— Мой муж высок, но он не великан.

— Не великан… А ты — … красивая.

От Сансы не укрылась заминка Пэт и то, как она при этом бросила взгляд на неё, Сансу. Похоже, в глазах девочки Санса была всё-таки красивее. Но от этого было ещё горше. Повернувшись к ней, Пэт удовлетворённо сообщила:

— Вот видишь, Олейна, они пришли на помощь, а мне никто не верил!

— Я верила, — попыталась улыбнуться Санса, но у неё это плохо получилось.

— Я знала, что ты спаслась. Хотела помочь, но тебя охранял тот страшный рыцарь.

— Он вовсе не страшный! — резко возразила Санса.

— Ой! Он тебе нравится? Ты его любишь?

— Он умер.

— Ой, прости, Олейна! Я не хотела!

Глядя, как Пэт едва ли не расплакалась, Санса пыталась совладать с собой. Это встреча вывела её из равновесия, которое давалось ей с таким трудом. Глядя на тощую цыплячью шею, торчавшую из побитой молью шали, она подумала, что девочка голодна. Конечно, её надо покормить, но как? А вдруг она расскажет о том, где была Санса? О том, что она стала забавой дотракийцев? О её позорном посещении дома удовольствий никто не знал. На её счастье про безродную девушку Олейну все позабыли, и сейчас вряд ли кто признает в ней одну из пленниц дотракийцев, если только Пэт не станет болтать языком.

— Ступай на кухню. Тебя покормят, — быстро проговорила Санса, беря Пэт за плечо и, разворачивая, подтолкнула в сторону дома: — Я тоже пойду, — рассяенно сообщила она Арье, глядя, как Пэт идёт по аллее, постоянно оглядываясь на «Звезду Севера».

— Откуда ты её знаешь? — полюбопытствовала сестра.

— Она прислужила кхаллу Хорро и приносила мне еду.

— Как получилось, что ты была пленницей? Ведь ты — жена Десницы их королевы!

— Они не доверяли Тириону. Считали, что он плохой советчик, раз привёл их туда, где снег и холод.

— Вот как! — Арья как-то недобро усмехнулась.

Вся подобравшись, Санса сузила глаза, пытаясь понять в чём дело — ведь они всегда были друзьями — её сестра и её муж! Мысль, пришедшая ей голову, была подобно грому среди ясного неба. Как же она могла об этом не подумать! Тирион бежал из тюрьмы и из страны, и примкнул к врагам Ланнистеров! Он сам стал врагом. Она, Санса — жена врага! Да ещё эти слухи, что именно Тирион стрелял в лорда Тайвина, а вовсе не подосланный Мизинцем и Тиреллами убийца! А теперь Арья — жена лорда Тайвина и носит под сердцем его дитя.

— Да, всё так, — голос Сансы неожиданно для неё самой обрёл уверенность. — Я не знала, какие у кхалла планы, он держал меня в заложниках и ничего не говорил. Что-то ещё хочешь спросить?

— Он хотел убить тебя? Отсюда шрам?

— Да.

— Понятно.

Санса видела, что сестра ей не верила, но откровенничать, рассказывая о том, что она пережила — не собиралась:

— Я хочу всё забыть. И никогда больше не вспоминать.

— Да. Конечно…

Развернувшись, Санса устремилась в след за Пэт.

«Я хочу всё забыть. И никогда больше не вспоминать» — легко сказать. Но она никогда не забудет. Никогда. Перед её глазами встали каменные стены и пол с соломенным тюфяком, помои, которые им давали вместо еды и дотракийцы, прилюдно удовлетворяющие свои потребности. И Сандор, кормящий её с ложки — единственное, что позволили ему сохранить тюремщики. Его грубые, неуклюжие руки, перевязывающие её рану, его ругань, на которую она совсем не обращала внимания, и его неловкость, и смущение от вырывавшихся грязных слов. Тепло его тела, так осторожно и целомудренно прижимавшегося к её телу, чтобы она не замёрзла и не простудилась от сырости и холода, царивших в их тесной тюрьме. Его предупредительность и тактичность, которой остальным следовало бы поучиться. А теперь его нет, и не будет. А они ещё хотели его сжечь! А он так боялся огня. Сандор ничего не боялся — ничего, кроме огня. Она не могла им этого позволить. Просто не могла…

Догнав Пэт почти у чёрного хода, Санса взяла её за руку:

— Ты одна? Или с тобой ещё кто?

— Из наших — одна. Но я живу с Нилом и Аникой.

