С наступившим рассветом, они покинули деревню. Неказистые избы остались далеко позади, когда со стороны опушки леса до них донеслись звуки битвы. Совсем рядом шёл бой — раздавался скрежет и звон стали о сталь, ржание лошадей, людские выкрики и стоны. Бен повернул своего вороного в сторону поляны. Арья устремилась за ним. От странного предчувствия у неё всё сжалось в груди. Сердце, в существовании которого она сомневалась, бешено колотилось. Она всё подгоняла и подгоняла Тайну, умоляя её скакать быстрее. Но они, всё равно, опоздали… Первой на опушку ворвалась вьюга и те, кто шли за ней…
Белые хлопья поднялись с земли, закружились вокруг деревьев, закрыли небо и затмили солнце. В странном пугающем белом мраке утонуло всё: люди и кони, живые и мёртвые. Ледяной, всепоглощающий холод надвигался из леса… Повинуясь крику — «Ходоки!», схватившиеся в отчаянной схватке ратники в серых, алых и чёрных одеждах развернулись, в большинстве своём не понимая, что происходит. А на них уже из белой пелены выдвигалось то, что несло участь, более страшную, чем смерть.
Арья на мгновение забыла, как дышать — копьё одного из мертвецов, восседавшего на скелете лошади, поразило коня. Коня со всадником, которого она узнала бы среди сотен, среди тысяч всадников… Пришпорив Тайну она, рванулась вперёд, не замечая, как за ней Бенджамин Старк раскручивает своё огнедышащее оружие. Нет! Нет! Нет!!! О, боги нет!!! Но боги не слышали её. Ни старые, ни новые. Клубок костей, когда-то бывший человеком, докатился до упавшего мужчины…
Кругом кружили снежные вихри и искры из огненного шара Бенджамина Старка. Ещё не успела осесть ледяная пыль, развеянных кинжалом валирийской стали мертвяков, а золотые искры в зелёных глазах, что смотрели на неё с таким изумлением и … нежностью уже начинали приобретать серебряный оттенок…
====== Глава 2.16. ======
— Это слёзы? — прошептала Дитя леса, коснувшись своей ручкой щеки девушки, на которой хрусталём сверкало то, что не свойственно лишённым жизни существам. — Мёртвые не плачут!
— Мёртвые не любят…
Синева в глазах девушки стала ярче, по лицу скатилась замерзающая на морозе капля, мгновенно превратившаяся в лёд. Не отрывая взгляда от лежавшего на снегу мужчины, она прошептала:
— Верни мне его… Верни…
— Ты хочешь для него такую же жизнь как для себя?
— Нет…
— Тогда зачем просишь?
— Я не хочу его смерти! Ведь он ещё не умер! А Вы говорили, что те, кто ещё не переступил черту, могут остаться среди живых! Сделай так, чтобы он жил!!!.. Жил!!!..
— Это сложно...
— Почему?!! Ведь я... Ведь со мной...
— Это магия... Магия не всегда подвластна нам. Сейчас не то время. Луна не та.
— Прошу...
— А если не получится? Тогда он превратится в ходока.
— Прошу.., попробуй.., — с едва шевелящихся бледных губ срывался хриплый шёпот. — Я не могу без него… Он должен жить… Не важно где… Я должна знать, что он ступает по этой земле так же, как и я… Что он дышит, как и я … Что где-то бьётся его сердце… Верни… прошу… верни…
Маленькая ручка вложила в ладонь холодный кинжал из драконьего стекла. Такой же холодный, как и кусочек обсидиана навеки застывший в груди той, что звалась когда-то Арьей Старк:
— Ты сделаешь это сама… Прямо в сердце. Пока оно ещё живое…
Осознание, что он не умер, медленно проявлялось и формировалось в отчётливую уверенность. Разлепив веки, Тайвин огляделся. Белёсая мгла застилала всё вокруг. Снег, кружился и падал, оседая на голове, руках, плечах. Но ему не было холодно. Не было тепло. Было — никак. По привычке прищурившись, он вгляделся вдаль и понял, что ему это не надо. Глаза с удивительной чёткостью различали малейшие детали леса и гор. Он видел каждую снежинку, задуваемую под хлипкий навес из сплетённых веток. Ему даже показалось, что он слышит, как они рассекают воздух, описывая замысловатые круги над его головой. Ветер то стихал, то начинал дуть с новой силой. Вот он поднял и покатил ветку, упавшую с дерева. Не видя её, Тайвин слышал, как она цепляется за наст, бьётся о выступавшие кусты. Так же, как слышал движения всех деревьев вокруг, хруст снега под чьими-то ногами…
Странные ощущения переполняли всё его тело. Подавшись вперёд, он легко сел. Движение не стоило ему ни малейших усилий. Каждая мышца беспрекословно повиновалась ему, словно он и не пролежал на голом снегу без движения неизвестно сколько времени. Где он? Как он сюда попал? Сверкнув молнией, память вернула ему последние мгновения рядом с Чёрным Замком — схватка со Станнисом, прерванная чем-то страшным, непонятным. И его девочка, его пропавшая Арья. Её странные глаза, вкус её слёз и холодных губ на его губах… Её слова — «Вы не можете умереть!!! Вы — мой!!! Мой!!! Мой!!! Никто и ничто не отберёт Вас у меня!…». Липкость и запах собственной крови, и холод, растекавшийся по жилам, проникавший в каждую его клеточку…
Запахи! Они — исчезли… Их не было… И вкус. Проведя языком по губам, он ничего не почувствовал. Ни вкуса крови из рассечённой кожи, ни боли. Захватив пригоршню снега, он поднёс его ко рту. Ничего. Словно пепел. Ни холода, ни вкуса, ни запаха. А он помнил, он хорошо помнил какой должен быть снег… Какой он на самом деле…
Поднявшись, он вышел из-под навеса. Рядом на бревне сидели двое — мужчина в чёрной одежде дозорного и … его девочка, его Арья…
Она услышал как он пошевелился… сел… Жив… Жив… Ей не надо было видеть, чтобы знать — она слышал всё что происходило совсем рядом, чувствовала… — жив...
