Ани, теперь Лекс знал, что её зовут так, раздражённо глянула на Лекса и заговорила на неизвестном наречии, напевном и чуть гортанном. Мужчина улыбнулся и произнёс всего несколько слов в ответ. Ани помолчала мгновение, но после вновь разразилась потоком слов. Мужчина, не дав ей окончить, бросил одно короткое, ёмкое слово, глядя прямо в глаза. Наёмница замолчала и опустилась на скамью.

– Я Нарий,– представился мужчина, садясь рядом с ней. – Ани, моя замыкающая, передала мне суть твоей просьбы и некую проблему, что возникает при попытке её разрешить. Риск велик, – он задумчиво поскрёб щетину, – но я готов перевести тебя и твою жену… за тройную плату. С каждого. Оплата вперёд, в начале перехода.

Лекс обрадованно кивнул. Да, он выложит этим двоим все деньги, что у него есть. В Нуа придётся заложить имеющиеся драгоценности, но это было ничем по сравнению с шансом спасти любимую.

– Выступаем вечером. На закате будь у Красного Камня на опушке леса. Пойдём налегке. С собой взять только воду и немного еды, оружие не брать.

Нарий встал и знаком приказал наёмнице следовать за ним. Та беспрекословно подчинилась и тенью скользнула за тем, кто был главным в их паре. Лекс обрадованно поспешил к Дарии. Сел рядом, легонько коснулся губами щеки:

– Пойдём, тебе надо отдохнуть.

Провёл её в комнату, уложил на кровать, заботливо накрыл одеялом.

– Поспи немного. Вечером нам понадобятся силы.

Она удержала его ладонь в своей руке.

– Подожди побудь со мной.

Он осторожно лёг рядом, погладил по животу, уже довольно большому. Если всё удастся, совсем скоро они будут в Нуа, государстве, со всех сторон окружённом горами и гиблым лесом. По слухам, там есть целитель, способный помочь Дарии. Если всё удастся, его жена и ребёнок будут спасены… А заодно и он сам. Как много если! Только бы судьба была благосклонна к ним.

Дария провела ладонью по его щеке, коснулась лба, словно пытаясь прикосновением снять с него всё напряжение.

– Перестань обо всём думать, не переживай.

– Не могу. Я должен всё предусмотреть…

– Я хотела попросить тебя… Обещай, что исполнишь?

Она заглянула в его глаза кротким, просящим взглядом. Лекс улыбнулся. Её приём всегда действовал безотказно. За один этот её взгляд в детстве ей спускали все шалости.

– Я постараюсь.

– Давай никуда не поедем, – она быстро выпалила это и прижалась к его губам, жадно целуя.

Он оторвался от её губ нехотя и слегка встряхнул её за плечи.

– О чём ты говоришь? Нет, только не сейчас, когда мы уже почти у нашей цели. Осталось совсем немного, обещаю. Скоро всё закончится.

– Я так устала. Сколько месяцев мы в пути… Четыре? Пять? Иногда мне кажется, что это дорога длиною в жизнь. Я хочу отдохнуть, хочу насладиться покоем, хочу любить тебя…

Её голос понизился до шёпота, она вновь потянулась к его губам.

– Я не хочу навредить тебе, постой. Постой же.

Её пальчики уже проворно развязывали шнуровку на его брюках, а язычок в его рту и вовсе пустился в пляс.

– Что ты со мной делаешь?

Он посмотрел на неё потемневшим от нахлынувшей страсти взглядом и со стоном притянул её к себе как можно осторожнее. Расстегнул лиф, освободив из платья грудь с отвердевшими сосками. Обвёл языком сначала один сосок, потом второй. Принялся их нежно покусывать, немного оттягивая. Дария застонала, отдаваясь на волю его умелых рук и требовательного рта. Он скользнул рукой ей под платье, стянул вниз бельё и коснулся рукой набухшего клитора. Чуть провёл по нему рукой, ощущая, как она начинает подрагивать от этих прикосновений, скользнул двумя пальцами чуть дальше, ныряя в восхитительную глубину.

– Так мокро и так сладко…

– Иди ко мне.

Она закинула одну ногу него, освобождая рукой затвердевший член из брюк и направляя его в себя.

– Я так хочу тебя, – простонал он, – но боюсь навредить тебе и малышу.

