– Ты спускаешься дальше или нет? – озадаченно спросил англичанин, с некоторой опаской поглядывая на окна квартиры третьего этажа.

После недолгих споров мы решили, что лучше нам спускаться не по очереди, а вместе. Ткань могла не выдержать долгого напряжения, и мы рискнули подстраховать её прочность скоростью. Ноги Томаса медленно, но верно соскальзывали с узла. Под нашей общей тяжестью ткань была натянута до предела, и вся разноцветная конструкция пружинисто раскачивалась, со стороны напоминая безумный разноцветный аттракцион. И всё было бы дико смешно, если бы не так грустно.

– Да держись же ты за карниз! – раздражённо предупредила я.

– Легко тебе говорить, – отозвался он, в очередной попытке отстраниться от окна.

– Ты раскачиваешь нас! – возмутилась я и что есть силы вцепилась в скользкое гардинное полотно.

Гадкая ткань постоянно стремилась вырваться из моих рук. Я мысленно пообещала себе, что если когда-нибудь у меня будет дом, я занавешу окна добротной, шершавой, крепкой тканью, а не такой вот слюнявой сиреневатой парчой!

– Там кто-то есть в квартире, – судя по голосу, Томас действительно был очень взволнован увиденным.

– Я знаю, – достаточно спокойно отреагировала я. – Но ты не должен отвлекаться, иначе мы слетим!

– То есть это тоже входило в твой план?!

Я решила промолчать и нетерпеливо перевела взгляд вниз. Под ногами неприветливо кружился обрывок простыни и асфальт дорожки. Насколько безопасно здесь спускаться, сказать было сложно, так как дальше обзор закрывали кусты. От этого вдохновляющего зрелища у меня уже голова закружилась, поэтому я предпочла вернуться к прежней картине с висящим надо мной англичашкой.

– Прошу тебя, помоги мне, у меня тут сложная ситуация! – снова попыталась я привлечь его внимание.

Мужчина глубоко вздохнул и затаил дыхание, медленно переступая на узел ниже:

– Сложная ситуация?! – он нервно посмеялся. – Ты, должно быть, шутишь… Что там у тебя случилось?

– Боюсь, я не смогу спуститься сама, – как можно спокойнее пояснила я.

– Почему?

– Верёвка короткая, – я сглотнула, прежде чем признаться ему. – Слишком высоко для меня, я не спрыгну. Я боюсь!

– Агрх! – донеслось сверху. – Понял, жди.

Мужчина ускорил спуск. Вдруг под его резкими движениями, неизвестно с какого участка нашей «лестницы», послышался неприятный треск. Верёвка встревоженно дёрнулась и Том выжидающе замер.

– Не жди, пока мы упадём, – взмолилась я, – шевелись!

– Но там…

– Чем мы выше – тем больнее падать, – огласила я неоспоримый факт.

Кажется, на англичанина мои слова подействовали ободряюще. Спустя буквально несколько секунд он исхитрился спуститься и поравняться со мной.

– Ну и? – посмотрел он на меня требовательно, – Как поступим?

– Чёрт бы его знал…

– Удержишься на мне?

– Я похожа на обезьяну?!

– О, женщины, таинственные создания, – Том закатил глаза. – Тогда жду предложений от тебя.

– Ты сможешь спрыгнуть первым?

Стэнсбери оценивающе посмотрел вниз:

– Вполне.

Без лишних разговоров он спустился до самого низа, слегка качнулся и ловко спикировал в кусты. При его прыжке сверху снова раздался неприятный треск. Ветки кустарника недовольно хрустнули, пряча незваного гостя и смягчая ему падение. Когда он выбрался, мои руки уже начали неметь от напряжения. Томас оценивающе посмотрел вверх и протянул руки, приглашая:

– Здесь всё чисто. Теперь-то ты прыгнешь?

– А ты меня поймаешь? – спросила я с призрачной надеждой.

– Как будто у меня есть выбор! – нервно посмеялся он в ответ.

Снова послышался треск, более нехороший и продолжительный. Я испуганно ойкнула и сжалась. Несмотря на мою практически полную уверенность в том, что мужчина меня поймает, заставить себя спрыгнуть было трудно.

– Ого, – наигранно удивился Том, – Кажется, ты падаешь!

– Не смешно! – огрызнулась я к его великому удовольствию.

– Да прыгай уже, Тин!

– Ох…

– Ладно, будем ждать, пока ты упадёшь.

