До веревки было не более двадцати метров. Но это уже была не веревка. Огромный, метров двадцать пять в диаметре полупрозрачный столб желтовато-фиолетового цвета, уходивший, насколько хватало глаз, вертикально вверх. А там, где этот столб соприкасался со льдом, в поверхности площадки образовалась воронка с блестящими, гладко отполированными краями.

  Борис осторожно приблизился к стенке столба и заглянул внутрь. Нет, не воронка. Что-то наподобие шахты, круто уходящей вниз. Идеально круглой формы. Насколько можно рассмотреть, не касаясь стен аномалии. Казалось, что шахта продолжается не только в толще океана, но и уходит в самую глубь земли.

  Начальник экспедиции дал команду своему ассистенту продолжить съемку и бросил внутрь столба первый попавшийся под руку ледяной обломок. Льдина влетела в стенку и исчезла. Вторая и третья попытка дала те же результаты.

  - Что скажешь, Витек?

  - Они пролетают сквозь столб и падают на его другой стороне, будто этой штуки не существует.

  - Не понял?

  - Попробуйте еще раз.

  Борис Вольдемарович взял еще одну глыбу и, как следует размахнувшись, запустил ее в столб. Коснувшись стенки, она, как и предыдущие исчезла, но исследователь успел заметить, как в тот же самый момент она вылетела с другой стороны и полетела дальше. Будто столба для нее действительно не существовало.

  - Вот черт. Ты это снял?

  - Угу.

  - Сгоняй в вертолет, принеси что-нибудь наподобие багра.

  Эксперимент с багром поразил еще более. Наконечник и половина древка пропали, как ни в чем не бывало появившись с другой стороны столба. При этом вес орудия и даже его баланс ничуть не изменились. Борис Вольдемарович вообще не почувствовал ничего и, если бы собственными глазами не видел эту двадцатипятиметровую брешь в древке, ни за что бы не поверил, что багор у него руках буквально раздвоился. Поведя в сторону, ученый вытащил инструмент из боковой поверхности столба. Расстояние между половинками багра плавно сократилось, извлеченный шест вновь оказался целым и во вполне рабочем состоянии.

  - Ну что, Витек, мысли какие-нибудь есть? - произнес Борис Вольдемарович, аккуратно ощупывая древко.

  - Только об инопланетянах.

  - Вот и у меня тоже. Ведь говорил же им по рации, что здесь для исследования нужны физики.

  - Эй, ну-ка! - Рудик с ружьем в руках стоял возле одного из торосов невдалеке от машины. - Посмотрите-ка сюда.

  На льду, запорошенные налетевшим снегом, явственно виднелись отпечатки лапы медведя. Огромные.

  - Валить отсюда надо, вот что я вам скажу, - понизив голос и озираясь по сторонам, сказал пилот. - Надеюсь, вы уже наигрались со своей аномалией?

  - Думаешь, он еще здесь?

  - Здесь не здесь, а зверюга немалая и, если уж забрела сюда, то еще и голодная. Не знаю, как там ваш столб, а соседство с этой тварью меня вовсе не радует.

  - М-да... - находка пилота Бориса Вольдемаровича явно тоже не обрадовала. - Хотя, мы здесь вроде уже все осмотрели. Можем лететь. Как с топливом?

  - Не поверите. Заглянули в баки - а они действительно полные! Чертовщина какая-то.

  - Чертовщина, не чертовщина... В путь. Передадим в Центр данные, а там пусть они сами дальше решают...

  Вертолет плавно поднялся с площадки и, развернувшись вокруг своей оси, взял курс на станцию.

  Прятавшийся за торосами медведь внимательно проводил взглядом улетавших людей и не спеша потрусил следом. Он решил вернуться на Родину.

  22 июня 20**года

  На съемке с камер видеонаблюдения этот автомобиль более всего выделялся из общего потока. Впервые его засекли на Кутузовском проспекте. Двигаясь со скоростью, превышавшей основной поток как минимум вдвое, постоянно создавая при этом всевозможные аварийные ситуации, черный седан хаотично менял полосы движения, постоянно то подрезая, то упираясь в едущих рядом. Несколько раз он буквально протискивался между идущими рядом автомобилями и раз пять-шесть беззастенчиво выскакивал на полосу встречного движения. Буквально в течение пяти минут им было совершено столько нарушений, что следящей аппаратуре хватило бы на целый день работы в обычном режиме.

  А вместе с тем тачка относилась, что называется, к разряду "раритетных". Было трудно сразу точно определить марку, но что-то вроде "Линкольна" или "Кадиллака" семидесятых годов прошлого века. Этакий большой и даже огромный даже по меркам ко всему привыкшей Москвы черный рубленый кузов с обилием хрома, изобилующий прямыми линиями и незакругленными скосами. При этом водитель, сидевший за рулем автомобиля, был либо вконец законченным идиотом, либо просто сумасшедшим. Потому что так эксплуатировать образец, достойный музея и предназначенный для спокойного фланирования по улицам, мог только безумец.

  Блестящий седан, не постеснявшись несколько раз вылететь на тротуар, проскочил мост через Москву-реку, устремился по Новому Арбату в сторону улицы Знаменка, в районе Боровицкой площади вновь в наглую вышел на встречку и под красный свет светофора вылетел на Кремлевскую набережную. Приборы автоматической фиксации нарушений к тому времени сделали рекордную сотую запись в его послужном списке. Все шло к тому, что шумная поездка по городу на антикварном авто закончится для водителя где-то в тихом изоляторе и ожидании суда.

  Но при всех выделываемых пируэтах, в поведении странного "Линкольна-Кадиллака" можно было отметить и еще одну странность. Конечно, при общей картине дикой езды она не так резко бросалась в глаза, но четко фиксировалась не имеющими эмоций камерами. Такие параметры, как разгон и торможение. Этот древний автомобиль должен был обладать просто невероятно мощным движком и такими же могучими тормозами. Ускорение за доли секунды, а время на сброс скорости вообще не поддавалось вычислению, так как выходило за погрешность измерения приборов. При этом кто бы ни сидел внутри затонированного кузова, должен был испытывать невероятно дикие перегрузки, но и даже не это главное. Подобные ускорения просто невозможно создать из-за ограничений по сцеплению колес с дорогой. Короче, значительная часть инженеров-конструкторов многое бы отдали ради того, чтобы повнимательнее ознакомиться с этой тачкой и ее бешеным водителем.