— Зачем?

Вторым говорившим был Джейме. Голос Тайвина был напряжён, его сына — излишне спокоен, даже равнодушен.

— Это твоё последнее слово?

— Да.

— Джейме…

— Отец, я не передумаю.

— Ты — мой наследник!

— У тебя скоро будут другие. Арья родит тебе сыновей и дочерей.

— Это ничего не значит!

— Значит. Ещё как значит. Посмотри на себя и на меня. Сколько лет ты себе дашь? Пятьдесят? Сорок? Тридцать? Или и того меньше? Можешь не отвечать. Все видят то же, что и я. Магия сделала тебя вновь молодым и полным сил. А я как был, так и остался калекой. Калекой, который старше собственного отца.

— Никто не знает, какой срок у этого дара богов. Может быть, он закончится завтра!

— Или через пятьдесят лет. И к тому времени твой наследник, если им буду я, уже сам обретёт покой.

— И поэтому ты решил уехать в Эссос?

— Если понадобится, то и в Валирию. Есть шанс, что дядя Герион жив, и я хочу его найти.

— Его уже искали.

— Я́ не искал.

— Джейме, ты мне нужен здесь!

— Не нужен, отец. У тебя есть дядя Киван, молодая жена. Старки и Талли теперь горой стоят за Ланнистеров.

— Твоя ирония неуместна! Или… дело в Арье? Что не так? Ведь Вы раньше ладили!

— Ты ошибаешься. Я рад за тебя. И за неё. Вы подходите друг другу.

— Значит, уезжаешь…

— Да…

Внизу уже давно наступила тишина, а Арья всё ещё сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу. За окном снежинки всё так же продолжали свой танец. Подавшись вперёд, она выглянула наружу. На скрип петель кто-то, стоявший внизу, поднял голову. Слетевший капюшон обнажил белёсую макушку Бриенны Тарт. Запрокинув голову, Тартская Дева посмотрела на неё странно блестевшими глазами. Она всё слышала, поняла Арья…

====== Глава 2.53. ======

Замо́к в двери надсадно скрипнул и поддался. «Надо бы смазать», — подумал Варис. Впрочем, в этом уже не было необходимости. Войдя в камеру, он остановился, привыкая к полумраку. Тусклый вечерний свет, льющийся из окна под потолком, освещал каменные стены, пол, грубо сколоченную деревянную кровать и узника на ней.

Шагнув вперёд, Варис поставил на стол корзину, наполненную до краёв едой, и штоф с водой. Пустым ведром заменил то, что служило заключенному нужником. Морщась от неприятного запаха, выставил его за дверь.

Всё это время заключённый не проронил ни слова. Обычно он говорил хоть что-нибудь. Но сегодня молчал. Присев рядом с ним на жёсткую кровать, Варис уставился на противоположную стену, на которой чем-то острым были процарапаны вертикальные линии — группами по семь штук. Каждая семёрка была перечеркнута. И так, казалось, до бесконечности. Хвост этой вереницы дней, сплетённых в недели и месяцы, терялся в тёмном углу.

— Изучаете мой календарь, лорд Варис? — вяло поинтересовался Тирион Ланнистер.

— Да.

— Изучайте.

— Он был и раньше?

— Когда именно — «раньше»?

— Когда Вы ожидали суда за убийство короля Джоффри.

— Э, нет! Тогда ко мне приходили. Брат, иногда Бронн, … Подрик, … Арья Старк. … Даже мой лорд-отец снизошёл однажды до визита. У меня не было необходимости отсчитывать дни.

— А сейчас она есть?

— Хотите, чтобы я просто сошёл с ума? Сгнил здесь от собственной грязи? Умереть с голоду мне, похоже, не суждено, — кивнув головой, карлик указал на корзину, которая в этот раз была намного больше, чем обычно.

— Если Вы будете разумно распределять содержимое, то голод Вам не страшен.

— Разумно? Раньше Вы этого не говорили. Просто приходили раз в два дня — и всё.

— Больше не приду…

Повернувшись, Варис посмотрел на сидевшего рядом с ним человека. Глаза уже привыкли к полумраку и различали сильно отросшие спутанные волосы и бороду, неопрятность одежды. Запах, исходивший от карлика был ничуть не лучше его внешнего вида.

Поднявшись, Варис сделал шаг в сторону выхода.

— Постойте! Вы что, просто так уйдёте?! Бросите меня здесь умирать, заперев совсем одного, даже без охраны?!

— Не умирать, милорд, не умирать. Когда-нибудь Вы поймёте, что заперев Вас здесь, я спас Вам жизнь. И да, я больше не приду. Прощайте.

Закрыв за собой дверь, Варис повернул в замке ключ и, опустив его в глубокий карман, пошёл тёмными коридорами в хорошо известном ему направлении.

Шли годы, сменялись короли, а тайные ходы под Красным Замком оставались прежними. Дойдя до ступеней, ведущих на верх, он начал подъём. Вот уже показались окна-бойницы, из которых сочился кровавый закатный свет. Знакомый коридор освещали факелы. Толкнув тяжёлую, никем не охранявшуюся дверь, Варис оказался в спальне с широкой кроватью и стенами, увешанными оружием. Не задерживаясь, он прошёл дальше, в смежные комнаты. Пробыв в кабинетной тиши столько, сколько того требовали дела, которые его туда привели, он вышел через зал Малого совета и начал спускаться вниз. На пути ему почти никто не попался. С момента исчезновения Тириона Ланнистера башня Десницы пустовала. Лишь на галереях, обычно оживлённых, ему встречались слуги, испуганно таращившие свои глаза.

Дойдя до покоев, примыкающих к королевским, Варис тихо постучал. Открывшая дверь Миссандея, отступила в сторону, пропуская его внутрь. Бросив взгляд на Серого Червя, лежавшего на кровати, Варис тихо спросил:

— Вы готовы?

— Да, — так же тихо ответила девушка.

Выступивший из темноты ниши Джорах Мормонт, ни на кого не глядя, впустил двух безупречных, ждавших в соседней комнате. Тяжело опираясь на предложенную ему руку, Серый Червь поднялся с кровати.

За дверью никого не было. Только ветер гулял по башне Мейгора, призывая призраков прошлого. Торопясь пройти длинный коридор, Варис ускорил шаг. Их тени, то догоняя их, то опережая, метались по стенам, дрожа в неровном факельном свете. Внизу, со двора, доносился гул, создаваемый десятками голосов, бряцаньем оружия, топотом ног. Толпа, собравшаяся у стен замка, напирала на ворота, требуя их открыть.

С самого первого дня всё пошло не так, как рассчитывал Варис. Никто не ждал от Королевской Гавани столь отчаянного сопротивления. И никто не думал, что город придётся брать штурмом. Пламя драконов, перекинувшись на жилые кварталы, уничтожило дома, лавки, амбары и склады — всё то, что защищало от холода и не позволяло умереть от голода. И всё это случилось накануне долгой зимы. А с наступлением холодов, как и в прошлые годы, в столицу, в поисках лучшей доли, хлынули крестьяне из близлежащих деревень. Но в этот раз их было больше, гораздо больше. Люди бежали с насиженных мест, насмерть запуганные дотракийцами, разбившими лагерь вблизи города. Чем длиннее и промозглее становились ночи, тем больше было тех, кто искал тепло и хлеб за крепкими стенами Королевской Гавани. И тем меньше становилось хлеба в самой Королевской Гавани. Того зерна, что дали Редвины едва хватило на нужды армии и Красного Замка. Никогда ещё обычная ржаная горбушка не стоила столько, словно вместо муки в неё клали золотой песок. На рыбном рынке царило запустение — из-за штормов суда давно уже не выходили в море. Поубавилось и желающих поохотиться в ближайших лесах — мало кто рисковал наведываться туда, где им могли повстречаться дотракийские воины. Те, кто по богаче, выменивали драгоценности и утварь на еду. Кто победнее — брали всё так, никого не спрашивая. Каждый день Варис выслушивал рассказы про грабежи и разбой. И про бесчинства, творимые детьми Великого Травяного моря. А после того, как бо́льшая часть флота Грейджоев покинула Королевскую Гавань, дела стали ещё хуже. От Золотых плащей толку было мало. Неожиданно Виола Редвин и её племянник, Грег Рован, оказались куда более полезными. Их рвение показалось Варису странным. А потом он решил, что это его уже не касается. Это не его мир. Не его земля. Он здесь — чужой. И если Редвины знают, что делают — что ж, богам их судить.

Какое-то время в столице установилось подобие порядка, поддерживаемое людьми с виноградной лозой на плаще, но не надолго. Дотракийцы, стоявшие лагерем за городскими стенами, всё так же наведывались в Королевскую Гавань, ведя себя, как завоеватели. Воры воровали. Беднота голодала. Горожане ради еды расставались с тщательно оберегаемым до сего дня добром. Волнения, вновь охватившие город больше недели назад, сегодня вылились в открытый бунт. Утром на развалинах Септы Бейлора начала собираться толпа. Она росла до тех пор, пока не заполонила площадь и улицы вокруг. Люди, привлекаемые призывными речами, хватались за всё, что попадалось им под руки: мечи, топоры, кухонные ножи. Недовольство, копившееся столь долго, выплеснулось наружу и затопило город. Двинувшись в сторону Красного Замка, толпа сметала всё на своём пути: камни летели в лавки, что вели торговлю с «пришлыми», в бордели, распахивавшие свои двери для дотракийцев, в гостиницы, в дома зажиточных горожан, наполненные, как всем казалось, до краёв вином и едой.