Вернувшись к поеданию земляники, Тайвин с удовлетворением отметил, что его воспитанница снова стала похожей на саму себя. Щёки раскраснелись, глаза блестели, выдавая интерес к беседе и собеседнику. Что ж, похоже, его успехи на службе не повредили ему в глазах девочки — он вновь в милости!

— Вам нравится?

— Что? — не понял Тайвин.

— Вам нравится быть Десницей? Принимать решения, командовать?

— Всё не так просто.

— Понятно, — сосредоточенно кивнула Арья.

— Должность даёт множество возможностей. Но и накладывает много ограничений.

— Каких ограничений?

— Ты в меньшей степени принадлежишь себе, чем хотелось бы.

— Как это?

— Десница не так волен в своих поступках, как можно было бы себе представить. Кое-что, увы, невозможно.

— Например?

— Вряд ли я ещё когда-нибудь увижу Утёс Кастерли.

— Поэтому Вы отказались от должности в прошлый раз? Чтобы вернуться домой?

— … Не совсем, — после паузы ответил Тайвин. — Дело было в другом.

— А в чём?

Серые глаза смотрели на него внимательно и без тени смущения. Девочка была серьёзна и сосредоточена.

— В доверии.

— В доверии?

— Да, в доверии. Сложно быть рядом с тем, кто тебе не доверяет. И кому вынужден не доверять ты.

«Сложно быть рядом с тем, кто тебе не доверяет. И кому вынужден не доверять ты» — слова лорда Тайвина эхом отдавались в голове Арьи. Она не могла отделаться от ощущения, что фраза относилась к ней и её поступку, а вовсе не к давним делам Безумного короля и его Десницы. Сосредоточившись, она смотрела на воду, бурлящую у её ног, не в силах взглянуть на наставника. Она всё сделала правильно. Он — враг! Он — лев, она — волчица! Тогда откуда эти сомнения?! То, что он лично не причастен к смерти её отца, не делает его другом их Семьи! И как она может забыть, что именно его внук отдал тот приказ?! Но почему тогда ей так тяжело?! Почему?!

От бесконечных вопросов стало тоскливо на душе. Мужчина, сидевший рядом с ней на берегу ручья, казалось, не замечал повисшей паузы. Он, как и она, смотрел на блики на воде. Ветер шевелил светлые волосы, обычно гладко зачесанные, а сейчас столь непривычные в своей лёгкой небрежности. Как и руки, лишь отчасти прикрытые закатанными рукавами, с чётко очерченной линией загара, прерывавшейся на уровне запястья — там, где солнечные лучи редко касались кожи. Арье вдруг вспомнился тот день, когда она налетела на него в королевском саду. Когда лорд Тайвин обнял и поддержал её. И то чувство защищённости и безопасности, исходившее от него.

Появление сира Джеймса отвлекло Арью от невесёлых мыслей. Все было готово и их уже ждали у костра. На расставленном походном столе источало дурманящий аромат только что приготовленное мясо. Рядом с основным блюдом красовались два штофа. Один был наполнен любимым вином Десницы, другой — водой с лимоном, которая так нравилась Арье. В маленькой корзинке лежали испеченные ночью специально к охоте ржаные булочки. Тут же стояли такие же корзинки с фруктами и сладостями. Столовые приборы, льняные салфетки — ничто не было забыто. Можно было подумать, что их сопровождал штат прислуги, настолько ловко все было сервировано!

Смакуя аппетитные куски мяса, Арья прислушивалась к разговору мужчин. Лорд Тайвин перебрасывался ничего не значившими фразами со своими родственниками. Сидевшая на отдалении охрана с другими участниками охоты, присоединившимися к ним уже в лесу, обсуждала оружие, лошадей, женщин. Обычные мужские разговоры, такие же, как и везде — что на севере, что на юге. А может быть всё это сон? И ещё немного и она проснётся? Проснётся дома, среди своих. Или прежняя её жизнь была сном, а этот, новый для неё мир — и есть реальность?

Внезапно налетевший ветер растрепал её волосы, подхватил и закружил вихрем нежные лепестки цветов, запутался в кронах деревьев… Напомнил о других лесах, шумевших далеко на севере, других ручьях, несущих ледяную воду в могучие реки… других людях, окружавших Арью большую часть её жизни…

Глубоко в душе вновь пробудились личные демоны Арьи:

«Как я могу сидеть здесь и наслаждаться жизнью, в то время…»

«Но я ведь никого не предаю, сидя здесь! Что плохого в моих занятиях с Иларио и Зарой, беседах с лордом Тайвином? Ведь это просто беседы!»

