Лариса и Юля ушли из офиса в пять. На прощание мы обнялись и едва удержались от слез.  Скоро разбрелись все остальные – кто домой, кто обратно на рабочее место.  Я отнесла остатки еды на кухню и вернулась к Полине, чтобы дать ей последние инструкции.  В семь часов мы вместе  вышли из практически пустого офиса.  Днем множество дел отвлекали  меня от мрачных мыслей, но сейчас  вновь нахлынули воспоминания об утренней переписке с Саидом.  Московская глава моей жизни закончилась. Египетская – завершилась, не успев начаться. Я уходила в никуда.

- Жалко увольняться? – спросила Полина.

- Нет, - я мотнула головой, - просто немного грустно. А так все прекрасно. Я же сама этого хотела.

Мы попрощались, и я поехала на Патриаршие пруды. Решение отправиться туда пришло внезапно:  домой меня совершенно не тянуло, и я довольно долго простояла у входа в метро, решая, куда податься.  В одиночестве сидеть в забитом  кафе?  Сегодня  пятница, или тяпница, как любовно именовали последний рабочий день мои подружки. Москва гуляет...  Весь вечер  ронять слезы в чашку кофе и с завистью рассматривать счастливых влюбленных? – ну уж нет, я такого не заслужила.

Люди быстро заходили в подземку, а я продолжала стоять на морозе, разглядывая свою обувь. Несколько раз меня довольно ощутимо толкнули.  Краем уха я слышала обрывки разговоров:  все обсуждали планы на вечер, все куда-то спешили.  Только мне идти было некуда. Из глаз против воли закапали слезы – утешало лишь то, что в темноте их не видно. Может быть, все-таки признаться подругам и поплакаться им в жилетку? Но я чувствовала, что не вынесу  ни их утешений, ни одиночества в четырех стенах, и тут вспомнила про Патриаршие пруды.  Никаких других вариантов мне в голову не пришло.

Доехав до центра в набитом вагоне, я сделала пересадку и скоро уже подходила к прудам со стороны Большой Садовой улицы.  Сквер  около Патриарших был полон молодежи –несмотря на холод,  влюбленные парочки и большие студенческие компании  сидели на каждой лавочке. Я спустилась к самому пруду и приземлилась на бортик. Здесь тоже были люди, но не так много, и я могла надеяться, что никто не увидит моих слез.

Сидеть оказалось холодно, но меня это мало беспокоило.  Интересно, а если я заболею и умру, Саид будет переживать? Или он вообще не узнает?  Впрочем, какая теперь разница...  Не так давно я приходила сюда же, на Патриаршие, полная веры в свое счастливое будущее.  Почему он меня бросил? В чем я ошиблась?

Мои размышления прервал сидящий неподалеку незнакомец.  Судя по дешевой и не очень чистой  одежде -  маргинал, но не совсем опустившийся, или просто человек рабочей профессии.  Рядом с ним стояла бутылка водки.

-  Вам плохо? – спросил он сочувственно.

- Нет, - замотала я головой, продолжая плакать, - все в порядке.

- Это, конечно, не мое дело, но я вижу, что у вас что-то случилось.

- Да, - отрицать было глупо. – Случилось. Но это очень личное.

- Конечно, конечно. Я не буду спрашивать. Но может быть, вы хотите выпить?

- Выпить? – я невольно улыбнулась. – Нет, пожалуй, не хочу. Спасибо.

- Ну хорошо. Если передумаете, обращайтесь. Обычно это помогает.

Я кивнула, и мы еще некоторое время сидели молча.  Затем мужчина поднялся и, уходя, поставил рядом со мной  пластиковый стаканчик  с водкой.

- Если все-таки решитесь, - ответил он на мой недоуменный взгляд. – Полегчает, поверьте. И что бы ни случилось, не плачьте. Все пройдет.

После его ухода я какое-то время смотрела на стакан со спиртным, а потом залпом опрокинула его в себя.  Внутренности мгновенно согрелись, и действительно стало чуть легче. Я представила, что бы сказал Саид, увидев меня сейчас, и горько усмехнулась. Одна радость – теперь можно спиваться и гулять напропалую, раз уж я снова оказалась "ничья".  С этой мыслью  я встала и медленно побрела к метро.

Дома на меня опять нахлынули воспоминания о случившемся. Я сидела в темной комнате, обхватив колени руками, и думала. Что делать? Как жить дальше? Почему он так со мной поступил?  Хотелось кричать и биться головой о стену.

