– Но ведь… Откуда мне знать, что я смогу стать умелым алхимиком? Все же это был мимолетный порыв души, а не ясная цель.

– Сперва нужно попробовать. Вот что, Аврелиан. Я предлагаю тебе выбор. Либо ты займешься алхимией и станешь снова нормальным человеком. Либо продолжишь тонуть в своем горе, истратишь последние деньги и погибнешь, не использовав шанс, что тебе дала жизнь. Ведь неспроста она таким способом оставила тебя в живых и показала алхимию прямо накануне… ну ты понимаешь.

– Звучит как-то наивно.

– Хорошо.

Норонин встал и не спеша направился к выходу. Аврелиан метнулся за ним и преградил выход.

– Я согласен!

Алхимик улыбнулся.

Они последовали в единственное здание с башней во всем городе. Это было старое кирпичное сооружение в четыре этажа, из центра которого выходила круглая башня, довольно низкая. Строение было приземистым, с маленьким числом окон, выкрашенное в кислотно-зеленый цвет, кое-где пестревший серыми пятнами отвалившейся краски. Над входом гордо красовался герб гильдии алхимиков – медный хамелеон в хрустальной колбе. Аврелиан слегка замешкал у дверей, залюбовавшись реалистичным глазом животного, будто испытующе смотревшим. Норонин поторопил юношу, и они вместе вошли в просторное помещение со спертым воздухом и парой старых кресел. Алхимик жестом указал Аврелиану сесть, а сам пошел в одну из дверей.

В душе юноши чувства боролись за место в его разуме. Боль утраты ленивой лавиной покрывала его память, нашептывая ему суеверный страх перед непочтительностью к умершим. Под лавиной взрывались радость новых начинаний, из-за которых юноша изучал каждый миллиметр окружающего пространства. Он всматривался в каждую трещинку старой стены, но едва ли мог ее вспомнить через мгновение. За этим занятием он не заметил, как Норонин вернулся вместе с другим человеком его же лет, который с любопытством рассматривал новоприбывшего. Аврелиан вскочил и заговорил:

– Хороший день!

– Определенно хороший, – ответил незнакомец. – Так что ж, ты собираешься заниматься алхимией? Похвально. Мне тебя очень хорошо зарекомендовали. В бессилии и без навыков создать зелье, даже если самое простое… Ты определенно способный.

– Спасибо, – юноша посмотрел в пол, изредка приподнимая глаза. – Но разве это так уж сложно было? Просто я следовал указаниям.

– Возможно. Может, тебе и повезло. Но твоя внимательность точно была похвальной, не вздумай спорить. Впрочем, мы тебя еще проверим, вернее, твоя учеба тебя проверит. Пойдем, запишем тебя.

Два алхимика пошли в другую дверь, и Аврелиан последовал за ними. За ней были коридоры, такие же старые и неухоженные, но чистые. Они пришли в кабинет, со старой мебелью и давящим низким потолком, на который, видимо, пожалели краски. Норонин не вошел с ними, так что юноша остался с незнакомцем один на один.

– Вот что, – начал алхимик с ниоткуда взявшейся серьезностью, быстро выбрасывая изо рта слова. – Учеба у нас требует первого взноса в пять серебряных. У тебя имеется? – Аврелиан кивнул и вынул из кармана кошелек, откуда извлек монеты и положил их на стол. – Очень хорошо. Я Онторлиан, наместник гильдии в этом регионе. Учить тебя будет твой друг. Все книги и реагенты будешь получать от него. Стипендии и зарплаты у нас нет, придется продавать свои наработки людям города. Твой успех зависит только от тебя. Будешь усердно стараться и хорошо сдавать экзамены на повышение степени, и может быть, через годик-два, займешь мое место. Будешь лениться – до конца жизни останешься учеником и будешь влачить жалкое существование. В целом все. Вступаешь?

На несколько мгновений Аврелиан засомневался, но за неимением иного решительно кивнул.

– Имя и фамилия?

– Аврелиан Витанский.

Онторлиан записал его имя в большой коричневый журнал и кивнул на дверь.

– Поздравляю! – улыбнулся Норонин вышедшему юноше.

