Как он старался дать мне отдохнуть! Даже в самую первую ночь, когда ему было так плохо! И ведь он смог дать отпор разведчику (или охотнику?) – раненый, обессиленный… Вот уж кто настоящий воин и командир! Ну почему, почему отец запретил мне быть у Ростика под началом?!

И снова непрошеные картины, как яд, разъедают изнутри, и упрямо встает перед внутренним взором эта тихая и горестная процессия, как Ростика несут в дом, чтобы положить в гостиной… А лицо у него строгое – и всё-таки совсем молодое, он же совсем ненамного старше! Почему тебя не женили, брат?! Хоть бы ребенок остался, наследник…

Никогда больше он не улыбнется мне, не расскажет про степь, не прикоснется к старому дереву…

Я замотал головой, чтобы прогнать это видение, и застонал. А потом осторожно взял брата за руку, чтобы ощутить, что она теплая и живая, и зашептал еле слышно:

- Пожалуйста, живи! Ростик! Только не умирай! Я не могу тебя потерять!

Ростик дышал тихо-тихо, грудь его еле вздымалась – мне оставалось только молиться, чтобы это был сон, а не потеря сознания. Я долго сидел так и держал его за руку. Сидел и разговаривал с ним. Мысленно. Иногда мне даже казалось, что он слышит мои мысли, только сил у него нет, чтобы открыть глаза и ответить…

«Ты выживешь», - говорил я, - «ты должен выздороветь, слышишь?! Ты так нужен нам всем. У кого же я буду учиться? Кто покажет мне степь… и твои самые лучшие фехтовальные приемы? Кто еще расскажет мне… да хоть о старом дереве – так, как ты?! У тебя должно всё быть хорошо, должно, брат!»

Полечить бы тебя еще, вот сейчас, пока ты спишь…

Но я не могу сейчас магичить. Потому что я потратил силы, и есть опасность просто заснуть – на посту. Ростик нарочно бередил свою рану, чтобы не спать, а я… может, мне тоже?

И я ударил себя кулаком по раненой щеке – совсем несильно, но всё равно боль вспыхнула такая, что я застонал.

«Нет, не то! Плохо!» - подумал я, чувствуя, как начинает кружиться голова. – «Я лучше буду ходить. Вспоминать все заклинания, что учил…»

Кажется, потекла кровь. Ничего, пусть засохнет, потом я ее смою. А еще…

Я знаю, что я сделаю. Перед тем, как мы тронемся в путь, я еще раз полечу его. А потом отдохну… в седле!

Я повторял про себя зазубренные, намертво затверженные (спасибо наставнику!) заклинания и размышлял. Что можно соединять два похожих по действию заклинания, я знал – когда попросту одно перетекает в другое.

А если не совсем родственные? Ну, вот если внутри человека излилась кровь? Она мешает, она лишняя… где бы она ни была. И в жилы ее не вернешь. Значит, ее надо убрать! Но как? Лекари выпускают кровь и гной ножом, ну а если без ножа?

А если деться ей некуда? Раздробить, растворить на маленькие капельки, которые уже, наверное, не так будут мешать работе тела…

Есть заклинания очищения и изгнания глистов, хоть я их и не помню – что, если их можно видоизменить, добавив формулу крови? Может, и есть такие заклинания, да я не знаю… Но не на брате же такое проверять! Разве что на собаке, да и ту жалко. И собака, выходит, раненая должна быть. Но я не мог бы нарочно ее ранить!

И что с чем соединять? Что должно быть основой?

Как же мало я еще знаю! Надо бы книги добыть и у наставника узнать всё, что известно на этот счет – когда он вернется из столицы… А пока – только проверенные формулы, чтобы хуже не навредить…

И я оглянулся на Ростика… и встретился с ним глазами. Взгляд брата был угрюмым и довольно прохладным. Я же хотел его разбудить сейчас! Да всё откладывал. Он проснулся сам. Это хорошо, очень хорошо – но что мне делать с его обидой? Ведь я обещал…

Я подскочил к нему.

- Ростик! Прости меня, пожалуйста! Я как раз хотел тебя разбудить сейчас… и всё откладывал, думал, ну вот еще минутку… Я всё про магию думал, как заклинания соединять можно, ведь если можно, то такое поле еще неизведанного откроется! Ну прости меня!

- Доброе утро. Полагаю, нам обоим повезло, что ты сейчас не под моим командованием, - ответил брат каким-то чужим голосом.

