Варя огляделась. Судя по всему, за время ее сна в комнату никто не заходил. А она как легла, так и спала: в одежде и с макияжем.

«Интересно, и где же Айк? Впрочем, сейчас более актуален вопрос, где тут ванная и туалет…»

Варя встала с кровати, кое-как пригладила на себе помятую одежду и еще раз огляделась. Насколько позволяли ее познания в гламурной жизни, почерпнутые из журналов, рядом с такой шикарной спальней должна была находиться отдельная ванная комната. И, действительно, Варя увидела еще одну дверь, за которой оказалась не большая, но довольно уютная ванная со всем необходимым, чтобы привести себя в порядок. Девушка хмыкнула, обнаружив, что есть и полотенца, и прочие принадлежности для душа. «Как предусмотрительно. Как в лучших отелях Парижа». Придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале: тушь размазалась под глазами, да и остальной макияж выглядел, мягко говоря, несвежим. Девушка состроила зеркалу гримасу, мрачно пробормотав: «Привет, утренняя панда», – и залезла в душ.

Варя натянула вчерашнюю одежду, подавив при этом приступ непонятной брезгливости, и спустилась вниз со второго – «спального» – этажа на первый – «гостиный».

Айка нигде не было видно, но, по сравнению с прошлой ночью, дом наполнился жизнью. В коридоре тянуло ароматом сладкой выпечки и совершенно неповторимым запахом свежемолотого кофе.

«Он еще и готовит?»

Варя зашла на кухню и замерла в дверях.

На кухне хозяйничала полная женщина в фартуке, тихонечко напевая себе под нос. Фигура выдавала немолодой возраст.

Варю охватила странная паника.

Девушка хотела развернуться и малодушно сбежать, но женщина, словно ощутив чужое присутствие, обернулась. Ее деревенское лицо с лучиками морщин осветила радушная улыбка:

– А, Варя! Проходи! Завтрак готов.

Тут Варя полностью перестала понимать, что происходит, и растерялась окончательно.

– Э-э-э… М-м-м… А где Айк?

– Майк? – переспросила женщина. – Он уехал по делам, но предупредил меня, что ты встанешь, и попросил, чтобы я тебя накормила и составила компанию до его приезда. Можно на «ты»? Я Надежда Степановна, няня Майка. Впрочем, теперь, скорее домомучительница, как в «Карлсоне».

Надежда Степановна подмигнула Варе и заразительно засмеялась собственной шутке. Варя машинально улыбнулась.

– Да проходи скорей, не стесняйся! Садись завтракать, а то все остынет!

Женщина махнула рукой в сторону кухонного островка, на котором уже стояла тарелка с горячими блинчиками.

«Значит, все-таки Майк, – ошалев от поворота событий, подумала Варя, но послушно села за высокий стол. – Интересно, за кого она меня принимает и что ей сказал Айк-Майк…»

Надежда Степановна тем временем ловко управлялась на кухне: стол постепенно наполнялся тостами, омлетом, сыром, свежими нарезанными фруктами… Появился и бокал апельсинового сока. «Ну, просто скатерть самобранка или бабушка-печка из сказки», – подумала Варя, ощущая, как после инфернальной ночи поддается очарованию простого домашнего уюта. Эта женщина наполняла кухню человеческим теплом.

– Кофе чуть позже поставлю, чтобы не остыл, хорошо?

– М-м-м, да… Конечно, – пробормотала Варя, которая до сих пор была не в силах притронуться к еде.

– Варя, не стесняйся! А то решу, что ты не уважаешь мой труд, и рассержусь! – шутливо пожурила девушку Надежда Степановна. – Ешь!

В других обстоятельствах Варю бы возмутило, что на нее давят, даже в шутку, но сейчас это вывело из сонного паралича. Своей настойчивостью, вкупе со смешливым взглядом и заботливостью, эта женщина напоминала ей собственную бабушку.

«Сюр какой-то», – подумала Варя, но послушно принялась за еду.

Надежда Степановна присела рядом с девушкой.

– Сама еще тоже не завтракала, – пояснила она. – Хорошо, что ты встала попозже, а то Майк всегда, как снег на голову: позвонил мне в шесть утра, вызвал сюда… А сам давно в этом доме не был… Я даже удивилась, что… в общем, пока купила продукты, пока доехала, прибралась немного, приготовила… Приятного нам аппетита!