Она капризно захныкала и ещё крепче сжала его член, начиная водить рукой вниз-вверх.

– Я люблю тебя, но… давай так.

Он скользнул языком в её рот и принялся посасывать кончик языка, лаская её рукой внизу всё быстрее. Дария приняла правила игры подчиняясь. Движения становились всё быстрее, дыхание всё чаще… Спазм удовольствия волной прошёлся по их телам.

– Я люблю тебя, – прошептала она, смотря на него.

– Я тебя тоже, а теперь спи.

Он накрыл её одеялом, поцеловал мягкие кудри, пахнувшие сладко и пряно. Подождал, пока она, утомлённая, уснёт и вышел из комнаты. Ещё столько всего предстояло сделать.

К вечеру он уже был готов. Освободил сумки от самых тяжёлых вещей. Потом, передумав, и вовсе избавился почти от всего, переложив самое ценное в небольшую сумку, которую можно было нести на одном плече или за спиной. Дария расстроится, узнав, что он выкинул милые её сердцу женские безделушки, поддерживающие в ней хоть немного хорошего настроения в моменты упадка духом, но проводница была права, он уже был почти на грани истощения. Возможно, придётся нести на себе Дарию.

Ни к чему усложнять себе и без того едва посильную задачу. Еды он взял совсем немного: вяленого мяса, сухарей и несколько свежих фруктов для жены. Набрал воды, а во вторую флягу набрал укрепляющего отвара, способного поддерживать силы. Кажется, он был готов.

Ещё раз проверил содержимое сумки, припрятал камни подальше. И неожиданно для себя самого приложил ладони к сердцу, склоняясь в молитве. Так искренне он ещё никогда не просил. Если только в детстве, когда казалось, что высокие своды храма, наполненные струящимся золотым светом, и вправду наделены некой силой. Ему показалось, что сердце как-то сильнее всколыхнулось на последних словах молитвы. Возможно, это был добрый знак.

Приободрённый, он решил подать пример Дарии своим хорошим расположением духа. Разбудил её, помог переодеться в более удобную одежду, заставил съесть немного варёного мяса и выпить чашечку отвара. Глаза Дарии заблестели, на щеках выступили румяные пятна. Она выглядела гораздо более оживлённой, чем обычно.

– Пора.

Они двинулись в направлении, названном проводником. Вечернее солнце окрашивало всё в насыщенно-жёлтый и оранжевый, придавая хоть немного очарования унылой и безлюдной местности.

Гиблый лес. Ещё мальчишкой он слушал страшные сказки няни о далёких местах, где мёртвые деревья пронзают небо острыми кронами, где на их ветвях шевелится от ветра высохшая кожа, а под ногами белеют кости. Не самые добрые сказки на ночь для ребёнка. И Лекс помнил, как он сжимался под одеялом от восторга и ужаса, глядя на лицо няни, специально подсвеченное снизу свечой так, чтобы тени изменяли его до неузнаваемости. Он и представить себе не мог, что однажды он окажется в этом лесу, что этот лес на самом деле существует, что он – реальность, а не выдумка из древних легенд о тенях, пожирающих тебя заживо.

Гиблый лес чернел впереди. На землю вместе с лучами вечернего солнца ложилась тишина. Иногда под ногами проскальзывал мелкий грызун, спешащий спрятаться подальше в норку. В скорбной тишине непривычно громко звучал шелест листвы под ногами, а хруст треснувшей ветки был подобен грозовым раскатам. Дария, поначалу болтавшая без умолку, замолчала, придавленная гнетущим впечатлением от мёртвой местности. Лексу и самому было не по себе. Таилось что-то опасное в черневшем впереди лесу, казалось тысячи глаз смотрели на них из темноты с голодным интересом. Внутри него съёжилось. Стоит ему только хоть на миг потерять голову и он понесётся вспять без оглядки. Дария остановилась.

– Нет, нет, нет, – запричитала она, – ты меня не заставишь туда идти. Я не могу, я не хочу…

– Успокойся, успокойся… С нами ничего не случится. Видела тех, с кем я разговаривал сегодня на постоялом дворе? Это проводники, они проведут нас по лесу и благополучно переправят в Нуа.

– Мне страшно.

– Не самое весёлое местечко, где мы с тобой бывали, верно? Но ты не должна думать о плохом. Вот, глотни.