Вечером я положила на телефон две тысячи – все деньги, которые оказались у меня в кошельке. Я боялась, что Саид просто не позвонит, чтобы избежать объяснений, и собиралась сама набрать его номер. Но около одиннадцати, когда я уже почти перестала надеяться, раздался звонок.

- Аня? Привет. Ты можешь говорить?

- Могу.

- Как ты?

- Прекрасно. Твоими молитвами.  – Я хотела поговорить  спокойно, но стоило услышать его голос, как меня понесло. – А разве у меня есть причины для плохого настроения? Нет, все отлично. Жизнь удалась.

- Ну зачем ты так? Я переживаю.

- Да ты что? Не может быть. Нет, я просто не верю. Это слишком благородно с твоей стороны.  Ты всего лишь бросил меня, когда я ради тебя ушла с работы, лишилась квартиры  и собиралась переехать в другую страну. Разорвал помолвку, даже не объяснив причину, даже не найдя смелости сказать мне это в лицо.  У тебя нет причин переживать.

- Аня, я знаю, что ты злишься, и что я поступил очень плохо. Но мы можем говорить спокойно?

- Нет! Я не могу!  Меня просто трясет.

- Аня, прости.

- Саид, это все слова. Они ничего не изменят. Просто скажи, что случилось, иначе этот вопрос  будет мучить меня еще долгие годы. Когда я уезжала три недели назад, все было в порядке. Потом что-то произошло.

- Ничего особенного не случилось. Понимаешь, я стал думать,  советоваться, разговаривать с другими людьми.

- И ты начал сомневаться, да? Потому что твои родные против меня? Или другие люди, которые со мной вообще не знакомы?

- Аня, пойми, для нас брак – это очень серьезно.  В нашей семье никогда не было разводов.

- А почему ты решил, что обязательно разведешься со мной?

- Нет, не обязательно. Но я очень рискую и очень боюсь. Ты иностранка, христианка, тебе будет тяжело здесь жить.

- Саид, это все ерунда. Ты с самого начала знал, что я иностранка. Ты искал жену-иностранку.   Ты говорил, что видел примеры удачных браков между египтянином и русской.  А как сложатся отношения в семье, предсказать нельзя.  Египтяне тоже разводятся:  никаких гарантий тут быть не может.  И почему ты не думаешь обо мне? О том, как я себя сейчас чувствую? О том, какой для меня риск переезжать в чужую страну и жить по вашим законам?

- Я не уверен, что поступил правильно, - тихо сказал Саид.

- Ах, вот как? То есть завтра ты, может быть, еще передумаешь? А потом – передумаешь обратно? Нет уж, если ты так решил – отвечай за свои слова.

- А мы можем остаться друзьями?

- Конечно, нет. Не можем. Даже если бы я очень захотела.

- Почему?

- Саид, не будь наивным. Мы никогда не были друзьями, и я не думаю, что мы нужны друг другу в качестве друзей.

- Я могу попробовать. Ты мне не чужая.

- Я – девушка, которую ты бросил. О какой дружбе может идти речь? Саид,  прошу: если у тебя осталось ко мне хотя бы хорошее отношение – пожалуйста, не звони, не пиши и не пытайся возобновить общение. Так будет лучше.

- Но я не могу тебя сразу забыть. Я не могу сделать вид, что тебя не было.

- Не можешь? Как не можешь? Ты уже вычеркнул меня из жизни. Значит, придется привыкать. И не надо говорить, как тебе трудно. В конце концов, это твое решение.

- Аня, пожалуйста, успокойся.

- Я спокойна! – закричала я. – Поверь, я очень спокойна, учитывая, что сегодня произошло. Я просто не понимаю тебя и не знаю, что ты хочешь.

- Я сам не уверен. И чувствую себя ужасно. Иногда мне кажется, что я совершил большую ошибку.

- Саид, я не знаю, что еще можно сказать.  Ты принял решение. У меня нет никакого выбора –  только согласиться. Просто очень обидно, что ты  так поступаешь с девушкой, которая была готова  ради тебя на все.  С девушкой, которой ты сделал предложение;  которая ни в чем тебя не обманула и не дала повода в себе сомневаться. Я не понимаю, но не могу ничего изменить. Мне придется начинать новую жизнь, но совсем не так, как я рассчитывала.  Быть твоим другом не могу и не хочу,  и смысла продолжать общение  не вижу. Лучше всего попрощаться и попытаться забыть друг друга.