– Я прыгну! – нагло соврала я, не веря в то, что говорю.

Но тут раздался «спасительный» треск – одно из звеньев всё-таки не выдержало и развязалось. Я даже пискнуть не успела, как сорвалась вниз вместе с сооружённой нами конструкцией. Зажмурившись от страха, через долгое-долгое мгновение я почувствовала, как меня подхватили. Получив по голове одним из самых плотных узлов, я, наконец, открыла глаза. Сердце, запоздало почувствовав опасность, заколотилось как безумное. Томас, однако, долго церемониться со мной не стал и тут же опустил на ноги.

– Смотри-ка, – заметил он, ухмыльнувшись и вытаскивая из-за пояса шокер. – И ведь действительно прыгнула!

Я возмущённо насупилась, но ничего не сказала, списав это на нежелание тратить время на пустую болтовню. Вокруг было тихо, грех было этим не воспользоваться.

– Идём, – махнула я ему. – Нам в эту сторону.

Вспомнив свой недавний горький опыт, я старалась вести себя осторожнее, не выпрямляться в полный рост и двигаться перебежками. Объяснять этого своему спутнику, к счастью, не потребовалось.

На улице сегодня было довольно ветренно, тихо и пусто. Большинство зомби, по моим наблюдениям, не любили чрезмерную жару и холод, предпочитая в такие дни забираться в дома и разбитые магазины. Сейчас продолжительность солнечного дня уменьшалась, а температура окружающего воздуха падала. И сложно было пока сказать, что будет с ними зимой, впадут ли они в спячку или замёрзнут.

Мы двигались в доль дороги, старательно избегая дворов. Малоэтажные здания смотрели на нас тусклыми и разбитыми окнами. Эти безжизненные рамы пугали, заставляя обходить их как можно дальше, и трудно было поверить, что не так давно в этих домах кто-то жил. Подойдя к проспекту, за которым начинался парк, мы осмотрелись и заметили поблизости какое-то движение.

Прямо по дороге, в противоположном от парка направлении дрожащей походкой вышагивал заражённый, таща за собой что-то, оставляющее неприятный обрывчатый мокрый след. Пока ещё не искушённый подобным зрелищем Том, с маской отвращения и болезненного интереса на лице, невольно вгляделся в груз. Тут же он судорожно сглотнул, отворачиваясь и прижимая ладонь ко рту.

– Если тебя затошнило, можно здесь, я пойму, – недвусмысленно намекнула я, разглядывая удаляющиеся куски мяса, которые уже трудно было назвать людьми.

Томас отрицательно замотал головой, всё ещё не отнимая руки и покрываясь испариной.

– Кажется, это труп из самолёта, – присмотрелась я. – Женский.

– Это стюардесса, – стойко пытался справиться с тошнотой англичанин. – Она приносила мне чай…

– Воу! – я обернулась и усадила его на землю, заставляя прислониться к стене. – Не драматизируй. Не нужно ничего вспоминать. Дыши глубже.

Я быстро пошарила в рюкзаке и достала бутылку воды:

– Вот, держи. Отпей.

Мужчина благодарно кивнул, сделал глоток и прикрыл глаза. Ему потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя.

– Сколько ты здесь пробыла одна? – открыв глаза, внезапно спросил Том, явно изумляясь моему холодному спокойствию.

– Что-то около трёх месяцев, – туманно отозвалась я.

На самом деле я знала точный срок. Ведь каждый чёртов день с момента трагедии я делала пометки в дневнике.

Его глаза удивлённо округлились:

– Так долго?! О, боже…

Стэнсбери выглядел обескураженно. Кажется, ему трудно было представить столь долгое выживание в одиночку. Он осмотрел меня с головы до ног в поисках зацепки, какого-нибудь намёка на то, почему я до сих пор жива. Да, пожалуй, в это сложно было поверить. Я не обладала какими-либо сверхчеловеческими данными, многого боялась, была обычной неловкой девушкой. Так что я понимаю, почему Том не ожидал от меня такой степени живучести.

– Скажи мне, как? – не поверил он. – Как ты выжила?

– Наверное, мне слишком дорога моя жизнь.

– Я не представляю, не могу до сих пор смириться…

– Смирись, – я достаточно резко потрепала его по плечу. – Ты же мужик! Давай, соберись! Нам предстоит ещё не один раз столкнуться с подобным. И я хочу, чтобы ты держал себя в руках, когда кто-нибудь попытается меня сожрать.