— Нам пора спускаться, — разомкнув объятия, Джон потянул Арью в сторону подъемника.

— Да, конечно…

Обратный путь показался ей намного короче.

Оказавшись в их с Тайвином покоях, она без сил опустилась на стул. Вытащив из кармана смятые листки, Арья медлила, словно сомневаясь в принятом решении. Потом, будто опомнившись, она порвала их в клочья и кинула в огонь. Только когда пламя поглотило последнюю страницу, сердце её стало биться ровнее. Резко встав, она вышла из комнаты…

Бран всё так же сидел в кресле с книгой на коленях. Отвернувшись от двери, он смотрел на оранжевые языки, плясавшие в камине. Худощавый, с чёрными волосами, в этот момент он, как никогда, был похож на дядю Бена. Сев напротив, Арья хотела, чтобы он заговорил. Слушать сейчас тишину было невыносимо. Но он молчал. Тогда она спросила первой:

— Осуждаешь?

— Кого?

— Кого?!

— Кто я такой, чтобы кого-то осуждать? Да и кого мне осуждать? Тебя? Джона? Отца? Отец когда-то решил всё за нас. Разве ты когда-нибудь сомневалась в его решениях?

— Нет!

— И я — нет.

— Я не смогла ему сказать.., — прошептала Арья.

— Я знаю, — кивнул Бран. Повернувшись, он посмотрел ей прямо в глаза. — Его дед убил нашего деда и дядю, которые были и его дедом и дядей тоже. Отец твоего ребёнка велел убить его братьев и сестёр. Брат твоего ребёнка убил его деда. А ты приказала убить его тётю. Так стоит ли ему знать, чей он сын на самом деле?

— … Нет.., — Арья стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. — Ты так много знаешь.., — уставившись себе под ноги, она не могла продолжить начатую ею фразу. Брат был прав. И он слишком много знал. Знал о названном Якену третьем имени, и даже о её беременности, о которой она никому не говорила.

— Я вижу. И от того знаю.

— Бран...

— Да?

— Я хочу попросить. Обещай мне.

— Что?

— Пусть это будет последнее, что ты знаешь обо мне. Не надо больше ничего знать.

— Обещаю.

Она встала, уже собираясь выйти, когда услышала:

— Арья…

Обернувшись, она увидела Брана, на мгновение вновь показавшегося ей маленьким мальчиком. Сделав шаг назад, она обняла его за плечи, как совсем недавно обнял её Джон.

— Мы ведь брат и сестра.., — голос Брана был едва слышен, но она разобрала всё до последнего слова.

— Да, мы брат и сестра. Мы одна семья. И мы возвращаемся домой…

— Да. И мы возвращаемся домой…

====== Глава 2.45. ======

— Вот эти… Те тоже… И те.., — двигаясь вдоль ровных зелёных рядов, леди Кейтилин указывала толстушке Унне какие именно травы следует аккуратно сорвать, а какие оставить расти дальше. Корзинка в руках Арьи постепенно заполнялась укропом, петрушкой, базиликом, тимьяном.

Сверху, сквозь новенькие окна, лились солнечные лучи, наполняя обновлённую оранжерею светом и теплом. Уже ничто не напоминало о разрухе, что царила здесь больше года назад. Из чёрной земли дружно проклёвывалась зелень, радуя глаз. На пока ещё пустых, больших пузатых кадках, расставленных вдоль дорожки, красовались таблички, сообщавшие о том, что вскоре в них должны появиться апельсиновые и лимонные деревья. Сама дорожка с мелкими, плотно выложенными камушками, извивалась и петляла вдоль размеченных грядок и клумб, заканчиваясь в южном крыле там, где всегда был розарий.

Мельком взглянув на торчавшие из-под земли сухие одинокие палки, с весёленькими листочками, кустившимися у их макушек, Арья отвела глаза. Непривычно яркое, какое-то не зимнее солнце, слепило глаза. Одуряющий аромат, исходивший от пряных трав, казался ей излишне резким. Чувствуя, что что-то опять начинает тукать в висок, а к горлу уже подкатил ком, Арья едва заметно скривилась. Хотелось уйти, спрятаться ото всех в тёмной комнате и лечь, чтобы ничего не видеть и не слышать. Но она вынуждена была сопровождать мать, пожелавшую именно сегодня устроить торжественный обед.

Шёл второй день их пребывания в Винтерфелле. Второй день возвращения Арьи домой, но она этого не чувствовала. Она узнавала родные стены, башни и знакомую с детства скрипучую ступеньку, но ей казалось, что всё это перестало узнавать её. Словно это не Арья Старк из Винтерфелла приехала в Винтерфелл, а какая-то гостья с севера.

