Решение пришло неожиданно, как раскат грома в безоблачный день, и уже через час Роуз стояла на пороге дома своего дяди, чувствуя, что это самое правильное из всего того, что она когда-либо делала в своей жизни.

– Что-то случилось? – встревожено спросил он, разглядывая племянницу, выглядящую сейчас не самым лучшим образом. Под его пристальным взглядом девушка, на мгновение растерявшись, машинально провела рукой по волосам, только сейчас сообразив, что даже не удосужилась сегодня причесаться.

- Помнишь, ты предлагал помочь?.. Так вот, мне нужна… твоя помощь… как врача… – с запинкой проговорила Розали, отводя взгляд в сторону. – И не только как врача…

Голос Роуз предательски дрогнул, но заботливые руки Карлайла уже обхватили ее за плечи и крепко прижали к нему.

- Ох, детка, – прошептал дядя, погладив девушку по голове, – ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на нас с Эсми. И ты большая молодец, что нашла в себе силы прийти сюда, я горжусь тобой, Роуз!

– Только никаких клиник, я там не выдержу, – всхлипнула Розали, уткнувшись носом в его плечо.

- Конечно, ведь есть и другие способы, – заверил Карлайл, выпуская ее из объятий. – Родная, посмотри, кто к нам пришел!

Летящей походкой в гостиную вошла Эсми и нерешительно замерла посередине комнаты, легкая улыбка коснулась ее губ. Казалось, что она боится поверить в реальность происходящего.

- Простите, если помешала, – еле слышно пробормотала Роуз, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Что ты такое говоришь? Этот дом и твой тоже! – уже смелее улыбнулась Эсми, обняв ее одной рукой за плечи. – Проходи, милая. Может быть, чай, кофе?

- Нет-нет, я ничего не хочу, – покачала головой девушка, присаживаясь на край дивана.

- Если вы не против, то я отлучусь ненадолго: мне нужно сделать несколько важных звонков, – поспешил удалиться Карлайл, почувствовав, что им нужно остаться наедине.

- Эсми, я… давно должна была это сделать… – облизав пересохшие губы, начала Розали, – я хочу извиниться перед тобой… за всё… за все безумства, что творила…

- Роуз…

- Нет-нет… я должна, наконец, сказать тебе все… – взглянув тете в глаза, девушка крепко сжала ее руку. – Я была самой несносной девчонкой, портившей жизнь всем вокруг… Никто и никогда не мог совладать со мной, кроме мамы… Я так любила ее… и папу… а когда их не стало, я… совсем потеряла над собой контроль, просто потерялась… День за днем я испытывала на прочность ваше с Карлайлом терпение, словно желая удостовериться в вашей любви. Я и сама не знаю сейчас, для чего это было нужно, но тогда мне все казалось таким логичным, правильным… а потом я и сама не заметила, как превратилась в злобную сучку… да-да, именно так! Помнишь, я изрезала твое новое дорогущее платье?

- Да… – по щеке Эсми скатилась одинокая слезинка.

- Я так хотела тогда, чтобы ты, как следует, встряхнула меня, надавала пощечин со словами: «Что же ты делаешь, дуреха, остановись!» Мне так было нужно, чтобы меня кто-то остановил… Но ты сделала вид, будто ничего не случилось, даже слова мне не сказала! – свистящим шепотом на одном дыхании выпалила Розали, наклоняясь ближе к тете.

- Прости, меня! – воскликнула Эсми, даже не пытаясь вытереть бегущие по щекам соленые ручейки. – Я не смогла оправдать твоих надежд… и Эдвард… я ничего не смогла сделать! Мы с Карлайлом так хотели детей, но и тут ничего не вышло! Мы решили усыновить ребенка, но… случилось несчастье… я так хотела отдать вам всю свою любовь, все свое тепло! Я не знала, как обращаться со взрослыми детьми, не смогла быть твердой и строгой, я хотела залюбить вас, заласкать, но вам оказалось это не нужно, а я не умела по-другому… я… я… – голос женщины сорвался, и она разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Прости, прости нас, если бы не вы с Карлайлом, я не знаю, что бы с нами стало! – Роуз притянула к себе Эсми и принялась утешать ее, не обращая внимания на собственные слезы. – Мы с Эдвардом испортили жизнь всем: и себе, и вам с дядей, но мы любили вас, все равно любили! Сейчас я могу открыто признаться в этом, и Эдвард когда-нибудь сможет, обязательно сможет, просто ему сложнее! И вы с Карлайлом еще можете взять малыша, сделать счастливым еще одного человечка, тебе всего тридцать семь, вся жизнь впереди! Я совсем не умею обращаться с детьми, но, если ты позволишь, я буду тебе помогать! Я так хочу семью, большую и счастливую, как в детстве!

- Роуз, дочка, я так люблю тебя!

Две женщины еще долго сидели на диване, обнявшись. Они говорили, говорили и говорили обо всем на свете, то смеясь, то снова плача... За эти несколько часов Розали и Эсми стали гораздо ближе друг другу, чем за все предыдущие годы, так глупо упущенные ими.

Когда за окном стемнело, и голоса в гостиной постепенно стихли, Карлайл осторожными шагами прокрался в комнату – две самые главные женщины в его жизни, обнявшись, сладко спали на диване, на их умиротворенных лицах блуждала легкая улыбка, а веки едва заметно подрагивали во сне.

Мужчина накрыл их пледом, принесенным из спальни, а сам устроился в кресле напротив, стараясь дышать как можно тише, чтобы не нарушить этот момент, самый счастливый за последние годы.

Карлайл проснулся от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. В кромешной темноте, царящей вокруг, этот звук, разорвавший сонную тишину гостиной, казался зловещим. Вскочив с кресла и натыкаясь на все подряд, он добрался до выключателя и щелкнул им.

– Кто там? – щурясь от яркого света, сонно пробормотала Эсми.

- Кажется, это машина Эдварда, – вглядываясь в темноту за окном, встревожено произнес Карлайл.

– Черт! Меня, наверное, все потеряли! Я даже телефон дома забыла! – воскликнула Розали, резко садясь на диване.

Мужчина поспешно распахнул дверь и отступил назад, вглубь комнаты.

Через порог перешагнул пошатывающийся Эдвард, на рубашке которого виднелись огромные кровавые разводы, его глаза лихорадочно блестели, волосы были всклокочены, а на испачканном кровью лице проступил нездоровой румянец.

Эсми тихонечко вскрикнула и зажала свой рот ладонью, Розали же застыла в немом ужасе, лишь беззвучно открывая рот.

– Ты опять умудрился во что-то вляпаться! – с горечью в голосе пробормотал Карлайл побледневшими губами, устремляясь к парню. – Это не моя кровь, – тяжело дыша, словно после долго бега, пробормотал Эдвард, отстраняя от себя дядю дрожащей рукой.

Не говоря больше ни слова, он скрылся в черноте дверного проема, но тут же появился снова вместе с постанывающим Эмметом, буквально висящим на нем.

- О, Боже! – глотая слезы, Розали кинулась к брату и подхватила раненого с другой стороны. – Что случилось? Как? Кто? За что?! Господи!

- Не тараторь, без тебя тошно, – поморщился Эдвард, устраивая Эммета на диване.

Белла, бесшумно проскользнувшая в гостиную, словно тень, осторожно, чтобы не потревожить содранные в кровь коленки, присела в кресло, в котором совсем недавно дремал Карлайл.

– Роуз, детка, ты здесь! Слава Богу, с тобой все в порядке! – измученно улыбнулся Эммет, здоровой рукой притягивая к себе любимую.

- Что с вами случилось? – звенящим от волнения голосом спросила Розали, гладя его по спутанным волосам.

– В нас стреляли, – бесцветным тоном ответил Эдвард, устало опускаясь на пол у ног Беллы. – Только не спрашивайте: «Кто?» Я не знаю ответа на этот вопрос, как и на многие другие вопросы, – парень ненадолго замолчал, а затем снова продолжил, обращаясь к Карлайлу: – Пуля застряла у него в плече, но этот упрямец отказался ехать в больницу: не хочет, чтобы Чарли узнал о случившемся. Мне не к кому больше обратиться… ты поможешь?

- Конечно, – кивнул тот в ответ, – я всегда готов помочь тебе, Розали или вашим друзьям, ты же знаешь…

– Да-да, спасибо, – поспешно оборвал его Эдвард. – Эммет, приятель, пойдем-ка в мой кабинет, – с помощью Розали Карлайл приподнял раненого с дивана, и все трое направились к ближайшей двустворчатой двери. – Нужно потерпеть еще совсем чуть-чуть, и станет гораздо легче, вот увидишь... – Прости за это ночное вторжение, за то, что напугали вас до смерти, – виновато пробормотал Эдвард после длительного молчания, обращаясь к тете.