- Своих друзей, в отличие от некоторых, я не эксплуатировал, – хохотнул Джас. – Я стоял на перилах балкона, сжимая в одной руке кольцо, в другой – букет ее любимых полевых цветов, и произносил речь под названием «Если ты откажешь мне – я спрыгну!»
- Это же безумие! – округлив от изумления глаза, Эммет покрутил пальцем у виска.
- А я и был безумцем! До сих пор не понимаю, как Элис согласила выйти замуж за такого психа, как я. Просто тогда я жил, все время двигаясь по самому краю. Когда это длится год, два, три, и с тобой ничего не происходит, чувство опасности притупляется, начинаешь думать, будто ты неуязвим, будто с тобой ничего не может случиться. Я думал так ровно до того момента, пока мой мотоцикл не перевернулся три раза, подмяв меня под себя, сломав мое тело и искалечив душу, – Джаспер замолчал, но уже через минуту воскликнул нарочито-бодрым тоном: – Но сейчас не время для грусти, так что не будем об этом! С шарами мы разобрались, что там у нас дальше по плану?
- Розы! – Эммет подорвался с места и выбежал из спальни Розали, но тут же вернулся, неся в руках огромную охапку белых и красных роз. – Нужно оборвать с них лепестки.
- А я-то думал, что это я псих! – шутливо закатив глаза, простонал Джаспер.
Роуз перешагнула порог квартиры и с облегчением выпустила из рук кучу пакетов. Переведя дух, она с благоговейным стоном стащила с ног босоножки на высоченных каблуках и только после этого щелкнула выключателем. Вспыхнувший в коридоре свет на какое-то время ослепил девушку, но когда она снова открыла глаза, то увидела на полу дорожку из лепестков роз, ведущую в сторону спальни.
Вмиг забыв про усталость, Роуз, терзаемая любопытством, осторожно ступила на этот манящий путь, пролегающий между журнальным столиком и диваном. Ее сердце то крохотной птичкой трепыхало в груди, то сладко замирало в предчувствии чего-то сказочного.
Пройдя через полумрак гостиной, освещенной лишь светом из прихожей, девушка остановилась возле закрытой двери спальни, не торопясь отворять ее. Она положила ладонь на прохладную металлическую ручку и перевела сбившееся дыхание. Закрыв глаза, Розали попыталась представить то, что ждет ее за дверью, но мысли разлетались в стороны, словно стая потревоженных бабочек.
Наконец, повернув ручку, Роуз рывком распахнула дверь и не смогла сдержать восторженного вздоха: темноту спальни освещали лишь робко подрагивающие на сквозняке свечи, выложенные на полу в виде сладкой для каждой влюбленной женщины фразы «Выходи за меня».
Розали смахнула с глаз непрошеную слезинку и, закусив губу, чтобы окончательно не разрыдаться, нашарила рукой выключатель. Но увиденная девушкой в следующее мгновение картина не оставила ей никакого шанса – слезы счастья хлынули из глаз Роуз безудержным потоком. Прижав ладони к пылающим щекам, она плакала и смеялась одновременно.
Вся спальня была заполнена разноцветными надувными шарами, а в центре комнаты, позади свечей опустившись на одно колено, стоял Эммет с розой в зубах. Одна его ладонь была прижата к груди там, где билось любящее сердце, а на другой ладони, протянутой к Розали, в свете люстры призывно блестело золотое колечко.
Огромным усилием справившись с нахлынувшими эмоциями, девушка приблизилась к Эммету и опустилась рядом с ним на колени. Вытащив у него изо рта цветок, источающий сладкий аромат, она нежно поцеловала любимого в губы, туда, где из крохотной ранки, нанесенной острым шипом, выступила капелька крови.
- Я люблю тебя всем своим сердцем, всей душой! – тяжело дыша от волнения, хрипло прошептал парень. – Ты заполнила собой все мои мысли, придала моей жизни особый смысл, указала верное направление для того, чтобы двигаться дальше. Но без тебя я не смогу, мы должны пройти этот путь вместе. Розали Каллен, согласишься ли ты сделать меня самым счастливым из мужчин, став моей женой?
- О, да! Конечно, да! – не раздумывая ни секунды, выдохнула Роуз.
- О, да! Да! ДА! ДА!!! – воскликнул обезумевший от счастья Эммет, прижимая любимую к себе и кружа ее по комнате.
