На улице Эдика встретила атмосфера праздника. Она передалась ему, увлекая в свои объятия. Тем более для этого был немалый повод — всё налаживалось. Скоро всё измениться, он заживёт припеваючи. Жизнь станет совсем другой — полной, насыщенной, настоящей. Она станет такой, какая и должна быть жизнь. Потому, что он верил — мир его любит.

Праздник урожая только начинался, а на главной площади уже нельзя было протолкнуться. Гордо подняв голову, Эдик шёл по улице в компании Тиммелина. Атмосфера праздника завлекала рыцаря всё большое и больше. Ему хотелось посмотреть, чем торгуют крестьяне, что за представления показывают актёры, услышать о чём судачат мужики. Но он боялся сделать что-то не то. Что-то что может повредить блестящей репутации героя. Но его нерешительность разрушил громкий голос глашатая.

— Новый указ императора!

— Давайте послушаем! — предложила Ульрика. Эдик кивнул.

— Внимайте люди! — орал глашатай. — С этого дня, любой, кто просто так убьёт дракона, должен будет заплатить штраф в тридцать тысяч золотых, либо попрощаться с жизнью. Исключения составляют только случаи, когда дракон угрожает городу, замку, либо деревне!

«Ура! — про себя вскричал Эдик. — Мне теперь не надо убивать дракона! Всё изменилось в один момент! Мир меня любит!»

— Никак это из-за того, что десять лет назад император закупил у гномов батарею драконобойных баллист, — заметил мужик.

— И почему он не перебьёт всех этих гадов! — вздохнул другой.

— Болты для баллист оказались очень дорогими, — продолжал первый. — Из-за них наша страна задолжала гномам круглую сумму.

«Мир на моей стороне! — думал Эдик. — Теперь с разбойниками я как-нибудь справлюсь!»

— Эх, за тела убитых Эдиком де Тюком драконов, ярл Ягиминд получил от императора сто пятьдесят тысяч золотых, — сказал кто-то в толпе.

Эдик сразу же вспомнил об одном моменте. А именно — о деньгах.

«Если дракона не надо будет убивать, значит, мне придётся вернуть аванс! А у меня есть только тысяча полученная за спасение благородной девицы! О нет! Постойте! Он получил сто пятьдесят тысяч за тела драконов, которых убил я! То есть они были моими трофеями! Меня поимели! — Эдик сжал кулаки. — Да я просо идиот! Естественно, они будут меня любить. Я столько бабла им принёс! Да меня тут должны на руках носить! Надо придумать, как не возвращать золото. Я думаю ярл, не будет настаивать на немедленно возврате, а потом можно будет как-нибудь его отработать. Или отработать сразу. Ну уж нет! Но что поделаешь! Он ярл, а я всего лишь герой!»

— Все убитые драконы принадлежат императору, — читал новый закон глашатай. — Ежели при защите города, замка либо деревни дракон будет убит, то его тело надлежит немедленно передать сборщикам налогов и подати. Укрывательство тела дракона карается смертной казнью.

«Проклятье! — Эдик стиснул челюсти. — Уже и мои трофеи принадлежат императору!»

От услышанного праздничное настроение куда-то улетучилось. Теперь праздник не казался интересным и захватывающим. Собравшиеся на площади люди начали раздражать. А звуки веселья просто резали уши.

Эдик двинулся дальше, проходя мимо весёлых людей. Они уже были для него в другом мире. А в его мире опять жила горечь от обмана. И радость от того, что дракона не придётся убивать, тоже куда-то исчезла.

«Всё к лучшему! — успокаивал он себя. — В конце концов, никто не будет требовать у меня возвращения денег моментально. Я — герой, я что-нибудь придумаю».

Но сколько он не говорил себе подобные вещи, они не могли вернуть того озорного расположения духа, которое было утром.

— Значит вам, сир, не придётся убивать дракона? — заметил Тиммелин.

— Да, — чуть не заплакал Эдик. — А я так хотел с ним сразиться!

Но слёзы у него лились не от невозможности драться с драконом, а от того, что возможно придётся отдать тысячу золотых!

«В целом это очень хорошо для меня!» — думал Эдик.

Через пол часа хорошее настроение опять вернулось к нему. Он с сопровождающими шёл по одной из улиц, и в глаза бросился высокий человек лет двадцати пяти с длинными волосами в сером плаще. На остальную одежду сине-серого цвета рыцарь не обратил внимания. В руке человек держал посох с большим шаром на конце.

