Подбежал кто-то из слуг, чтобы схватить мою лошадь под уздцы, но гончие настигали меня, и уже не оставалось ни малейших сомнений, на кого они охотятся. Я пришпорил коня.

— Гончие, огненные гончие! — завопил я. — Натяните луки и пристрелите их!

Но никто, похоже, не разобрал моих криков.

Должно быть, я выпустил сокола, потому что увидел, как он кружит у меня над головой, клекоча, словно чудовищный грифон. Он пикировал, пытаясь схватить меня огромными когтями, похожими на мечи. Прикрывая голову руками, я безжалостно пришпоривал скакуна, пока у него не пошла пена изо рта.

Случившееся потом было вполне закономерно. Конь поскользнулся на заиндевевшей траве и сбросил меня. Я упал хребтом на ствол дерева, напоровшись головой на острый сук. Тут же галопом прискакала моя жена вместе с Эдвардом, а за ними подоспели и слуги. Мне мерещилось, что меня настигли и окружили огненные псы. Я метался, ругался и кричал от ужаса.

Один из слуг сорвал с меня перчатки и растирал мне ладони и виски льдом из лесного озера, пытаясь привести в чувство. Этого краткого момента просветления было достаточно, чтобы я увидел, как моя жена и её так называемый сын обменялись торжествующими улыбками. В тот миг я понял, что они любовники, и это они меня убили.

Это было последнее, о чём я успел подумать, поскольку жизнь меня покидала. Последними, кого я увидел были стоящие рука об руку моя жена и её любовник. И вот я умер. Как ни странно, я понимал, что мёртв, как некогда осознавал, что живу, а это, уж поверьте, мои дорогие, довольно любопытное ощущение, пока с ним не свыкнешься.

На похоронах Кэтлин безутешно рыдала на плече сына. Все говорили, что это ужасное трагическое стечение обстоятельств. Но это не помешало целому поместью и всей деревне судачить, наперебой обсуждая причину моего внезапного безрассудного бегства и криков о каких-то огненных псах. Одни говорили, будто мой сокол схватил обернувшегося зайцем колдуна или лошадь наступила на куст зверобоя и превратилась в ведьму; другие рассказывали, что дьявольские псы явились за мной, чтобы утащить в ад на вечные муки.

У последней версии было больше сторонников, и вскоре по деревне поползи слухи, будто я был жестоким и развратным человеком, насиловал невинных девушек, а потом отбрасывал их за ненадобностью. Удивляюсь, что мне не приписали поедание невинных младенцев на завтрак, ведь, как выяснилось, я обращался со своей многострадальной женой с такой жестокостью, что она была не иначе как святой, терпя мои измывательства столь долгое время.

Селяне были бы разочарованы, узнав, что дьявол не утащил мою вопящую душу в Геенну Огненную, правда ни один ангел так и не спустился, чтобы забрать меня на небеса. Если разбойник, распятый рядом с Христом, признал в нём мессию, это ещё не говорит о том, что Иисус выделил на своей Небесной кухне уголок для каждого человека сомнительной святости.

Вы, должно быть, думаете, что человек, принявший смерть на кресте, как никто другой понимает чаяния униженных и оклеветанных? Но все государи, воссев на престол, мгновенно забывают, что недавно подтирались лопухом, как последние нищие, вот и ангелы от меня отвернулись. И я даже этому рад, ведь, не оставь они меня здесь, как бы я сумел защитить свою прекрасную дочурку? Кроме того, я не уверен, что на небеса пускают хорьков, а мне будет так недоставать старины Мавета.

О да, эта сучка, моя жена, убила и бедного Мавета, а всё потому, что он имел неосторожность подбежать к моему гробу. Он понял, что дело нечисто, учуяв запах яда. У хорька в одном коготке больше любви и преданности, чем в сердцах большинства людей. Поэтому она заперла его в клетке и бросила в огонь, просто испугавшись, что этот бесёнок привлечёт внимание к перчатке.

Вы должно быть, уже догадались, как она это сделала. Никакого колдовства и заклинаний, просто мазь её собственного изобретения, втёртая в хитроумный подарок. Это срабатывает с ночными колпаками и постельным бельём. Её мази причиняли людям страдания. Некоторые сначала сходили с ума, но все без исключения умирали. Как я уже говорил, у моей драгоценной жёнушки был редкостный талант.