Поставив заливисто смеющуюся девушку на пол и затаив на миг дыхание, он осторожно надел на ее пальчик кольцо, которое пришлось точно в пору, хотя Эм и не был уверен в правильности размера, определив его на глаз.
- Оно прекрасно, Эммет! – восхищенно выдохнула Роуз, обвивая руками шею своего будущего мужа. – Я люблю тебя! Не знаю, чем заслужила такого мужчину, как ты, но я люблю тебя и обещаю сделать все для того, чтобы ты был счастлив!
- Буду! Нет, МЫ будем счастливы! С этого самого мгновения и до конца жизни мы будем счастливы, потому что будем вместе, больше ничего и не нужно! Ну, или почти ничего… – многозначительно добавил Эммет.
Роуз согласно кивнула, прекрасно понимая, что именно он имеет виду. Она и сама очень хотела детей, но в глубине души затаился навязчивый страх, что случившаяся с ней несколько лет назад трагедия может иметь печальные последствия.
Девушка поспешно отогнала от себя эту мысль, просто решив в ближайшее время собраться с духом и пройти все необходимые обследования. Сейчас же был тот счастливый момент, который бывает лишь раз в жизни, и Розали не собиралась омрачать его ни себе, ни Эммету…
Двое любящих друг друга до кончиков пальцев людей стояли посреди спальни, наслаждаясь друг другом и острым чувством счастья, переполнявшим их, не подозревая, что прошлое не готово так просто отступить, уже нависнув над ними черной грозовой тучей…
====== Глава 28. Судьбы захлопнулась ловушка ======
Мы ночами уходим в наши тёмные страны,
Белым пеплом посыпав раскаленные раны.
И за все наши грёзы нас Небо накажет,
Но никто не услышит, и никто не прикажет.
И никто нам не нужен, никого мы не любим.
Мы не будем такими, как все прочие люди.
По дешёвке продали мы теням наши души.
Кто-то тихо вливает яд молитвы нам в уши.
Белый пепел полоской – наша вечная плаха.
Там, куда мы уходим, нет ни боли, ни страха.
Наше время сквозь пальцы водой утекает.
Там, куда мы уходим, нас никто не поймает.
Там лишь тот выживает, кто подвержен сомненью,
Тот, кто мог притворяться своей собственной тенью.
Не терпеть состраданья, не испытывать жалость –
Это всё, что мы можем, что нам делать осталось.
Otto Dix «Белый пепел»
Холодно. Холодно и страшно. Откуда этот страх, накрывающий траурным саваном? Душно… Но судорога, внезапно скрутившая мышцы, заставила на минуту забыть о внутренней дрожи и скользких щупальцах паники, шаривших по закуткам полуразрушенного сознания. Нужно было поторапливаться, пока не стало совсем хреново.
Не обращая внимания на капельки пота, стекающие по лицу, и мелко трясущиеся руки, Джеймс Хейл перетянул ремнем ногу, нащупал на ней вздувшуюся вену и поспешно ввел в нее острую иглу шприца…
Раз, два, три, четыре… достаточно сосчитать до сорока, и сладкая теплота разливается по телу, будто радуга струится по венам, смешиваясь с кровью. Эта теплота зарождается внутри, словно ласковая чужая жизнь заползает тебе под кожу, наливает тело приятной тяжестью. Нет больше никакого холода, страха и боли, ты словно качаешься на мягких волнах теплого океана, постепенно растворяясь в его соленой воде.
Джеймс блаженно откинулся на спинку дивана, лениво скользнув по комнате затуманенным эйфорией взглядом. Его внимание привлекла копна светлых волос, мелькнувшая у него перед самым лицом.
Мужчина выпрямил спину и попытался стряхнуть с себя героиновый сон, постепенно окутывающий его дурманящей дымкой забвения. Только сейчас он вспомнил о девушке, все это время терпеливо наблюдавшей за ним из дальнего угла комнаты.
Блондинка опустилась перед Джеймсом на колени, ее ледяные пальцы заскользили по его груди, а в лихорадочно блестящих глазах застыла мольба. Ради дозы она была готова на все, и мужчина знал это.
Влекомый желанием унизить ее, смешать с грязью, в которой девушка и так увязла по уши, напомнить ей, что она всего лишь ничтожество, ползающее у его ног, Джеймс медленно, будто нехотя, потянулся к молнии на своих шортах. Блондинка, имени которой он не знал или просто забыл, почти равнодушно наблюдала за его манипуляциями, даже не думая возражать или сопротивляться.
