Отшатнувшись, Джон перевёл взгляд на призрак, белевший на фоне чардрева. Девушка, припавшая к морщинистому стволу, почти слилась с ним, едва различимая за снежной пеленой. Только тёмные волосы выделялись на светлом фоне.

«Они другие.., другие…», — пронеслось в голове Джона. Яростно сорвав перчатки, он зачерпнул пригоршню снега и умыл лицо. Невесомая пушистость мгновенно растеклась влагой по щекам, бороде, просочилась сквозь пальцы. Внезапно все правила утратили смысл. Его сестра и этот человек стали Другими. Не Иными, но чем-то совсем другим. Теми, от которых он не вправе был требовать существовать, подчиняясь условностям, которые важны за Стеной, но совершенно бессмысленны здесь, сейчас и для них.

Отерев лицо, Джон поднял голову, встретившись с бесстрастным сине-зелёным взглядом.

— У Вас есть ещё ко мне вопросы? — голос того, кого отныне звали Сумеречным Львом, был холоден и спокоен, словно и в него проник синий лёд.

— Только один — каковы Ваши предложения относительно ходоков?

Кивнув, новый Король-за-Стеной разровнял сапогом снег и принялся чертить кинжалом подобие карты...

Оторвавшись от древесной коры, Арья посмотрела назад. Тайвин и Джон о чём-то говорили. Она специально отошла подальше, чтобы не слышать их голосов. И не видеть их лиц за пеленой снега. Слишком больно. Она не думала, что будет так ... больно. Её брат — живой. А она… Она — мёртвая. Как и Тайвин. Как и дядя Бен.

Можно было не сомневаться, что Джон пришёл в ярость, узнав, что она и Лев теперь вместе. Но ей не хотелось объяснять ему — что это за «вместе». Разберутся без неё. А она пока побудет здесь. В этом странном месте. С этим странным деревом.

Как только они углубились в Зачарованный Лес, они встретили первое чардрево. Или дерево встретило их. Арья не могла объяснить, что именно произошло, но оно тянуло её к себе. Манило. Звало. Шептало. И она подошла. Коснулась. Дерево было живым. Дышащим. И ... тёплым… Раньше они все были холодными. Такие же деревья, как и любое другое: страждерево, железнодерево, ель, дуб, клён. Все они были одинаковыми, замерзающими от пронизывающего ветра и нагревающиеся под лучами солнца. Они не могли дарить тепло, когда вокруг царил холод. Так могли делать только люди, лошади, собаки. Но не деревья. Но то, первое чардрево со ртом-оскалом и пустыми плачущими глазницами поделилось с ней теплом, что накопило за долгое лето. Как и второе, как и третье, как и четвёртое на их пути. Сначала она думала, что сходит с ума. Но нет, они были тёплыми, живыми. Они говорили с ней. Их листья шептали ей: «А-а-арья.., А-а-арья.., А-а-арья…» Она попыталась узнать у Тайвина и дяди Бена, что чувствуют они. Оказалось — ничего. Да, им тоже почудилось, что белая кора немного теплее, чем у других лесных истуканов. Но ничего, подобного ощущениям Арьи, они не испытывали. Не став спорить, она оставила обитель старых богов только для себя, останавливаясь подле каждого из них, что встречались ей на пути.

Припав щекой к шершавому стволу, Арья слушала песню ветра, заплутавшего в светлых ветвях. «А-а-арья.., А-а-арья…». Спускавшиеся с неба снежинки оседали на редких листьях, ложились на землю, цеплялись за её волосы, складываясь в причудливые узоры. Вот перед её глазами проплыла башня Винтерфелла, а вот пролетела огромная птица, похожая на ворона. А, может, это вовсе была не птица, а дракон?

Тряхнув головой, Арья едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Давным-давно, в далёком детстве её воображение рисовало из снежинок невиданных чудовищ и дальние страны. Ей стало вдруг так спокойно на душе, как не было уже давно. Отстранившись от живительного тепла, она посмотрела на брата и Тайвина.

Они, похоже, о чём-то договорились. Дядя Бен, стоя рядом, одобрительно кивал. Тормунд, почёсывая бороду, озадаченно переводил взгляд с одного на другого. «Роберт» даже не пытался участвовать в разговоре. Лишь подпирал плечом страждерево. «Ну, прям как Баратеон!» — восхитилась Арья. Она не раз слышала от Тайвина, да и от отца, что Роберт любил битвы, но терпеть не мог всякие переговоры и совещания.

