Поприветствовав всех, Тайвин вернулся обратно. Следом за ним внесли Брана Старка, доставленного Вун-Вуном. Опустив калеку на дощатый настил, двое воинов удалились, оставив его с вождями. Присев рядом, Тайвин молча крутил в руках веточку, зацепившуюся за рукав.

— Спрашивайте! — совсем неожиданно прозвучал голос Старка.

— … ?! — изогнул бровь Тайвин, посмотрев в серьёзное, совсем не детское лицо подростка.

— У Вас ведь есть вопросы, милорд.

— Давно меня так не называли, — усмехнулся Тайвин.

— Давно, — губы Брана сложились в нечто подобное улыбке. После случая, когда тот поведал ему о разговоре с Джейме, что был спрятан глубоко в недрах памяти Тайвина, он опасался говорить с ним о чём-то, кроме ходоков. Но брат Арьи был прав — вопрос у Тайвина был:

— Как далеко летают твои во́роны?

— До Стены.

— А дальше?

— Я не знаю, что происходит в Королевской Гавани и у Вас дома, милорд. Как и у меня…

Веточка в руке у Тайвина хрустнула и сломалась, оцарапав ему ладонь. Вокруг него кто-то что-то говорил, а он, казалось, ничего не слышал…

Словно очнувшись, Тайвин покосился на шумную толпу чужих ему людей, и, неизвестно зачем, спросил:

— А каково это, летать?

— Летать? Это… это, как дышать. Полёт — это свобода. Ветер. Облака.

— А ты всегда — во́рон? — в Тайвине проснулся интерес. Уже не обращая внимания на разудалый пир дикарей, он пристально рассматривал калеку, чьи ноги никогда уже не будут ходить.

— Летал раньше — во́роном. Сейчас — стаей. А ещё могу быть лютоволком.

Тайвин удовлетворённо кивнул. Вот как, значит — ветер, свобода, облака. Ему это тоже было знакомо. Стало знакомо с некоторых пор. Не наяву — во сне, конечно. Но от его снов толку было мало. Ему всегда снилось одно и тоже — море… А там, где море — был его дом…

Стойбище гудело едва ли не до утра. А днём женщины, мужчины, дети и старики вышли, чтобы проводить тенов и другие племена, выдвигавшиеся на юг, к Стене. Из оставшихся мало кто понимал необходимость их отъезда, но так решил Сумеречный Лев, и Вольный народ подчинился. Под сотнями ног содрогнулась земля и полтысячи одетых в шкуры людей, казавшихся неуклюжими и неповоротливыми, пошагали в сторону Клыков Мороза. За ними потянулись великаны и четыре мамонта. Остальные остались в стойбище.

Стоя вместе с Андоррой и другими девушками, Арья дождалась пока снежное облако, поднятое войском, скрылось вдали. А потом вернулась к своим повседневным делам.

Вновь они заготавливали стрелы, плели корзины, тромбовали их мхом и камышом. Нападение ходоков могло повториться в любой момент. Но один день сменял другой, луна успела вырасти и похудеть, а мертвяки всё не появлялись.

Как-то незаметно становилось всё холоднее и холоднее. По-началу Арья списала всё на свою вечную мерзлявость, но Ирис тоже стала кутаться в большее число шкур. Да и Берта всё чаще поговаривала о «жгучих холодах». А потом пришли эти самые «жгучие холода». Без боязни отморозить себе нос, мало кто рисковал отходить далеко от палаток. Да и в самих палатках было уже не так тепло. Арья подкидывала всё больше и больше дров в их очаг, всерьёз опасаясь, что ещё немного и деревянные опоры вспыхнут и займутся в пламени. Спать они ложились одетыми. Нимерия, как когда-то в походе, пристраивалась у неё за спиной, согревая Арью своей меховой шубой. А Тайвин обнимал, крепко прижимая к себе.

В след за холодами пришла другая беда, о которой предупреждали старожилы — весь зверь ушёл. Охотники, рискуя обморозиться, шли в лес и в горы, но чаще возвращались ни с чем. Добывать рыбу из-подо льда тоже стало невозможно. Заготовленные припасы постепенно подходили к концу. Похлёбка, что Андорра по-прежнему готовила для Арьи и Тайвина, стала более скудной. Всё реже у них на столе было мясо. Тихо, неслышной поступью, к ним подкрадывался голод.

Вот уже несколько дней Арья почти не выходила из шатра. Выскочив совсем ненадолго, она возвращалась обратно. Всё-таки в их палатке было теплее, чем снаружи. Там всё словно затянуло морозным туманом, и, в плывущей над землёй дымке, были плохо различимы и горы, и бледное пятно солнца.