Прикрыв глаза, Арья вся превратилась в ощущения, мысленно переместившись в шалаш из веток, где лежал лорд Тайвин. Она сделала вчера то, что должна была сделать. Она отвоевала его жизнь для себя. Отвоевала во второй раз. И сейчас у неё уже не было сомнений, что она поступила правильно. Она не могла позволить, чтобы это сердце перестало биться, чтобы эти глаза больше никогда не увидели этот мир, чтобы он больше никогда не протянул к ней руку и она никогда не услышала — «умница девочка». И в этом мире есть жизнь. Просто это — Другой мир. И жизнь — Другая. Но они будут в ней вместе. Пророчество, которого она так боялась — сбылось. Она вонзила кинжал в сердце того, кто приходил в её сны. Но не для того, чтобы убить, а чтобы спасти.
По движению у себя за спиной Арья поняла, что лорд Тайвин вышел из шалаша. Поднявшись, она шагнула ему навстречу.
Она не видела его почти что год. Целый год, до вчерашнего дня, их разделяли сотни лиг. В его волосах прибавилось серебра. Как и в глазах. Со вчерашнего дня и не без её помощи золотистые искры сменили цвет — они стали серебристо-голубыми. В глазах зелёных, изумлённых, с трудом понимающих, что происходит. Он смотрел на неё, а она — на него. Потянувшись, Арья коснулась кончиками пальцев его груди, прикрытой простым чёрным камзолом. Вчера, в спешке, они потеряли где-то его доспехи, с горделивыми львицами на плечах. Остался только кожаный подкольчужник.
Она помнила всё, что произошло накануне, помнила до последнего мгновения. Как судорожно тянула застёжки и завязки, освобождая мужскую грудь от одежды. Как распустила тесёмки. Как её рука дрогнула над беззащитно оголившейся кожей. Как её глаза судорожно выхватили пульсацию сердца. Сердца, в которое она должна была попасть, словно это было сердце её врага. Как мгновения промедления складывались в мгновения вечности. Как маленькая ручка вложила в её ладонь что-то, что показалось ей ужасно холодным. Что-то отвратительное, неживое, с уродливыми зазубринами и сколом в том месте, где был когда-то наконечник. И голос — «Один осколок уже в тебе. Если хочешь сделать это — не медли». Один осколок… уже… Слева, на груди, где плоть возвышается и накатывает в мягкий холмик у неё был шрам. Беловатый, странный, отдававший синевой, словно ему было лет десять, не меньше. Что есть силы сжав рукоять этого странного оружия, она направила его туда же, но уже в его грудь, до боли зажмурив глаза. Боги были милостивы к ней. На те мгновения они лишили её способности видеть, слышать, чувствовать… А, может, они просто позволили ей всё это позабыть? Когда Арья очнулась, рана на его теле уже затягивалась, превращаясь в тонкую полоску, такую, как и у неё. А она смотрела на него и не могла отвести взгляд — бледные обескровленные губы, бледное лицо, светлые волосы, белая кожа, щетина, отливавшая золотом и серебром… Рванувшись к нему, она вновь припала к этим губам, помня их, помня их вкус… Но ничего не почувствовала. Лишь ледяной пепел, такой же, как и всё, что её окружало. Отшатнувшись, Арья захотела убежать. Она не была уже человеком, он перестал быть человеком, благодаря ей. «Что я наделала?!! Что?!!» Он, казалось, спал, а она сидела, поджав колени, разом растеряв всю свою уверенность. Это не возможно... Как она могла обречь его на всё это?.. Как?!.. Но она не могла выбрать для него смерть... Перед ней лежал её Тайвин. Её. В распахнутой рубашке, со шрамом на едва вздымавшейся груди. Его горло шевелилось в такт дыханию и пульсации сердца. Ресницы подрагивали. Волосы шевелились на ветру. Он был жив какой-то новой, непонятной жизнью. Как и она. Они живы друг для друга, и она никогда его не оставит. Будет с ним до конца.
