— Думаю, стоит уже уходить, иначе Адриан будет волноваться.

— Да, конечно.

Густав подал ей одежду. Девушка робко выхватила вещи из рук парня и стала поспешно переодеваться, напоследок тщательно вытеревшись полотенцем. Вскоре она закончила и Густав приготовил факел.

Дорога обратно не заняла много времени и ведьма благополучно добралась вместе с ним до станции. Раньше он никогда не проводил её так далеко, да и она не особо хотела. Однако, в этот раз все было по-другому. Оба молчали, не зная, что и сказать. В небе летали вороны, громко каркая, а их противный говор эхом раздавался по окрестности вперемешку с шумом осеннего ветра. На улице холодало, девушка обхватила руками свои плечи, слегка поежившись. Жаль, что потом станет совсем холодно и и добираться сюда будет намного сложнее. Ведьма не очень любила зиму из-за её пронзающего холода и обильного количества снега, по которому порой очень сложно ходить, не рискую провалиться в сугроб или увязнуть в нем же. Тем не менее её мышление в этом поре года находило и плюсы.

— Ну, мне пора, — немного грустно прозвучал её голос и она обернулась. Густав взял её за щеки и поцеловал, обнимая за талию. Ведьма не сопротивлялась, да и не хотелось. Он отстранился, уткнувшись лицом в её шею.

— Возвращайся скорее. — Прошептал он и нехотя отпустил девушку, которая лишь кивнула в знак согласия и поспешила зайти в подъехавший автобус.

В последний раз оглянувшись, она чувственно посмотрела в его глаза и легонько помахала тонкой рукой, захлопнув за собой железную дверь транспорта.

Алиса смотрела на это, плотно сжав губы и не моргая. Происходящее оставило удушающий ком в горле, который застрял там, словно булыжник — именно такие ощущения вызвала эта картина. Девушка наблюдала из-за дерева, впившись пальцами в твердый ствол. В этот момент, когда она увидела Густава, целующего Элли, внутри будто что-то оборвалось с зловещим треском, который эхом доходил до барабанных перепонок, что чуть не лопнули от отвратительного звука. Алиса прикусила язык, силясь как-нибудь преодолеть ком и изо рта потекла алая струйка, стекая по подбородку. Слизав кровь, девчонка покосилась на парня, а после на почти исчезнувший из виду автобус.

— Сволочь… — прошипела она, глядя на дорогу, на которой все еще лежал след от грязных шин транспорта.

В этот момент она уловила едва слышные шаги и шум падающих камушков, которых бросали о землю. Плечи мгновенно дрогнули от напряжения и она опрометью бросилась подальше, в лес. Слезы навернулись на глазах, а ветки встречных деревьев больно царапали лицо, руки, ноги. Пробежав несколько десятков метров, Алиса упала и не поднялась.

— Убью эту ведьму! Это все из-за нее…она все разрушила! — кричала она, находясь на сырой, холодной земле. Ветер обдувал её раны, обжигая их своим прохладным дуновением.

— Добрый вечер, — поприветствовала Элли своих опекунов, как только переступила порог дома. — Я старалась не задерживаться и еще раз спасибо, что разрешили отлучиться, было весело. — словно предоставляя отчет, уведомила она Адриана, который сразу же по её прибытии стал буравить девушку недовольным взглядом.

— Весело? А что вы делали? Ты была с Алисой, или только с Густавом?

«По-моему, я не говорила ему об Алисе…может Лоренца рассказала? Как-никак, а знал он только про Густава.» — от мысли о последнем вновь нахлынули воспоминания и по телу прошелся рой приятных мурашек.

— И с ним, и с Алисой. — прозвучал запоздалый ответ. Девушка вешала свое пальто и почувствовала, как кто-то сзади подошел и навис грозной тенью. Она нехотя обернулась.

— Я почему-то тебе не верю…у тебя все лицо красное. — он приподнял её за подбородок.

— Не ваше дело, чем я там занималась, пока это не доставляет хлопот. — На минуту её глаза стали ярче и Элли с силой отстранила руку мужчины, почти зарычав.

— Не мое, значит, дело?! И это твоя благодарность за все, что я делал для тебя? — несмотря на порыв девушки, Адриан ничуть не удивился. — Ты скоро добьешься того, что не выйдешь отсюда.