Тем же днем юношу поселили в небольшой келье с кроватью да столом. Норонин взял с собой фолиант, и, усевшись с юношей за стол, раскрыл его на первой странице. Множество непонятных закорючек сильно смутили Аврелиана, а Норонин вздохнул:

– Читать ты, как я понимаю, тоже не умеешь? – Аврелиан кивнул. – Эх, ладно. Начнем с алфавита…

Дни стали незаметно сменять друг друга. Аврелиан всеми силами старался забыться в учебе, потому ловил каждое слово своего наставника. Каждый день Норонин приходил к нему в келью, взяв с собой тот или иной реагент для зелий, и подробно рассказывал об их свойствах. Юноша сидел, не разгибая спину, и до луны корпел над эликсирами, параллельно вызубривая алфавит, очень опасаясь забыть какую-либо букву. Скоро, когда уже боли в спине перестали быть лишь мимолетным утренним воспоминанием о долгой ночи, а стали серьезной проблемой, молодой алхимик уже вовсю читал учебные тексты, и его навыки стали расти, как некогда росло его горе. Тогда же старый алхимик спросил его, не хочет ли он выйти в свет и познакомиться, наконец, с согильдийцами.

Это предложение потрясло юношу. Аврелиан как-то ни разу об этом не задумывался. Конечно, он выходил несколько раз из своей комнатушки.… Или нет? С уверенностью на этот вопрос он ответить не мог. Однако ехидная улыбка старого наставника, к которой он так привык, обезоружила его сомнения, и молодой алхимик согласился. Норонин сказал ему быть готовым вечером, и покинул юношу, оставив того наедине с эликсирами. В груди налилась тяжесть, он уже не мог сосредоточиться на учебе, отчего ни одно зелье у него не получалось, и когда одна из склянок с громким хлопком взорвалась прямо в его руках, он смирился и просто стал ожидать вечера.

Наконец вечер наступил. Аврелиан надел саму чистую из своих двух мантий и осторожно приоткрыл дверь своей кельи. Старые коридоры были пусты, и юноше ничего не оставалось, как самому пойти искать людей. Все же Аврелиан признал, что не выходил из комнаты за все время обучения, поскольку заблудиться он смог буквально за пару минут, и стал судорожно носиться по зданию в поисках хоть какого-то выхода, пока не услышал гул голосов парой этажей выше, и направился на него. С каждым шагом гул все нарастал, и к тому моменту, как юноша добрался до крупного обеденного зала, ему стало страшно. Но вот перед ним появилась исцарапанные, с трудом держащиеся на петлях двойные двери общего обеденного зала. Аврелиан медленно приоткрыл их и заглянул внутрь. По следам от пыли на полу было понятно, что некогда множество столов стояли стройными рядами по всей площади зала, но теперь это походило скорее на воспоминание. Все же это был главный праздник Империи Грифонов, День Восхода Человека, многие сотни лет назад означивший конец ужасной гражданской войны. И добропорядочные алхимики всех возрастов праздновали как полагается. Все что-то друг другу кричали, разливали выпивку собственного производства, иногда перебрасываясь некоторыми взрывающимися склянками, отчего столов каждые несколько минут становилось все меньше. В запахе пота и спирта кто-то, заваленный грудой досок, вдруг запел песню победы, и в зале все стали собираться в ряды, взявшись друг с другом за плечи, и принялись изображать марш на месте, отчего пол затрясся как при землетрясении. Аврелиан лишь осторожно прислонился к стенке и смотрел на это безумие, не в силах к нему присоединиться, с одной лишь надеждой, что его никто случайно не убьет. Проносившиеся мимо отупевшие лица совершенно не побуждали его выпить что-либо, а те немногие, что решали обратиться к юноше, очень быстро теряли интерес и возвращались к ожесточенным спорам о великом. Аврелиан подождал, пока пройдут еще три импровизированных марша, после чего ушел обратно к себе, с легким чувством опустошенности.

На следующий день Норонин не стал ничего говорить об этом, и тему выхода Аврелиана в общество пока решили оставить. Молодой алхимик снова погрузился с головой в учебу, скоро ему принесли полноценный алхимический стол: очень сложное сооружение с крутящимися при помощи десятка рычагов частями столешницы, несколькими горелками разной мощности и кучей колб. Целую неделю Аврелиан потратил только на то, чтобы выучить, какая часть как работает, и даже после этого непослушный механизм отказывался работать достаточно сносно в его руках. Однако он тренировался, больше ему уже не требовался ежедневый приход наставника, книги стали его лучшими друзьями. Его отчужденность и стремление удачно совместились, и молодой алхимик, когда возникала нужда в напарнике при изготовлении зелья, изобретал способ, как сделать его в одиночку. Норонин только хвалил юношу за изобретательность, и даже помог Аврелиану получить пару патентов, иными словами, заработать на этом.