Разместившись поближе к очагу, Арья перебирала сушёные ягоды и перетрясала мешочки с зерном, стараясь распределить всё на равные кучки. Хоть и не царское было это дело — работа на кухне, всё равно Королеве-за-Стеной заняться было нечем. Тем более, что её Король, не столь чувствительный к холоду, куда-то ушёл.

В углу зашевелилась Нимерия, перевернулась на другой бок и снова притихла. Лютоволчицы не было почти сутки. Арья уже начала переживать, но потом та явилась сытая и довольная. Если бы они с Тайвином могли вот так пойти поохотиться! Но они не лютоволки. И больше не живые мертвецы. Такого холода им теперь уже не вынести.

Выдохнув, Арья оглядела свои скромные запасы. Мало. Боги, как же мало… Что они будут есть? Хорошо ещё, что о короле и его королеве племя заботится, и они не так голодают, как все, но это всё равно не то, чем можно насытиться. А им нужны силы. Она, Арья, ещё как-нибудь вытерпит, ей немного надо. Но вот Тайвин… Он и так уже не раз ловил её на вранье, когда она, говоря, что уже наелась, перекладывала ему в тарелку своё мясо. Он ругал её, был недоволен. Она обижалась, а на следующий день всё повторялось вновь.

Рядом с шатром под чьими-то ногами скрипнул снег. Нимерия, подняв голову, вновь легла, не подавая признаков жизни — кто-то свой. Откинувшийся полог впустил морозный воздух и дядю Бена. Поднявшись, Арья поспешила ему навстречу.

— Вот, — Бен Старк протянул ей зайца. — Сегодня улов невелик. Ещё одного Брану с Мирой отдал.

— Спасибо! — приняв этот дар, Арья помогла ему снять плащ и подцепила котелок над огнём, чтобы согреть воды и заварить травяной настой. Хоть она и знала, что ему холод не страшен, и он не нуждается в согревающем питье, ей так хотелось, чтобы всё было у них как у обычных людей. Дядя Бен не возражал, приняв у неё из рук дымящуюся кружку:

— Как ты? Мерзнешь?

— Мёрзну, — сокрушённо вздохнула Арья.

Дядя редко навещал её. Чаще просто заносил добычу и уходил. Оставался только когда не было Тайвина. Признав его своим полководцем, он не признал его мужем Арьи. Хоть и ничего не говорил, она видела в его глазах осуждение. И от этого ей было тяжело. Ведь он всего лишь дядя. А как поведёт себя мать? Она, конечно, могла сказать, что ей было всё равно но, что лукавить — не всё равно. Ей было не всё равно…

Поговорив ещё немного, Арья и Бен Старк попрощались. Андорра, как всегда пришедшая ближе к полудню, обрадовалась зайцу больше «государыни». Быстро расправившись с тушкой, она принялась готовить «королевский» ужин. От нечего делать, Арья взялась ей помогать. Под чутким руководством девушки, она справилась с кипячением воды, подкладыванием ароматных кореньев и выуживанием уже сварившихся кусков из котла. Потом точно так же вместе они дотушили мясо до готовности. Заправили суп какими-то клубнями и добавили ещё трав. Ве́рхом кулинарного искусства в тот вечер стало растирание в ступке горошин, похожих на перец, и запаривание соуса из сушёных грибов.

Когда на пороге их «замка» возник Тайвин, по шатру гулял аромат мяса, трав и всевозможных корений. На столе в ожидании ужина красовалось большое блюдо, когда-то явно бывшее предметом гордости хозяйки по ту сторону Стены, пока к ней в дом не наведались одичалые.

— У нас пир? — брови Тайвина иронично поползли вверх.

— Дядя Бен поймал зайцев! — Арья вся буквально светилась от счастья. — Нам и Брану с Мирой!

— Это хорошо, — Тайвин устало кивнув, расположился у огня.

Андорра, быстро закончив дела, распрощалась с Королём-за-Стеной и его Королевой.

В шатре установилась тишина. В очаге уютно потрескивал огонь. Пахло едой. После того мороза, что свирепствовал за стенами из шкур, здесь, внутри, было так тепло и уютно, что Тайвин разомлел.

Арья, продолжая собирать на стол, сновала по шатру. То и дело перешагивая через его вытянутые ноги, она всякий раз, чтобы не упасть, хваталась за его плечо. Поглядывая на неё, Тайвин внутренне посмеивался над её суетливой деловитостью, так контрастировавшей со снизошедшим на него самого спокойстивем. Шевелиться ему было до странного лень. Да и чего греха таить — ему нравилось как Арья, спотыкаясь, искала в нём опору. Разгадав его ребячество, его Королева грозно нахмурилась. От её старательно изображаемого гнева Тайвину захотелось рассмеяться. Когда она в очередной раз проследовала мимо с каким-то ароматным травяным веником, он схватил её за талию и усадил себе на колени. Арья недовольно дёрнулась: