Продвигаясь вдоль берега, они всматривались в бурлящие воды, не находя признаков переправы. Стремительный поток, уносящийся на юг, закручиваясь зловещими воронками, тащил за собой пожухлую листву и редкие ветки, нападавшие с деревьев. Башни замка уже переместились им за спины, а ничего похожего на сход к воде так и не было.
— Гляньте-ка! Там лодки! — подал голос Джек, ехавший первым.
— Где?
— Да вон!
Теперь уже все увидели полуразвалившуюся лачугу и лодки.
Показавшаяся среди кустов тропа, вывела их к мосткам, спускавшимся прямо к воде. К деревянным столбам было привязано два челна, мерно раскачиваемых течением. На дорожке, уходившей в чащу, отчётливо виднелись свежие следы.
— Хозяева лодок вернутся, — хмуро констатировала Бриенна, глядя на «грабёж», учинённый сиром Бронном и Джеком.
— Не переживайте, миледи! — усмехнулся сир Черноводый. — Если то, что Вы говорите — правда, и лорд Вэнс осчастливит нас своим гостеприимством, то он пошлёт кого-нибудь вернуть лодки.
— На что Вы намекаете?!
— Намекаю? Что, Вы, леди Бриенна! Лишь надеюсь, что в отличие от дорог, в замке ничто не поменялось, и там всё так, как Вы и запомнили.
Поджав губы, Бриенна отвернулась, помогая Сансе спуститься по прогнившим доскам.
Лодки были добротные, крепкие. Вёсла лежали в них же. Похоже, те, кто их оставили всерьёз рассчитывали найти их на прежнем месте.
Поглядывая на бурлящий поток, Бронн размышлял, как лучше им поступить. Лошадей они переправить точно не смогут. Но и бросать их просто так, тоже не хотелось. Посовещавшись, решили, что оставят их здесь, привязав возле лачуги, а после уже придумают, как с ними быть.
Первым в лодку шагнул Бронн, затем Бриенна, Санса, малец, и тут стало ясно, что челн маловат для двух взрослых мужчин, бабы в амуниции рыцаря и двух женщин, с довеском в виде мальчишки. Пришлось разделиться. Бриенна Тарт никак не хотела оставлять его, Бронна, одного в лодке с Сансой и Робином. Как будто это не он вывез всех из Королевской Гавани и потом плутал по лесу, пока к ним не присоединился новый … рыцарь!
Едва сдерживаясь, он выслушал поучительную речь, о том, что нужно быть «верным клятве» и, что Бриенна «будет ответственна за жизнь леди Сансы до конца своих дней!» Да сколько угодно! Он, Бронн, только рад, если напротив него будет сидеть черноокая красотка, а сопливый мальчишка вместе со своей кузиной и этой … окажутся в другой лодке. Вместе с Джеком, для надёжности.
Они были уже на середине реки, и пока что всё шло хорошо. Бурное течение пыталось отнести их южнее, но, стиснув зубы, Брон, вновь и вновь погружал вёсла в воду. Хвала богам, западный берег медленно, но верно приближался. Дорнийка, сидя напротив него, обшаривала глазами кусты, держа наготове арбалет. Вторая лодка плыла чуть позади. Бедняге Джеку досталась работёнка потяжелее.
Неприятности начались, когда было проделано верных две трети пути. Сначала раздался истошный крик:
— Змея! Змея!!!
Подскочивший, словно ужаленный, Робин налетел на Джека, едва не опрокинув лодку. Тот, не ожидавший ничего подобного, выпустил вёсла из рук. Одно из них выскользнуло из укрючины и тут же было подхвачено течением. Передав единственное весло Бриенне, старый вояка, ругаясь, сиганул за борт в попытке догнать потерю. А наследник Долины Аррен никак не унимался:
— Змея, змея!!! — верещал он. Потерявшая управление посудина раскачивалась, опасно накренившись. Раскрасневшаяся от напряжения Бриенна, орудовала единственным оставшимся веслом, стараясь оставаться на месте.
Чертыхаясь, Бронн пытался развернуться, но это у него плохо получалось. Течение стремительно растаскивало их всех в разные стороны — Бронна с Зарой, Сансу с её гадёнышем, и Джека, всё-таки поймавшего проклятое весло.
— А-а-а!!! — очередной вопль мальчишки оповестил о том, что у них опять что-то случилось.
Повернув голову, Бронн увидел, как то, что Робин принял за змею, медленно перевернулось и всплыло, оказавшись деревцом, со шмотко́м тины, поднятым со дна. Торчавшие во все стороны ветви, хищно нацелились на неуправляемую посудину. Раздался глухой звук удара и последовавший за ним всплеск воды.