Но теперь вы наверняка хотите знать, что произошло после пожара. Ну конечно же, узнаете, мои дорогие, я расскажу. Когда дым рассеялся, соседи нашли Роберта лежащим без сознания в углу солара, куда ему посчастливилось отползти. Он каким-то чудом выжил, если, конечно, его жалкое существование можно назвать жизнью.

С жуткими ожогами его доставили в лазарет Святой Марии Магдалины, где сёстры-послушницы ухаживали за ним несколько отмеренных ему лет. Он больше не покидал эти стены, не считая последнего пути на кладбище, где товарищи по гильдии похоронили его между двумя верными и любящими жёнами. Был ли он счастлив взаперти, предоставленный нежной заботе монахинь, никто так и не узнал, потому что с его губ срывалось только хрюканье.

— Будь хорошим поросёночком, скушай ещё ложечку помоев, — говорили сёстры-послушницы, запихивая ему в рот очередную ложку серой каши.

И сами же хохотали над шуткой, когда их не слышала сестра Урсула, ведь у них не было других развлечений, кроме как мучить тех, чья судьба ещё более незавидна, чем их собственная. В монастыре Святой Магдалины не было гиппокраса, по крайней мере, для таких бедняг, как Роберт.

Что же касается нашего дорого Эдварда, то его арестовали, как только двое осиротевших детишек со слезами на глазах рассказали шерифу, как этот душегуб поджёг их дом. Сначала его обвинили в убийстве матери, но позднее к этому обвинению добавилась измена. Потому что он был управляющим Роберта, а покушение на убийство хозяина, как мы знаем, приравнивается к измене. А после летнего восстания судьи были не склонны проявлять милосердие в подобных делах. Что бы с нами стало, если бы какой-нибудь Том, Дик или Гарри вообразили, будто могут вот так просто поднять мятеж и свергнуть господ?

Шериф Томас зашёл в своих обвинениях так далеко, что предположил, будто Эдвард собирался поднять очередное восстание прямо в Линкольне. Томасу воздали должное за усердие, проявленное при аресте главаря мятежников, прежде чем тот успел нанести ощутимый вред. И когда срок его полномочий истёк, Томас немало преуспел, пользуясь свалившимся на его голову королевским покровительством.

Естественно, Эдвард пытался переложить вину на мою милую невинную дочурку, но это лишь усугубило его положение. Диот, глуповатая, но беззаветно преданная, со страхом призналась, что, по её мнению, Эдвард уже пытался отравить хозяина, в чём его подозревал уважаемый лекарь Хью Баюс. Сплетни — довольно мощное оружие. Оно, как известно, уже отправляло людей на виселицу.

Но, по крайней мере, мастер Эдвард мог утешиться тем, что он не одинок в своих предсмертных муках. Уверяю, я там присутствовал, когда его дух наконец покинул истерзанную плоть. Тогда я сказал ему: «Не гневи мёртвых, тебе средь них ещё целую вечность коротать!» И поверьте, его мучения тогда лишь начинались, потому что старая ведьма Идхильда воспылала к молодому Эдварду такой страстью, что сразу же забыла обо мне.

Что же касается моей любимой дочери, то скажу одно: запомните, если вы хоть на мгновение отведёте взгляд от ведьмы, она исчезнет.

Историческая справка

Народные приметы погоды, заклинания от колдовства и заговоры, предваряющие каждую главу и месяц, взяты из средневековых церковных писаний, британского фольклора и средневековых колдовских книг, известных как гримуары.

Яды

На протяжении всей истории произошло немало случаев, когда, вполне возможно, людей убивали с помощью пропитанной ядом одежды. Говорили, что Хуан Кастильский был убит турком, влившим яд в его сапог. По слухам, Генрих VI умер, надев отравленные перчатки. Печально знаменитая мадам де Пулайон созналась, что пропитывала подол рубашки своего мужа раствором мышьяка, чтобы постепенно отравить, но муж пронюхал про заговор, и женщину арестовали прежде, чем она успела причинить вред.