«Из наших» — нет больше никаких наших! Нет, не было и не будет!

— Это твои друзья? — уточнила Санса, не желая слушать про «наших».

— Да.

— Тогда нехорошо, что ты поешь, а они — нет. Давай, я дам тебе еды с собой?

— О, ты добрая! А можно? Ругаться не будут?

— Нет. Королева Севера разрешила. Ты ведь слышала.

— Хорошо, что ты с ней подружилась!

— Да хорошо.

— Ты с ней уедешь?

— Да. Скорее всего, — завтра.

— А-а-а, — протянула Пэт, которая, похоже, не рассчитывала на столь быстрое расставание.

Оставив девочку у входа, Санса прошла на кухню. По её распоряжению быстро был собран мешок «для бедных», в который положили хлеб, немного вяленого мяса и остатки запечённой утки. Отдавая всё это Пэт, Санса тихо проговорила:

— Дотракийцы больше не вернутся. В Речных Землях, как и раньше, будет мир. Лорд Талли об этом позаботится.

— Я верю тебе! — голос Пэт звенел от радости. Потянувшись, она коснулась руки Сансы своей маленькой ладонью. — Я рада, что ты жива.

— И я, я тоже рада.., — прошептала Санса. Детские пальчики, задержавшиеся на миг на её руке, напомнили ей совсем другого человека. Глядя, как в снежной пелене тает, исчезая, маленькая фигурка в мешковатой одежде, она вспомнила другую фигуру, что точно таким же тёмным, одиноким пятном, выделявшимся на фоне дверного проёма, иногда являлась ей во снах…

Поняв, что она замерзает, Арья тоже решила вернуться в дом. Встреча с девочкой её и позабавила, и огорчила одновременно.

Санса явно что-то не договаривала, а что именно — расспрашивать у Арьи язык не повернулся. А ещё ей вновь напомнили, что помимо неё, Арьи, у Тайвина есть и другая семья — Тирион и Джейме. И карлик по-прежнему муж Сансы, чтобы кто не говорил.

Пройдя по коридору, Арья обогнула комнату, в которой полным ходом обсуждался план предстоящей компании, и поднялась наверх. Сейчас, после снежной пелены, их с Тайвином покои показались ей тёплыми и уютными. В камине весело трещали дрова. На столике стояла корзинка с булочками и горячий травяной чай, которые она велела подать к своему возвращению. Андорра за всем проследила и, должно быть, уже дарила ласки Тибальду в каком-нибудь закутке.

Сняв плащ, Арья скинула сапожки и устроилась в кресле у огня. Книга, которую она ещё вчера вытащила из дорожного сундука, была увлекательной и рассказывала о любимой ею Висенье. Через какое-то время Арье стало душно, и она переместилась к окну, захватив с собой шаль. Слегка приоткрыв створку, она впустила в комнату струю свежего, морозного воздуха.

Сад, раскинувшийся под окнами, утопал в снегу. Ленивые хлопья, кружась, опускались с небес, укутывая всё ажурным покрывалом.

Потянувшись, Арья захватила пригоршню невесомой пушистости. Воздушная горка медленно оседала, растекаясь каплями по её ладони. Раньше она думала, что такой ласковый и мягкий снег бывает только дома. Оказывается — нет. А вот за Стеной снег был немного другим — иногда колючим, словно иголки, а, иногда напоминал пух от одуванчиков.

Отерев руку о штаны, Арья присела на подоконник и упёрлась лбом в стекло, наблюдая за танцем снежинок. Задувавший снаружи ветер приятно холодил кожу. Тепло, идущее от камина, не давало замёрзнуть.

Похоже, тем, кто заседал внизу, тоже стало жарко — голоса зазвучали громче, словно и там открыли окна.

— … У Бринденна Талли не менее семи тысяч людей.

— Тогда этот вопрос можно считать решённым.

— Когда он будет?

— Завтра…

Среди говоривших Арья узнала Тайвина и Рендила Тарли. Третий голос, сообщивший о приезде брата её деда, ей был не знаком.

Го́вор, долетавший снизу, стал менее стройным. Сдвинулись стулья, послышались шаги — совет закончен, поняла Арья. Все расходятся. Может, придёт Тайвин, и они пообедают вместе. Или он просто спросит, как у неё дела. Поцелует, а потом снова уйдёт.

— Останься, — вновь послышалось снизу. Арья безошибочно узнала голос мужа. В повисшей тишине какое-то время не было слышно ни звука. Потом прозвучало короткое: