Была уже почти полночь, когда пришёл Тайвин. Закрыв за собой дверь, он молча посмотрел на Арью, всё ещё продолжавшую сидеть в кресле у огня. Даже от туда ей было видно, что он недоволен и хочет объяснений её поступку. Но она не могла… Та женщина.., те люди — они были её личным страхом, засевшим где-то глубоко внутри. Страхом, что кто-то может навредить ей и, … не только ей…
Отвернувшись к камину, Арья продолжала молча сидеть. Позади неё раздались размеренные шаги. Нимерия, подняв голову, посмотрела в сторону двери и снова уткнулась мордой в передние лапы.
Дойдя до кресла, Тайвин остановился.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — раздалось у неё за спиной.
— … Нет…
— Ты не должна была так поступать. Могли пострадать наши союзники.
— Я знаю…
— Знаешь? И всё же поступила именно так? Ввела драконов в бой?
— … Ввела.., — заставила она себя ответить.
— И? … Тебе по-прежнему нечего мне сказать?
— … Нечего…
Повисшая в комнате тишина сгустилась, став вязкой и тяжёлой. Но рассказывать об увиденном, Арье не хотелось. Рука её сама собой потянулась к животу.
В камине всё так же потрескивали дрова, щедро даря свет и тепло тому, что было рядом. Бо́льшую же часть комнаты окутал полумрак, скрывая простые гобелены, грубоватые стулья, шкаф и кровать, ждавшую супругов. И только столик, стоявший неподалёку от камина, искрил стеклом бокалов и кувшином, почти до краёв наполненным золотистым вином.
За спиной у Арьи скрипнула половица — это Тайвин отошёл в противоположный угол комнаты. Ей стало грустно и обидно, словно её бросили одну посреди тёмного леса, хотя она в жизни не боялась леса. А, особенно, тёмного.
Где-то, словно на другом конце дома, брякнула пряжка, скрипнула кожа камзола. Прислушиваясь, к тому, как её муж разоблачается, Арья прикусила губу. Она сама хотела бы помочь ему снять одежду. А вместо этого сидит здесь, не в силах совладать с собственными страхами.
Судя по звукам, Тайвин ограничился камзолом, скорее всего, оставив нательную рубашку и штаны. Впрочем, она не была в этом уверена. А оборачиваться и проверять от чего-то не хотелось.
За её спиной вновь раздались шаги, потом позвякивание кувшина, и что-то, льющееся в бокал. И снова шаги.
Обойдя кресло, Тайвин встал у камина, опершись о полку. Она не ошиблась — сняв камзол, её муж остался в нательной рубашке, штанах и сапогах. В его руках был кубок. Потягивая небольшими глотками вино, он неотрывно смотрел на неё сквозь полуприкрытые веки. И совершенно непонятно было, о чём он думал.
— Арья…
— А? — вздрогнула она.
— Я хочу, чтобы ты поняла…
— Да…
— Твои поступки касаются не только тебя. Мы несём ответственность за людей, которые доверились нам. За их и наше будущее. За наше наследие. Наше и наших детей.
«Наших детей»… Арья судорожно вздохнула:
— Я понимаю…
— Твой, ни с кем не согласованный поступок, мог стоить жизни многим нашим союзникам. Доверие к нам было бы потеряно. Я хочу, чтобы впредь ты давала отчёт своим действиям.
— Да.., я понимаю. Я, … буду … давать отчёт…
— Хорошо. Идём спать.
Она так и не поняла, простил ли Тайвин ей её вольность или нет. Допив вино, он вернул кубок на столик, а потом, видя, что она всё ещё продолжает сидеть в кресле, подхватил её на руки и отнёс в постель.
Укутанная в одеяло, она лежала, прислушиваясь к завыванию ветра в трубе, потрескиванию дров камине и размеренному дыханию своего мужа. В голову лезли всякие мысли. О том, кто у них родится — мальчик или девочка. Будут ли ещё у них дети. И о тех детях, что у него уже были — о Джейме и Тирионе.
До встречи со старшим сыном Тайвина, Арья не вспоминала о его семье, а сейчас часть этой самой семьи оказалась в шаге от неё. Увы, не самая любимая ею часть. Она не знала, как ей себя вести с Джейме. Брана она простить ему не могла. Как и забыть то, что он — старший сын её мужа. А ещё она думала о том, что Тайвин лишь слегка поцеловал её перед сном, обделив лаской, к которой она так привыкла. Все эти долгие дни он был очень внимателен и предупредителен к ней. Арья всегда чувствовала на себе его взгляд, даже если рядом кто-то был. А их ночи были горячи и безумны. И только сегодня он ограничился поцелуем. Неужели всё из-за её импульсивного поступка? Из-за того, что она ослушалась его? Или, быть может, он просто устал?..
Уже давно миновал час волка. Под окнами стихли разговоры — только изредка перекликались караульные, да поскрипывал снег под их ногами. Дом, как и весь этот город, — спал. Не спала только Арья, да луна, нескромно подглядывавшая за ней в окно. «Интересно, что делает сейчас Санса? — вдруг подумалось ей. — Наверное, вышивает. Что ещё она может делать. Или видит десятый сон…» Почему сестра даже не захотела подойти к ней днём? И потом отказалась принять? Никто толком так ей и не сказал, каким образом вместо того, чтобы скрываться в неприступном Утёсе Кастерли, Санса оказалась здесь, в Каменной Септе. Тайвин как-то вскользь обмолвился, что Санса многим обязана погибшему Сандору Клигану. Интересно, чем?
Перевернувшись на правый бок, Арья решила, что завтра утром она обязательно пойдёт к сестре и всё выяснит у неё сама — довольно с неё этих тайн…
Когда Арья наконец-то добралась до покоев Сансы, было отнюдь не раннее утро. На её стук никто не ответил, но, судя по звукам, которые мгновение назад доносились из комнаты, сестра была на месте. Решительно толкнув дверь, Арья шагнула внутрь.
Санса сидела на кровати, явно не ожидавшая, что кто-то посмеет войти без приглашения. Строгое, глухое платье, рыжие волосы, собранные в тугую косу, так, как делала их мать, бледное лицо и…
Все слова, которые заготовила Арья, вылетели у неё из головы, разбившись о рубец, пробороздивший белую кожу. Красноватый, цвета плохо прожаренного мяса, казалось, он сочился кровью, хотя это было невозможно. Уродливо бугрившиеся мышцы ломали привычную линию белой шеи, которой когда-то так восхищалась их мать, и завидовали те, которым не повезло родиться красавицами.
Не сдержавшись, Арья на мгновение прикрыла глаза — настолько всё это было неприятно. Она привыкла к ранам и никогда не испытывала отвращения при виде истерзанной человеческой плоти, но сейчас к её горлу подкатил ком. Всё это было так … неправильно. Так … противоестественно. Только мужчин украшают шрамы, а женщин они уродуют. Да и вряд ли какой мужчина захочет хвастаться таки́м шрамом.
Повернувшись всем корпусом, Санса потянулась за платком, разложенным на кровати:
— Что стоишь, проходи!
— Санса, я.., — Арья не знала, что сказать. Только молча стояла и смотрела, как тонкие, бледные руки сестры аккуратно сворачивали платок, выравнивая складки.
Всё, всё в этой комнате казалось Арье дурным, нелепым сном — и льющийся из окна свет, внезапно показавшегося среди облаков солнца, и расшитое розочками одеяло, подушки, балдахин. И мебель, не в пример изящная, совсем не такая, какая была в их с Тайвином покоях. И сестра с её страшной шеей и застывшим, мёртвым взглядом. Отвернувшись, Арья уставилась в окно.
— Можешь смотреть. Или даже так я внушаю тебе отвращение? — раздалось у неё за спиной.
Резко обернувшись, Арья наткнулась на пустой синий взгляд сестры, в котором где-то в самой глубине плескалась ярость.
— Нет, как ты можешь так говорить?! — тут же возразила Арья, со стыдом понимая, что после того, как уродливый шрам оказался полностью закрыт платком, смотреть на Сансу ей стало гораздо проще. — Я хотела встретиться ещё вчера, но ты отказалась!
— Вам надо было отдохнуть с дороги. Тебе и твоему … мужу.
— Да, но я вовсе не устала, я.., — Арья осеклась на полуслове, заметив, что Санса смотрит на её живот. Руки сами собой потянулись к нему, словно закрывая от неведомой угрозы.
Губы сестры дрогнули и сжались в узкую полоску. Поспешно встав, Санса подошла к креслу, в котором всё ещё лежало рукоделие.
Тонкие пальцы, нервно бравшие клубок за клубком и отправлявшие их в корзину, едва заметно подрагивали. Жёлтый, зелёный, красный — мотки один за другим исчезали за плетёными стенками. Ни говоря, ни слова, сестра наводила порядок, словно сейчас не было ничего важнее разноцветных ниток, раскатившихся по креслу. Её спина и плечи были напряжены. Как и шея. Только руки лихорадочно перемещались — туда-сюда, туда-сюда. Нервно, дёргано, словно неопытный кукловод водил ими, да никак не мог справиться с непослушными верёвочками.
