Во всем этом безумии Эдварду вдруг удалось зацепиться за совершенно новое для себя чувство, с безудержной силой нарастающее в нем, – жажда мщения, желание убить, растерзать того монстра в человеческом обличье, что сейчас неподвижно замер перед ним, растянув губы в кривой полуулыбке.

Каллен инстинктивно сжал кулаки, вцепившись в густую траву, и с корнем вырвал ее из земли. Острые, словно лезвия бритвы, края стеблей до крови порезали ладони парня, и только эта неожиданная, отрезвляющая боль остановила его от крайне опрометчивого шага: кинуться на Бирса и свернуть ему шею. Сделай сейчас Эдвард хоть одно резкое движение, и каждый из окруживших их людей Райли тут же, не задумываясь, выстрелит в него. Нужно было хотя бы выиграть время и усыпить бдительность противника.

- За что? – прохрипел Каллен, взглядом впиваясь в Бирса.

- Ничего личного, малыш. Либо моя свобода, либо жизнь твоего отца. Выживает всегда сильнейший, – Райли выпрямился и отступил на шаг назад, кинув недовольный взгляд в сторону Розали и Беллы, которые сдавлено рыдали, прижавшись друг к другу плечом к плечу. – После окончания университета я устроился на работу в банк Эдварда Каллена-старшего и сделал все возможное, чтобы он заметил меня. Выделиться среди многоликой толпы служащих – вот что было самым трудным, заслужить же затем доверие, расположить к себе, понравиться оказалось куда проще, чем я ожидал. В банке ходило много легенд о твоем деде, о его жесткости, врожденном недоверии к кому бы то ни было и тотальном контроле над служащими… Но, к счастью для меня, Эдвард Каллен не сумел перенять у своего отца ни одного из этих качеств. При всем своем таланте экономиста и финансиста он не обладал необходимыми чертами характера.

Твой отец быстро взял меня под свое теплое крылышко, познакомил с семьей, и я стал время от времени наведываться к вам в гости. И именно в один из таких визитов я сделал слепки с ключей от входных дверей. Тогда у меня еще не было мыслей об убийстве, но они так призывно лежали на тумбочке около входа, что устоять было просто невозможно.

Я с легкость понравился Лауре Каллен, которая, кстати говоря, была очень красивой и интересной женщиной, а твоя сестра, будучи тринадцатилетней девчонкой, неумело строила мне глазки. Все это было так забавно, – Райли улыбнулся и покачал головой, но тут же снова посерьезнел. – Я всегда был, в своем роде, гением, беспрестанно разрабатывал стратегии, просчитывал ходы и в итоге сумел перевести кругленькую сумму денег на свой счет за границей. Но твой отец тоже не было дураком и, заподозрив что-то неладное в финансовых документах, стал настойчиво докапываться до сути происходящего. Я знал, что еще совсем чуть-чуть, и он поймет, кто именно обворовывает его. Разве я мог допустить это? Конечно же, нет! И я принял самые радикальные меры, чтобы обезопасить себя.

Если честно, мне было жаль убивать Лауру, но, зная, насколько близкие и доверительные отношения были у твоих родителей, я не мог так рисковать, ведь Эдвард Каллен, наверняка, делился с женой всеми своими подозрениями и догадками.

Это было мое первое убийство, но я все тщательно спланировал и продумал, купив на «черном» рынке старенький «Кольт» с глушителем.

Я пробрался в дом через боковой вход, и, когда проходил через кухню, мой взгляд зацепился за сделанные на заказ ножи с рукоятками из слоновой кости, которые стояли в подставке и так завораживающе блестели при каждой вспышке молнии.

Райли ненадолго замолчал, воскрешая в памяти ту ночь, когда он впервые пересек черту дозволенного, превратившись в хладнокровного убийцу.

- Знаешь, я всегда любил холодное оружие, – снова заговорил он, доставая из кармана брюк раскладной охотничий нож с широким зазубренным лезвием. – Огнестрельное оружие – это совсем не то, в нем нет души. Другое дело – нож, – Бирс выставил вперед руку с ножом, и лезвие ярко засверкало в лучах солнце, отбрасывая причудливые блики, – в нем присутствует какая-то особенная сила. Убивая выстрелом из пистолета, ты просто нажимаешь курок, все остальное делает за тебя пуля. А когда орудие убийства – нож, ты напрямую контактируешь с жертвой, убиваешь именно ты, и та незримая связь, что возникает между вами на доли секунд, – это такое острое, ни с чем не сравнимое чувство... – Райли зашел Эдварду за спину и, наклонившись, прошептал ему на ухо: – И когда стальное лезвие входит в тело жертвы, разрезая ее мышцы и ткани, ты испытываешь истинное наслаждение.