Варя в ответ кивнула с полным ртом. Женщина пододвинула ей бокал сока.

«Она ведет себя не как домработница, а как член семьи, – подумала Варя. – Хотя что я знаю о домработницах».

И словно в ответ на ее мысли, Надежда Васильевна спросила:

– Хорошо спалось здесь?

Варя привычно напряглась, ожидая вопроса с подвохом, но слова Надежды Степановны казались совершенно простодушными, в отличие от таинственных многоуровневых вопросов Айка. Варя решила, что можно немного ослабить оборону.

– Спасибо. Даже не заметила. Просто провалилась.

– Точно. Я тоже всегда тут хорошо сплю: свежий воздух, природа. Честно, недолюбливаю город: все-таки я душой из деревни, хоть и с Майком рядом почти всю жизнь. Ты – ешь! Попробуй омлет и блинчики: в этой семье – любимое блюдо. С медом хорошо! Не стесняйся, я без всяких ихних политесов, при мне можно даже руками.

Женщина снова широко улыбнулась.

Варя улыбнулась в ответ и, почувствовав, как спадает напряжение, уже с нескрываемым энтузиазмом принялась за еду: после того, как тело расслабилось, пришел зверский голод.

Пожилая женщина поглядывала на девушку с материнской заботой и умилением, стараясь, правда, делать это незаметно, хотя у нее совсем не получалось.

Блинчики и прочая еда оказались действительно выше всяких похвал. Настолько, что после ночного стресса, недолгого сна и общей теплой обстановки Варя даже слегка осоловела и окончательно потеряла бдительность, будто и правда была в гостях у родной бабушки.

– А когда Майк вернется?

Надежда Степановна пожала плечами:

– Да Бог его знает. Может, к обеду. У него всегда все очень важное и неотложное. Такие дела. Что ж поделать: работа. Семейный бизнес. Кофе будешь?

Не ожидая ответа, женщина убрала со стола грязную посуду, отнесла ее в раковину и достала турку.

– Не удивляйся, я все руками. Не доверяю этой технике, хотя Майк каждый раз ругается. Но руками-то оно всяко теплее, правда?

Варя улыбнулась.

– Я тоже кофе в турке варю.

Надежда Степановна кивнула:

– Вот. Я сразу почувствовала в тебе близкую душу, как увидела. В отличие от… ну, неважно. Всегда хотела дочку, да Бог не дал…

Варя промолчала. Женщина занялась кофе.

Внутри девушки боролись противоречивые чувства: с одной стороны, раз уж выдался такой удачный случай, хотелось расспросить о своем «работодателе» подробнее, с другой – ее двусмысленный статус не предполагал расспросов. Но любопытство сводило с ума, к тому же, Надежда Степановна, кажется, тоже не чуждалась разговоров. Слишком велико было искушение воспользоваться моментом.

«В конце концов, Айк сам виноват: бросил меня на свою няню, которая оказалась не в меру общительной. Хотя… может, он дал ей четкие инструкции, чтобы меня разговорить под предлогом развлечь? Может, это очередная проверка или план? Насколько я успела узнать Айка, не удивлюсь… Так что, думаю, вполне резонно, если я тоже что-нибудь о нем узнаю, разве нет? Хотя, зачем, если в понедельник я получу свои деньги и забуду о нем. Навсегда. И обо всем этом. Правда, до утра понедельника еще два дня… врага надо знать в лицо! Но вдруг она тоже… хотя, не похоже…»

– Тебе с сахаром?

– А? – вздрогнула Варя, выпавшая из реальности в омут собственных мыслей.

– Тебе с сахаром? Молоком? Кофе, – терпеливо повторила Надежда Степановна, внимательно глядя на Варю. – Я сразу варю с молоком и сахаром, так вкуснее, чем доливать. Если ты любишь, конечно.

– Люблю, – смущенно улыбнулась Варя.

– Я тоже. – Пожилая женщина развернулась к плите. – Майк называет меня за это «деревенщиной».

Внезапно Варя почувствовала укол совести. А вдруг Айка и правда срочно вызывали на работу, и, чтобы не оставлять гостью одну, он позвал ту, которой доверял – свою няню и домработницу? Уж больно простой, земной и открытой выглядела Надежда Степановна. Да и вела себя по-простому. «А у тебя, дорогуша, паранойя», – укорила себя Варя, принюхиваясь к аромату, заполнявшему кухню.