Угроза подействовала. В душе он ликовал. Подойдя к креслу, он уселся в него и не смотря на Элли, снова заговорил:

— Элли, я не хочу, чтобы это недопонимание продолжалось и дальше. Пойми уже наконец: я просто волнуюсь за тебя, но давить вопросами не хочу. Итак, я спрошу тебя лишь раз: ты не делал ничего, что может привести к плохим последствиям? — он взглянул на нее, втайне надеясь, что она не напортачила.

— Нет, я не делала ничего такого. — еле выдавила из себя девушка, смотря в глаза.

— Хорошо. — последовал короткий ответ и на этом разговор закончился.

— Можно я пойду?

— Да, только не забудь чуть позже прийти поужинать. И не беспокой Лоренцу, она приболела.

«Вот как?» — мысленно спросила девушки и без слов отправилась к себе. На душе опять было гадко и омерзительно. И все благодаря ему.

***

Руки тянутся к веревке, завязанной прямо как петля. Босая, истерзанная нога становится на небольшую скамейку и надевает на шею роковой веревочный круг. Она ничего не слышит. Её измученное временем и чужими руками тело предчувствует скорое освобождение от длительной пытки, которая могла затянуться до самой старости. Тишина — отличный товарищ и соратник. Ни слова не скажет в укор, не станет останавливать, а просто останется молчаливым, верным зрителем, постепенно сводящим с ума. Те, кто не умеют молчать — никогда не подружатся с ней. Тишина…такая манящая и долгожданная. Женщина стоит так минуту, вторую, пятую. Не хватает смелости сделать это.

Снизу раздавались шаги и она поняла — пора. Сбив одной ногой табуретку, она повисла на крепкой, уже оскверненной смертью веревке.

***

Женщина проснулась в холодном поту и вскочила с кровати, побежав в гостиную. Страх, ужас, тошнота переполняло её тело и она спотыкалась, падая, но продолжала бежать вниз, искренне веря в то, что если она снова увидит улыбку Элли и услышит низкий голос Адриана — все пройдет, как ни в чем не бывало и она продолжит жить, наслаждаясь идиллией созданной семьи. Вот она добежала. В гостиной не было никого. Пустота и погасшие свечи. Руки задрожали и из глаз потекли слезы. Она посмотрела на свои руки — очертания расплываются и кажется, будто они разрушаются. Кожа отслаивается, а кости рассыпаются, словно порошок, падая на пол.

— Нет…нет!.. — голос дрожит, в голове каша. Она бежит куда-то, сама не знает зачем.

Ноги теряют равновесие, зрение предательски мутнеет. Последние крупицы сознания исчезают. Хочется чего-то теплого и родного, успокаивающего звучания голоса, теплых объятий и нежных поглаживаний по голове. Перед глазами встает родной, светящийся образ и женщина предается инстинктам.

— Матушка?.. — бежит она вслед за видением прошлого, неистово пытаясь угнаться, за исчезающим силуэтом.

Послышался шум возле комнаты Элли. Девушка не хотела открывать, хоть тарабанили сильно. Она сидела, не двигаясь на своей кровати и закрыла глаза, уткнувшись в свои колени и считая количество ударов в дверь. Сначала она терпела, но отсутствие голоса стучащего начало пугать.

— Оставьте меня в покое, не хочу я ужинать!

Звуки на мгновение стихли, но через минуту продолжились с более пугающей настойчивостью и силой, девушка задрожала и сжалась, словно запуганный зверек. Из-за двери раздавались нечленораздельные вопли и болезненные вздохи, ногти царапали деревянную поверхность. Ведьма с усилием воли встала и прислушалась. В расщелине между полом и входной дверью проглядывал свет, обличая тень от чьих-то ног. Или лап.

Элли содрогнулась и отступила. Подбежав на цыпочках к полуоткрытому окну, она забралась ногами на подоконник и посмотрела вниз. Комната находилась на втором этаже, будет сложно спуститься так, чтобы не повредить себя. Страх упасть и поломать ноги сковал мышцы, но стучащее сзади нечто было страшнее. Она набрала в легкие воздуха и свесила ноги, зацепившись руками за выпирающие ряды кирпичей и стала карабкаться вниз. До земли оставалось совсем немного, пальцы уже онемели от непривычных трудностей и наплыва отрицательных эмоций, берущих верх над телом и разумом. Она отпустила руки и тяжело бухнулась на твердую почву. Боль в пояснице вырвала и её горла крик боли.