Прощание их было коротким. Тормунд, Умник Донг и ещё трое одичалых примкнули к Джону. Остальные, вместе с Арьей, Тайвином и дядей Беном повернули на север. Оглядываясь назад, на Стену, Арья то и дело бросала взгляды на чардрево. «Я ещё вернусь», — шептала она. Лёгкость, которую она обрела у плачущего ствола, не покидала её. Перехватив взгляд Тайвина, она ободряюще улыбнулась ему. Ей показалось, что его губы тоже украсила ответная мимолётная улыбка.

Покачиваясь в седле, Тайвин наблюдал за Арьей. Похоже, действительно, в этих странных деревьях что-то есть. Или, быть может, она, как северянка, более подвержена всякого рода легендам и суевериям? «Суевериям!» — тут же одёрнул он себя. Не в их ситуации рассуждать о легендах и суевериях. Здесь всё пропитано магией и любой камень может нести спасение или погибель. Любой камень… С камнями, а именно, с драконьим стеклом им, судя по всему, повезло. Во всяком случае, груз должен прибыть, если не будет неожиданностей.

Уклоняясь от заснеженных ветвей, Тайвин из последних сил сдерживался, чтобы не обернуться. Стена и всё, что за ней было удалялись с каждым шагом его Вихря. Ему казалось, что он уже смирился. Что перестал надеяться на что-то. Но нет. Не смирился. И не перестал надеяться. Они обсуждали, что можно сделать в той войне, что шла по эту сторону от Стены, а его мысли были по ту. Его мозг, помимо его воли, хотел знать о том, что происходило в Семи Королевствах.

Прокручивая в голове разговор с Джоном, Тайвин вспоминал ключевые моменты. Присутствие Ширен Баратеон в Винтерфелле оказалось, как нельзя, кстати. После поражения Станниса, его войско готово было разбежаться кто куда, если б нашлась такая возможность. Но возможностей среди снегов не было. Кому-то в голову пришла здравая мысль, что отныне главой дома Баратеон является дочь Станниса — Ширен. Клятвы на верность ей были даны в чертоге Винтерфелла в присутствии знатных Домов Севера, и задержавшихся по случаю, представителей Долины и Запада. Ширен изъявила желание прекратить противостояние семей и восстановить дружеские отношений с кузеном Томменом, первым имени своего. Так, вчерашние враги стали им верными союзниками. Расположившись в Винтерфелле, они существенно укрепили его гарнизон. Так же был отправлен отряд на помощь Карстарком в Карлхолд вместе с обещанным золотом. Про золото Тайвин не совсем понял, но уточнять не стал.

И так, север находился под надёжной защитой. На время отсутствия Арьи, всё бремя по растрясанию насущных проблем взяла на себя Кейтилин Старк. Арно, вернувшийся в Винтерфелл, приступил к своим обязанностям — ушам и длинным рукам Тайвина подле Старков. Ширен Баратеон предпочла какое-то время побыть на севере. Вместе с ней остался и небезызвестный сир Давос Сиворт — бывший контрабандист и весьма ловкий человек.

По словам Джона, в Королевской Гавани всё было спокойно. Как и в Утёсе. В очередном письме брату, Санса сообщила, что Робин радует её своими успехами, а сама она ни в чём не нуждается.

Да, Тайвин опасался худшего, задавая Джону Сноу вопросы. Но всё оказалось не так и плохо. Ситуация была по-прежнему под контролем и стала даже выравниваться в его пользу, больше чем когда-либо. Единственное, чего он не знал — что происходит у Дейенерис Таргариен. Чёрный Замок был не тем местом, куда долетают вести с востока.

Слыша знакомые имена, он больше чем когда-либо до этого хотел оказаться где угодно, но только не среди дикарей. В Королевской Гавани, Утёсе Кастерли, Винтерфелле. Может когда-нибудь боги поймут, что шутка затянулась и они с Арьей ещё вернуться домой? С Арьей…

Разговор с её братом был тяжёлым. Этот чёртов Сноу, вытряс из него всю душу, если она у такого как он ещё была. Наверное, была, раз он, Тайвин, так хотел объяснить этому идиоту, что-то, что до него никак не могло дойти. Они не такие как он и как все, живущие за Стеной, и, потому, упрёки Джона просто абсурдны. Упрись этот бастард, и всё было бы бессмысленно — ни о каком взаимодействии племён и Ночного Дозора не было бы и речи. Но, хвала Семерым, до него дошло, что за выбором Арьи не стоит никакого принуждения. А об остальном ему знать не следовало...