К их прибытию подготовились — Джон оповестил всех заранее, выслав ворона. Въезжая рядом с Тайвином в широко распахнутые ворота, она видела десятки знакомых и незнакомых лиц. Радостных и не очень. Сир Арно, Ширен, мейстер Иллмер, конюх Якоб, который, наверное, и по сей день винит себя в её пропаже, и много кто ещё. Кто-то улыбался, кто-то не скрывая слёз, рыдал, уткнувшись в грудь соседу, а кто-то готов был плюнуть в сторону Тайвина и её, Арьи.

Кейтилин Старк стояла вместе со всеми. Их встреча была сдержанной. Приобняв Арью, мать тут же отстранилась, заправив ей за ухо выбившуюся прядь волос и обратила всё своё внимание на Брана. Глядя, как она целует его, не отпуская от себя, Арье стало горько и обидно. А потом леди Старк отдала распоряжение «отнести вещи лорда Тайвина в комнату, в которой он уже останавливался» и «пожарче натопить камины у него, у Брана и у леди Арьи». Уже шагнув и собираясь сообщить, что она вообще-то «мужняя жена», Арья нарвалась на какой-то излишне спокойный взгляд матери и промолчала. Тайвин повёл себя словно всё так и должно быть. На какой-то момент ей показалось, что он снова поступит с ней как и в Кастерли Рок — сделает вид, что ничего не было. А ещё ей стало сильно не по себе от ма́териного «леди Арья». Кейтилин Старк никогда, даже при посторонних так её не называла.

В итоге Арья оказалась совсем одна в своих покоях с дурацкими мыслями в голове и пустотой внутри себя, и вокруг себя.

Состоявшийся «семейный» обед показался ей шумным и скучным. Все говорили о победе над Королём Ночи и драконах, тщательно отводя взгляд от неё, Брана, Тайвина и дяди Бена, избегая темы магии и всего, что было связано с их жизнью за Стеной. Неловкие паузы заполнялись сплетнями про Русе Болтона, леди Дастин, новостями с Медвежьего острова. Если в Чёрном Замке, сидя за общим столом Арья была счастлива, тот тут ей почему-то хотелось плакать. Может, дело в её беременности? А Тайвину она так ничего про неё и не сказала… Искоса поглядывая на него, она видела прежнего лорда Тайвина Ланнистера, ну, может, чуть более оживлённого, чем раньше. И помолодевшего. Неужели всё, что было между ними, ей только пригрезилось? И всё это — иллюзия, самообман?

Ночь была тяжёлой, бессонной. Ворочаясь в своей одинокой постели, она старалась ни о чём не думать. И, главное, не думать о том, что Тайвин был в шаге от неё и даже не попытался зайти. Уснула она только под утро, а проснулась от голосов во дворе, карканья ворон и солнечных лучей, пробивавшихся сквозь шторы. От несвежей головы её мутило, и всё раздражало. Есть совсем не хотелось. От принятой ванны удовольствия она не получила. Как и от чистой одежды. Натянув на себя нательную рубашку и штаны, она поняла, что в бриджах ей тесно — они оказались малы. Пришлось надеть платье, что вовсе не прибавило ей настроения. Стараясь не обращать внимания на удивлённые взгляды, она делала вид, что всё так и должно быть, и причина выбора наряда не раздавшиеся зад и бёдра, а её желание.

За завтраком Тайвин был отвратительно вежлив и предупредителен, соблюдая все правила застольного этикета, не забывая подливать вино матери и Ширен. Арье пить не хотелось. С трудом влив в себя пару глотков клюквенного морса, она сидела, словно проглотив кол, боясь, что вот-вот, и всё съеденное попросится обратно. От вида запечённого поросёнка и разносолов, щедро расставленных на столе, её замутило ещё больше, а от оживлённой беседы в голове всё ухало, словно звонили в колокола. Джон что-то отвечал сиру Давосу, Ширен рассказывала леди Кейтилин о том, как они с мейстером придумали рассадить саженцы, чтобы те лучше принялись. Тайвин расспрашивал сира Арно о новостях с Запада.

Почти ни во что не вникая, Арья лишь отметила, что для всех было новостью, что Дейенерис мертва. Никто в Семи Королевствах не знал о её смерти. Считалось, что она и драконы где-то в Речных Землях, там же, где и большая часть её войска и примкнувшие к ней Дома. Кастерли Рок всё ещё держал осаду, и писем от Сансы больше не было. Зато были письма из Риверрана, в которых сообщалось, что силы Ланнистеров, Тарли и их союзников увязли в войне с дотракийцами и всяким сбродом, который привезла с собой Таргариен.