Вытягивая шею, Бронн пытался понять, что произошло, но видел только ствол, полностью оказавшийся на поверхности, и лодку, словно приклеившуюся к нему. Развернувшись по течению, в сцепке они проплыли мимо него и Джека. Среди голых ветвей, опутавших правый борт, Брон рассмотрел Сансу Ланнистер, каким-то чудом не свалившуюся за борт, в то время как там уже были Бриенна и лорд, чтоб его, Аррен!
Вылавливание высокородного мерзавца из реки затянулось и закончилось неприятностями — пихаемый под зад Бриенной, Робин вцепился в Зару, в попытке забраться в лодку и, всё-таки, перевернул её, заставив искупаться всех, и утопив надежды Бронна догнать Сансу…
====== Глава 2.49. ======
— Нет, не так! — рассмеялась Арья над очередной неловкой попыткой Андорры управиться ножом и вилкой. — Смотри ещё раз! — взяв в руки столовые приборы, она продолжила их «урок».
В камине трещал огонь, выбрасывая вверх снопы искр. За окнами вновь разыгралась вьюга, вмиг сделав утро похожим на поздний вечер. А в небольшой комнате, основным убранством которой служили стол и стулья с высокими спинками, было тепло и уютно.
Кроме Арьи и Андорры здесь никого не было. Неопрятную служанку с глуповатым лицом и не менее глупым именем — Паппи, они отослали.
Это был их второй день в Близнецах, последовавший за ночью, которую Арья с огромным удовольствием провела среди перины и подушек, а не на походной кровати.
Прибыли они накануне, уже ближе к вечеру. Двигаясь скорым маршем и почти не тратя время на остановки, многотысячное войско Тайвина Ланнистера преодолело путь от Винтерфелла до Зелёного Зубца и, подобно зимнему миражу, предстало пред изумлённым взором лорда Переправы. Наверное, впервые в жизни, старый Уолдер не смог торговаться, и был вынужден распахнуть ворота, впуская и конных, и пеших. Въезжая на мост Арья злорадно усмехалась, представляя вытянутую физиономию лорда Фрея, когда тот читал послание от Тайвина, поглядывая на двух драконов, паривших над рекой.
Витиеватые речи и бестолковая суета, к счастью, не продлились долго — в то время, как их войско обустраивалось на постой, тем, кому повезло, уже отогревались в Близнецах. Ради Тайвина Ланнистера и его супруги Уолдер Фрей расстарался, отведя им лучшие покои, состоявшие из комнаты, где они сейчас с Андоррой коротали утро, и спальни с широченной кроватью.
— Нет! У меня, никогда не получится! — Андорра, отбросив приборы, раздосадовано брякнула ножом и вилкой. — Зачем такие сложности?!
— Так заведено, — важно изрекла Арья, и ей самой стало смешно.
Расправляясь с внушительным куском мяса, она поглядывала на свою подругу.
Андорра решила последовать за ней, чтобы посмотреть «как это там, к югу от Стены?». И вот сейчас она сидела и постигала азы застольного этикета. Арья подозревала, что дело было не только и не столько в любопытстве, а в желании кое-кому понравиться. Стоило рядом с ними появиться сиру Арно со своим оруженосцем Тибальдом, как Андорра становилась сама не своя. За время похода Арья выяснила, что улыбчивый Тибальд был третьим сыном Ланса Ланнета из Ланниспорта, и шансов на блестящее будущее у него было мало. Но каким бы оно ни было, вряд ли в нём найдётся место одичалой, даже такой красивой, как Андорра. Но донести до подруги свои размышления, Арья так и не рискнула.
О том, что этот мир полон глупых условностей, Арье напомнили почти сразу, стоило ей только оказаться по эту сторону от Стены. Сначала была мать с её недовольным лицом, когда невозможно было понять, что ей больше не по вкусу — выбор мужа или её новых друзей. А потом был поход. Сначала Тайвин хотел посадить её в карету, и она с большим трудом смогла убедить его, что с её здоровьем всё в порядке. Но нелюбимая ею колымага всё же тащилась в обозе, и Арья была вынуждена проводить в ней пол дня, подчиняясь безапеляционно-заботливому распоряжению мужа. Всё то время, что по утрам ей дозволялось ехать верхом, Арья чувствовала, что Тайвин ни на мгновение не упускает её из виду. Его хоть и редкие вопросы о её самочувствии и следовавшие за тем наставления «чего не следует делать», Арью порядком раздражали. Скрипя про себя зубами, она клятвенно обещала, что будет вести себя осмотрительно, и пересаживалась в карету «дабы не навредить ребёнку».
