тогда лишь я,

Станет когда она моя».

Долго все еще смеялись,

Только вскоре поунялись,

А мать его крепко обняла

И на прощание сказала:

«Никита, ты меня послушай!

Да так, чтоб залетело в уши,

И ты запомнил навсегда,

Всё будет хорошо тогда.

Всегда лишь правду говори

Ты от зари и до зари,

Это спасёт тебя не раз;

Теперь второй слушай наказ:

Коль видишь ты в беде кого,

Не оставляй, спаси его.

И третий, главный мой совет,

Избавит он от многих бед:

Случилось что, закрой ты уши,

Сердечко ты своё послушай,

Оно лишь правильно подскажет

И верный путь тебе укажет».

Закончив говорить, обняла

И сына в лоб поцеловала,

И отошла к избы порогу,

Собрала узелок в дорогу,

И хоть сердечко разрывалось,

С Никитою она рассталась;

Не век Никиту же жалеть,

Как на печи сидит смотреть,

Коль с Богом с дому он уйдет,

То очень скоро и придет,

И не один придет – с женою,

И будут все они семьею.

Никита ж из избы пошел

Прямехонько на Сельский Стол;

Так большой камень назывался,

Что в их селе образовался,

Посреди площади лежал,

Стол из себя изображал.

Ведь был он круглый, почти плоский

И не такой уж и громоздкий,

Был центром он для их села

Уже давно, таки дела.

Там и торговля начиналась,

И ярмарка там собиралась,

По вечерам для молодежи

Служил он местом сбора тоже.

Никита шел прямо туда,

Но тут такая ерунда –

Ни ярмарки, царя тем боле

Не было там, как по злой воле,

Лишь дети бегали, играли

Друг с дружкой и забот не знали.

Плюс там ещё старик сидел

И искоса на всех смотрел.

Увидев парня, он сказал:

«Никита, ты не опоздал,

А ярмарка уж завтра будет,

И завтра царь, коль не забудет,

То к нам заедет, наберет

Себе рабочих наперед;

Тех, кто в селе не хочет жить,

Да при царе хочет служить,

И во дворце в покоях быть,

Очень красиво говорить.

Но знай, в соседнее село

Перенесли ярмарку его,

Коль хочешь вовремя успеть,

То нечего сидеть-глазеть,

Сейчас вставай и направляйся,

Да только, слышь, не потеряйся!

Туда дорога через поле,

Где множество зверья на воле,

Потом дорога через лес,

Смотри, чтоб никуда не лез,

На месте долго не сидел,

И чтоб всегда назад смотрел,

И воду лишь с колодцев пей,

На девок всяких не глазей!

И, коли осторожен будешь,

И что сказал я, не забудешь,

То ты придешь к тому селу

Как раз вот к раннему утру».

Сказавши то, старик умолк.

«Лишь бы со слов случился толк,

Чтоб я к утру туда дошел

И на заре царя нашел».

И, развернувшися кругом,

Наперевес с большим узлом,

Никита смело зашагал,

Туда, где царь их вроде ждал,

В село, где завтра наберет

Он служащих там наперед;

Тех, кто в селе не хочет жить,

А при царе хочет служить,

И во дворце в покоях быть,

Да так красиво говорить.

А время шло, много случилось,

И солнышко уже садилась,

А герой наш шел да шел,

И тут он кое-что нашел.

Поля крестьян уже кончались,

Леса большие начинались,

Капканов тут понакидали,

Чтоб от зверья они спасали,

Что из лесу вдруг путь найдет,

Да мало ли что им взбредет…

И вот с узлом наперевес

Идет Никита через лес,

И песенку под нос поет,

Из узелка что-то жует,

Но вдруг, умолкнув, сразу встал,

Кусок чуть в горле не застрял,

Коль рассказал бы кто ему,

То не поверил б никому.

Огромный волк пред ним стоял,

Ногой в капкане он застрял,

Уши торчком и серый хвост,

Огромный, с человечий рост.

Остолбенел тут наш герой,

Не смог он справиться с собой –

С испугу сразу побелел,

Не устояв, на травку сел

И стал смотреть волку в глаза,

С которых потекла слеза,

Потом еще вдруг вслед за ней,

Из тех же всё грустных очей.

И тут же, русским языком,

С коим Никита наш знаком,

Заговорил сей волк с Героем

Полусловами – полувоем:

«Ты помоги-ка мне, Никита,

Не будет никогда забыто

Добро твоё, я долг отдам

И помогу когда-то сам,

Коль человеческий обман

Скует тебе другой капкан,

Что причинит побольше боли,

Что испытал я поневоле,

Попавшись в эту-то ловушку.