Бирс резко схватил Каллена за подбородок и, запрокинув его голову назад, приставил нож к горлу парня.

- Нет! Пожалуйста, нет! Что Вы делаете?! Прошу Вас, не надо! – истошно закричала Белла, порываясь вскочить на ноги, но один из людей Райли схватил ее за волосы, намотав их на кулак, и силой усадил ее на место.

Не обращая на мольбы девушки никакого внимания, Бирс едва ощутимо провел ножом по горлу Эдварда, оставляя на нем тонкую красную линию. Каллен судорожно сглотнул, и несколько капелек крови, выступивших из ранки, скатились вниз по его шее.

- Теперь ты знаешь, почему я заменил пистолет ножом, – нацепив на лицо довольную улыбку, Райли отпустил подбородок парня и вернулся на свое прежнее место, сложив нож и убрав его обратно в карман. – Конечно, я рисковал, приводя свой план в исполнение такой неспокойной ночью, но я точно знал, что уже на следующий день твой отец получит доказательства моих финансовых махинаций. И все было бы идеально, если бы не ты! Я уже собирался уходить, понимаешь?! Еще пять минут, и я растворился бы в темноте ночи… но тут увидел тебя в дверях спальни.

Ты не плакал, не кричал, не звал на помощь, а просто стоял и смотрел. Признаться, в тот момент мне стало не по себе, это было настолько неожиданно и жутко, что я растерялся и замер в нерешительности. Ты стал медленно приближаться ко мне и остановился посреди комнаты, продолжая сверлить меня глазами. Этот твой взгляд… – Райли передернул плечами и болезненно поморщился. – Будто тысячи острых иголок разом вонзились в меня. Я должен был убить тебя тогда же, но дал слабину, просто не смог. Испугался, запаниковал или что-то еще – не знаю, но в свое оправдание могу сказать, что убить маленького мальчика, который стоит и смотрит, кажется, тебе в самую душу, не так-то просто, особенно, если еще вчера на твоих руках не было и капли чьей-то крови.

Я просто вложил в твою руку нож, – до сих пор не знаю, зачем я сделал это, но тогда у меня и мысли не было о том, чтобы свалить убийство на тебя, – и убежал, едва не столкнувшись с Розали, неожиданно вернувшейся домой посреди ночи.

Через несколько часов я уже паковал чемоданы, но мне позвонил кто-то из коллег и сообщил о «страшной трагедии», случившейся в семействе Калленов. Тогда же я узнал, что у тебя шок, и ты ничего не можешь рассказать копам. Я решил подождать, а, при случае, исправить свою ошибку и убрать тебя, пока ты не заговорил. Но тут нужно отдать должное твоему дяде: он тщательно позаботился о вашей с Розали охране. А уж когда полиция выдвинула бредовую версию о твоей… хм… причастности к убийству, я почти успокоился.

Говорю «почти», потому что еще долгое время каждую гребаную ночь мне снился ты и этот твой взгляд, я просыпался в холодном поту и уже не мог заснуть до самого утра – это изводило меня, день за днем подтачивая мой рассудок. Я чуть, было, не свихнулся! И именно за это я ненавижу тебя, маленький ублюдок!

- Приятно знать, что я сумел подпортить тебе жизнь, – усмехнулся Эдвард и закрыл глаза, не в силах больше смотреть на буквально захлебывающегося собственной желчью Бирса.

Каллена мутило, солнце все еще нещадно палило, и капельки пота, попадая в ранку на шее, обжигали ее, будто огнем.

Откровенный рассказ Райли приносил Эдварду мучительное облегчение, с каким-то удовлетворением мазохиста он ловил каждое слово, ядовитой стрелой вонзавшееся в его сердце, отбивающее рваный ритм.

- Меня отпустило только тогда, когда Карлайл Каллен увез вас из Финикса, и шумиха вокруг этого дела постепенно сошла на нет, – продолжал меж тем Райли. – И вот сейчас, столько лет спустя, судьба снова столкнула меня лицом к лицу с тобой.