«Не может быть!» — Эдик открыл рот. Удивление было насколько сильным, что он совершенно забыл о празднике. Единственны отличием во внешности человека от его погибшего брата был цвет волос — из русого он стал пепельно-фиолетовым.

— Борька!

Незнакомец с внешностью брата, подбежал к нему и вцепился в воротник.

— Откуда ты знаешь это имя?

Ульрика вытащила меч из ножен и бросилась к Эдику. За ней последовал растерявшийся Тиммелин.

— Спокойно! — выкрикнул Эдик.

Его сердце стало наполняться радость. Он уже давно забыл о том, чем он обязан своему брату. Он думал лишь о том, что мир его любит.

— Борька, это я Сашка, твой брат! — выкрикнул Эдик.

— Сашка! — брат отпустил его. — Это на самом деле ты?

— Да!

— Чем докажешь?

— У тебя первым телефоном была Нокиа четыреста сорок, ты её подарил мне.

— Правда, — брат открыл рот. Он замер о чём-то раздумывая. После недолгих размышлений он вздохнул. — Иди за мной. На улице нам не следует говорить.

Брат повёл Эдика со свитой в квартал домов местного среднего класса. Они недолго бродили по улице, пока не остановились перед одним из них.

— Прикажи своим людям ожидать на улице, — бросил Борис.

— Ульрика, Тиммелин ждите здесь! Я поговорю с братом и приду.

— Хорошо! — бросила воительница.

Эдик пошёл вслед за Борисом, и тот провёл его сквозь дом. Они вышли из заднего хода.

— Разве мы не здесь будем говорить?

— Нет, — покачал головой брат. — Это мера предосторожности. Пошли дальше.

Они попетляли по кварталу и прибыли на другую сторону холма. Улицы здесь оказались совершенно пустыми, поскольку все люди веселились или затаривались в другой части города, где проходил праздник.

Братья вошли на передний двор небольшого храма и остановились в центре площадки из белых плит.

Борис развёл руками, и кисти засветились.

— Что такое? — хлопал глазами Эдик.

— Магия защиты от подслушивания, а так же она сообщит нам о приближении посторонних, — ответил брат.

— Да, ты я вижу крут!

— Да! — кивнул Борис.

— Как ты оказался здесь?

— Я воскрес в этом мире. Я не помню, что случилось после аварии. В нас влетела дорогая иномарка и всё. Но потом я проснулся в своём теле в замке. И меня зовут теперь Шенкель или Генерал мороз.

— А я Эдик де Тюк — герой! — улыбнулся рыцарь. — Правда, классно? Здесь я герой у меня есть огромный особняк, куча денег, бабы. У меня здесь есть всё, и я счастлив! Самое главное всё это я раздобыл, играя в игру! Прикинь, то, что я добыл в игре стало реальностью! — он начал хвастаться перед братом. Желание показать, что он достиг большего, чем старший брат просто рвалось наружу. — Да все девки раздвигают ноги только от одного моего вида. Меня принимают в самых лучших домах города. Да сам ярл мне как брат родной. У меня есть куча денег и всего что я хочу! Разве не классно? И самое главное я здесь герой! Тот, о ком слагают легенды. Тот, кого восхваляют. Тот, на кого равняются.

— Герой! — открыл рот бледнеющий брат.

— Да,

— Значит ты тот Эдик де Тюк, о котором все говорят?

— Именно! — он смеялся. — Разве не круто? А?

— Значит, дела обстоят именно так, — задумался старший брат. — Герой, о котором все говорят, на самом деле мой младший брат, не приложивший для этого никаких усилий.

— Брат, наконец-то мы воссоединились, — полез с объятиями Эдик. — А я по правде тебя ненавидел. Но это было раньше. А теперь давай начнём новую жизнь. Прости меня!

— Знал бы ты, как я тебя ненавидел и ненавижу! — Шенкель разбил наконечник посоха о голову Эдика. Шар разлетелся на мелкие осколки, зазвеневшие по тротуарным плитам. — Этот посох я приготовил специально для императора. Специально пришёл в Юхо, чтобы забрать его! Но нет, ты всё испортил! Это был уникальный артефакт, и я его израсходовал на такое чмо, как ты! Но я не мог поступить иначе, когда узнал, что ты, не пошевелив и пальцем, взлетел на вершины.