Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Роберт Бэссингем вздыхал и смотрел на скрючившихся в креслах одиннадцать остальных членов Общественного совета. Этот день тянулся так долго. Здание старой ратуши в Линкольне располагалось прямо на главной торговой улице, так что из-за воплей разносчиков, грохота телег и запряжённых волами повозок, людской болтовни и стука деревянных подошв по каменной мостовой ставни маленьких окон зала приходилось держать закрытыми, чтобы престарелые члены совета могли расслышать слова соседа.

Поэтому воздух в комнате был несвежим от кислого дыхания стариков, застоявшейся вони бараньих оливок{6}, козьих отбивных и шариков из свинины, которыми угощались советники. День стоял тёплый, и закуски приходилось заливать гиппокрасом{7} — приправленным специями вином, — и на некоторых оно уже успело оказать усыпляющее воздействие.

Трое спящих предусмотрительно прикрыли глаза руками, делая вид, что задумались, а четвёртый развалился в кресле, разинув рот, храпел и пускал газы почти так же громко, как и собака у его ног.

Роберт, большой любитель пряного вина, на сей раз воздержался, понимая, что тоже может задремать. Его мучило сознание ответственности, возложенной на него как на вновь избранного главу Гильдии купцов, самой влиятельной гильдии Линкольншира, и до сих пор самой богатой, хотя и не такой процветающей, как прежде.

Роберт был торговцем тканями в Линкольне, и весьма уважаемым — по крайней мере, среди тех, кто оценивает человека по толщине его кошелька и влиянию. Он получал хорошую прибыль, продавая шерсть, а также красную и зелёную материю, которыми заслуженно славился Линкольн. В городской совет Роберт был назначен совсем недавно, и в свои сорок с небольшим стал одним из самых молодых его членов.

Состояние он нажил упорным многолетним трудом — в делах любви он был сущим болваном, но весьма проницателен в бизнесе. Участок земли на берегу реки Уитем он приобрёл у вдовы, убедив её, что земле грош цена. Да и возразить против этого было бы трудно — почва была так заболочена, что не годилась даже под овечье пастбище.

Но купцам Линкольна нужны были лодки, чтобы возить товары в огромный порт Бостона, а лодочники должны жить где-нибудь у реки. Роберт построил на пустыре несколько домов и неплохо зарабатывал, сдавая их тем, кто переправлял его грузы. Если только «заработок» — правильное название для денег, которые требуют с других, но даже не собирают лично. Поверьте мне, в том году у многих в Англии были причины негодовать против подобных лендлордов.

Роберт со звоном поставил оловянный кубок со слабым элем на длинный стол. Дремлющие советники подпрыгнули и вытаращились на него. Неужели этот новичок настолько чужд общепринятому этикету, что мешает достойным людям мирно спать?

— Повторяю, — объявил Роберт. — Мы должны обратиться с петицией к королю Ричарду, чтобы он позволил ввести в Линкольне дополнительный налог на восстановление ратуши, — он указал на зловещие трещины в каменной стене, шириной почти в палец. — Если в колонну врежется ещё одна телега, мы все вывалимся на улицу.

— Горожане ни за что на это не согласятся, — возразил Хью де Гарвелл. — Благодаря Джону Гонту, нашёптывающему на ухо юному королю, народ уже обескровлен поборами на все эти бессмысленные войны с Францией и Шотландией.

Некоторые члены Совета стали боязливо поглядывать друг на друга. Трудно сказать, как далеко можно зайти в публичной критике мальчика-короля, не будучи обвинённым в измене. И хотя сам король Ричард готов простить многое, у его дяди, Джона Гонта, шпионы повсюду, всем известно, как безжалостно он расправляется даже с тем, кто хотя бы проворчит жалобу во сне. А поскольку Гонт был констеблем замка Линкольна, никто в этом зале не мог знать наверняка, что сосед не на жаловании у этого дьявола.

Роберт мрачно глянул на Хью. Вообще-то они были в неплохих отношениях, но его раздражало, что Хью, похоже, считал, будто город можно содержать за гроши и отбросы для свиней. Он тяжело поднялся с места, зашагал к маленькому окошку, чтобы размять затёкшие ноги, и принялся рассматривать снующую внизу толпу.

— Только взгляните! Три повозки пытаются одновременно проехать сквозь арку, и ни одна не желает уступить дорогу. Может, люди и не хотят платить, но если это здание обрушится им на головы, под обломками погибнут десятки. Тогда они спросят, почему мы бездействовали.

— Так пусть за это заплатят налогами гильдии, а не бедные работяги и хозяйки пивных, — сказал Хью. — Одна Гильдия купцов настолько богата, что способна построить дюжину новых домов, если продаст хоть немного из припрятанного золота и серебра. Разжирели, как черви, на трупе города, так что…

Но Роберт не слушал. Его внимание привлекла женщина, одиноко стоявшая посреди бурлящей толпы. Она глядела вверх, на его окно. Поверх тёмно-синего платья на ней была алая накидка без рукавов, расшитая серебром. Судя по тому, как одежда подчёркивала изящество фигуры, и по ярким насыщенным красками, Роберт мог бы сказать, что одежда из самых лучших. Большой и указательный пальцы чуть дёрнулись, словно им не терпелось пощупать ткань.

Как купец, Роберт всегда обращал больше внимания на одежду женщины, чем на её лицо, и, возможно, не взглянул бы на неё второй раз, если бы она так не уставилась на него. Он ответил пристальным взглядом. Роберт не мог различить черты лица настолько, чтобы определить возраст, но блеск убранных в серебряную сетку чёрных волос предполагал молодость.

Похоже, женщина что-то для себя решила — она кивнула в сторону Роберта, двинулась через толпу разносчиков к двери, ведущей к залу заседаний Совета, и исчезла.

Купец, который гордится спокойствием и рассудительной расчётливостью — человек вовсе не импульсивный, но к своему удивлению, Роберт стремительно бросился к двери и побежал по лестнице вниз, так что Хью вытаращился вслед с открытым ртом.

Осторожно, чтобы не наткнуться на поднимающуюся наверх женщину, Роберт спустился вниз по спиральной лестнице, однако никого по пути не встретил, а внизу нашёл только стражника, сидевшего на корточках в дверном проёме и ковырявшего в зубах кончиком кинжала. Почувствовав за спиной взгляд Роберта, он кое-как встал, прислонившись к стене, и сделал неуклюжий полупоклон.

Роберт с отвращением оглядел стражника. Туника распахнута и заляпана остатками древней еды, а огромное волосатое пузо вываливается из штанов. Сам Роберт был тучным, но богатым и полагается выглядеть упитанными. С другой стороны, стражу подобало быть опытным солдатом, готовым защищать вышестоящих от опасности. А этот толстозадый, казалось, рухнет от одного веса пики, не говоря уж о том, чтобы драться.

— Несколько минут назад к двери подходила женщина? — нетерпеливо спросил его Роберт.

— Женщина, говорите? — стражник почесал пупок, рассеянно глядя в толпу. — А, тут была женщина. Собственно, вас и спрашивала. Но я ей сказал — мастер Роберт, грю, человек важный. Он на Совете, и если побеспокоить его и других господ — спасибо не скажет.

Роберт нахмурился. Нет ничего необычного в том, чтобы женщины интересовались покупкой или продажей ткани, особенно в отсутствие мужа, но чего ради она пришла к ратуше, а не туда, где торгуют? Сын Роберта Ян, он же и его управляющий, должно быть, в этот час ещё усердно трудился на складе, поэтому Роберт и мог позволить себе потратить полдня на городские проблемы.

— А эта женщина не оставила сообщения? Может, имя, или где мне её найти?

Задавать этому человеку три вопроса за раз — всё равно, что бросить собаке три палки. Она не поймёт, которую принести первой. Стражник надолго задумался, а потом признал, что не может ответить ни на один.

— Тебе следовало спросить, что у неё за дело, — рявкнул на него Роберт.

Стражник бросил на него обиженный взгляд.

— Мне платят, чтобы я не пускал людей внутрь, а не за то, чтобы расспрашивал, чего у них за дела, это уж их проблемы.

вернуться

6

Бараньи или говяжьи оливки (рулеты) Тонкие отбитые кусочки мяса, смазанные яичным желтком, специями, а потом скрученные и запечённые, чтобы было удобно есть руками. Перед подачей сбрызгивались винным уксусом со специями.

вернуться

7

Гиппокрас — вино с пряностями. В средние века вина зачастую были сильно кислыми, поэтому для улучшения вкуса в них добавляли другие ингредиенты. Согласно средневековой легенде, Гиппократ придумал гиппокрас — напиток из красного или белого вина, приправленного имбирем, корицей, гранатом, сахаром и туреолом (скорее всего, это вытяжка из семян подсолнечника). Его пили люди обеспеченные. Более дешевую версию делали из вина, имбиря, корицы, стручкового перца и меда. Пряные вина обычно подавали в конце еды, после того как убирали со стола скатерть.

3
{"b":"646937","o":1}