Я, по-моему, покраснел, как девчонка. Ну конечно же. Я не выполнил приказ командира! Я виноват…

- Ростик, я никогда больше не нарушу твоего приказа! – горячо сказал я. – И я бы разбудил тебя сейчас! Только ты проснулся раньше… Ты ранен, а когда командир ранен, некоторые его обязанности должны исполнять другие! – выпалил я с надеждой, что этот аргумент хоть немножко, да сработает.

- И если командир в сознании, то именно он и определяет в какой мере и кто именно эти обязанности на себя берет. Кроме того, даже если бы ты разбудил меня сейчас, это все равно уже было бы нарушением, - наставительно проговорил брат. – Речь-то шла о рассвете. Насчет простить… я подумаю. А тебе настоятельно советую поразмыслить вот над чем – что ты станешь делать, если я перейму этот твой метод беречь брата? И воспользуюсь им в своей манере?

- А чего меня беречь, я же не раненый! – упрямо возразил я и некстати вспомнил, что забыл стереть со щеки кровь. – И… я больше не буду, Ростик. Это только один раз. Давай ты меня лучше накажешь, а? Только не лишай своего доверия, - добавил я очень тихо.

- Я не имею права тебя наказывать. Да и не хочу. Собирайся и седлай коней, нам пора ехать, - голос Ростика был всё такой же отчужденный.

- А как же завтрак? Тебе же покушать надо… - растерянно проговорил я.

- Только после тебя. Я поем чего-нибудь, только когда поешь ты. Клянусь своей репутацией, - твердо сказал брат.

- Но я же не против! Конечно, я поем. Я сварю кашу? Или… не будем разводить огонь? – засуетился я. – Что бы ты хотел?

- Все равно. У нас мало времени, исходи из этого.

Он говорил устало и равнодушно. Похоже, сон его не взбодрил… или это его обида на меня так проявляется?

- Ты совсем не хочешь есть, - понял я. – Тогда, наверное, мне не надо сейчас разводить огонь – лучше я сделаю это на вечерней стоянке. Да? А сейчас… ох, я же чуть не забыл!

Я чуть ли не прыжком кинулся к нашим пожиткам, где отдельно лежали припасы, взятые мною у ч-ра.

- Вот! – моя радость была тем сильнее, что я и вправду забыл о невеликой этой добыче, решив вчера, что припасы надо беречь и обойтись пока похлебкой, ну а потом было не до того… - Смотри! Лепешки! И пирог с капустой! И рыба! Ты кушай, а я притащу сейчас свежей воды!

И, даже не дождавшись от Ростика ответа, я схватил флягу и выбежал. Вернулся, засуетился, пытаясь разложить имеющиеся скудные припасы хоть как-то поаккуратнее…

- Пирог ешь, а рыбу мне оставь. Знаю, что не любишь. И попить дай, пожалуйста, - ровным голосом произнес брат.

- Конечно! Бери!

Ростик, как бы я хотел налить тебе сейчас вина, и трав хороших заварить с медом да ягодами…

- А насчет пирога – ошибаешься! Тут два куска. И тебе, и мне! И лепешки еще, хоть зачерствели, но всё равно же здорово! А крупу я с собой возьму, и вечером будет у нас похлебка… - я всё пытался найти как можно больше хорошего в нашем положении.

- Пирог ты съешь весь, - непререкаемым тоном сказал Ростик – и улыбнулся! Улыбнулся!

– А будешь спорить со мной, - добавил он, – вообще до дома не доедем, застрянем тут на веки вечные! Давай, начинай. Чтобы даже крошки не осталось.

- Будет сделано, командир! Лепешку бери! И… - я решил всё-таки попробовать связать его обещанием, - пожалуйста, можешь мне пообещать одну вещь?

Я понимал, что это нахально и, возможно, вообще в корне неверно – вот упрется он, и что я буду делать? Я-то сам нарушил обещание! Но я должен его полечить… Вчера я не занимался его спиной, разве что заклинание общего выздоровления помогло…

- Наглец. Вот кто бы мог подумать, какое чудо росло все это время в Хорна?

Ростик улыбался весело, почти как здоровый! Как же приятно было это видеть!

- Какую вещь ты от меня хочешь, братишка? – спросил он.

- Только одну. Перед тем, как ехать, я тебя полечу. Немного. И не возражай! Тебе ехать в седле, трястись, черт бы его побрал!

- Ясно. Валька, я не понимаю, зачем тебе мое согласие, и какое значение имеют мои возражения. Я не имею возможности воспротивиться, даже если считаю, что так будет лучше. Хочешь лечить – лечи. Никаких обещаний на эту тему я тебе давать не буду. И в любом случае сначала ты съешь этот пирог, весь целиком, - непререкаемо произнес Ростик.