«Беседы с дедом убийцы моего отца! Человеком, ведущим войну с моей Семьей!»

«Но что я могу? Я всего лишь заложница, девочка оказавшаяся одна среди чужих…»

«Я — Старк! Надо действовать! Старки не сдаются!»

«Я уже один раз попыталась… »

«Значит, надо повторить попытку…»

«Одна неосторожность — и Санса будет мертва!»

«Мы обе будем мертвы, когда перестанем быть нужны им… Нужно бороться, используя каждую возможность!»

«Но риск…»

«Это трусость!!!»

«Нет… Осторожность… Благоразумие… Одна ошибка и Лев разочаруется… Его защита и покровительство будут потеряны… »

«Вот именно, его!.. защита и покровительство!.. Не приплетай сюда Сансу… Дело вовсе не в ней…»...

В Королевскую Гавань охотники вернулись уже под вечер. Столица вновь стала тем городом, который знала и помнила Арья. Шумный, грязный, суетливый.

Сновавшие по улицам люди расступались перед всадниками, одетыми в цвета Ланнистеров.

Какой-то замешкавшийся крестьянин с рукой на перевязи, медленно продвигавшийся сквозь толчею вместе с наёмником и человеком, похожим на мейстера, едва не угодил под лошадь сира Арно. С удивлением Арья увидела, как побледнел её наставник, пристально вглядываясь в лицо чуть не погибшего мужчины. Она тоже знала его. Конечно, не так хорошо, как лорд Тайвин собственного сына, чтобы с первого взгляда понять, что этот калека-оборванец — сир Джейме Ланнистер.

====== Глава 1.11. ======

Белой громадой впереди возвышалась септа Бейлора. Величественное здание, возведённое во славу богов, казалось Арье весьма далёким от веры. Это был, скорее, огромный дворец, хозяин которого хотел показать всем сколь он богат и могущественнен, чем храм где следовало смиренно «предаваться размышлениям о том, как следовать по пути предначертанному всем Матерью и Девой», как когда-то заунывно вещала септа Мордейн.

— Арья, ты идёшь? — недовольный голос Сансы прервал её размышления. Ставший уже привычным холодный взгляд сестры выказывал явное неудовольствие всему, что та видела: одежде, слишком коротким, по мнению Сансы, волосам, да и самой Арье со всеми её мыслями и поступками.

Отчуждение, возникшее между ними с того памятного дня в саду, продолжало нарастать. Чтобы Арья не делала, стена между ними становилась всё выше и выше. Зато отношения Сансы и Маргери Тирелл стали намного теплее. Вот и сейчас, шагая рядом с ними, Арья не могла отделаться от мысли, что она здесь лишняя. И Санса и Роза Хайгардена были на своем месте — благородные леди при дворе, в то время, как она, Арья самой себе казалась дурной актрисой в захудалом театре. Как она ни старалась играть свою роль, выходило всё одно — «Арья-лошадка» с «руками, как у кузнеца». Гораздо лучше у неё получалось орудовать мечом и кинжалом, пытаясь достать Зару, чем с «достоинством истинной леди» сопровождать будущую королеву. Вот её сестра — другое дело. Она всё делала утончённо и изящно, как и подобает истинной леди. Вышивала, пела, играла, разговаривала. Даже ходила. И платье ей нисколько не мешало. А подол Арьиного платья вечно за что-то цеплялся и путался между ногами. Но сегодня Арья добровольно согласилась на эту пытку и, поэтому, приходилось терпеть.

В этот солнечный день дорога и ступени, ведущие к септе Бейлора, были наполнены людьми. Отовсюду раздавались приветственные крики — толпа обожала свою будущую королеву. А та, шествуя рядом с Арьей и Сансой, благосклонно улыбалась ей, излучая уверенность в своем будущем и настоящем, подкрепляемую многочисленными обозами с хлебом, регулярно пребывавшими в столицу.

Несмотря на все проявления щедрости и любви к ближнему, Арья не могла отделаться от ощущения фальши, во всём, что окружало Розу Хайгардена, начиная от её внезапно вспыхнувших чувств к Джоффри и, заканчивая, раздачей игрушек детям-сиротам. Она собиралась стать женой кровожадного ублюдка и этим было всё сказано. Все они — и леди Оллена, и её сын, и её внучка играли в одну игру — игру в королеву милостивую, справедливую и любимую народом. А зачем им это было нужно — догадаться не трудно — все, ради того, чтобы один из Тиреллов оказался на Железном троне. Вот и сейчас, поднимаясь по ступеням септы под восторженные крики толпы, Арью преследовала мысль, что она стала частью спектакля, призванного продемонстрировать всем святость и благочестие леди Маргери Тирелл.